Вольный стрелок - Миленина Ольга - Страница 94

• Предыдущая
• 94/105
• Следующая

Это комплименты у него такие — в лицо он ничего другого мне никогда не говорил, хотя за спиной всегда пел дифирамбы. И хотя я давно не нуждалась ни в его, ни в чьей-либо еще оценке — я лучше других знаю, что и как я написала, — но мне все равно было приятно от него это слышать. И вспоминать, что он редко читает материалы до выхода — но мои всегда. Потому что знает, что там будет что-то супер, — и я всегда оправдываю его ожидания.

Однако на сей раз все получилось иначе. Сережа был не в духе, хотя, насколько я знала, только вчера днем вернулся из очередной краткосрочной поездки в любимую свою Англию, а оттуда он обычно приезжал благодушным, похоже, бизнес его там процветал. Так что вспышка ярости, обрушившейся на воскресный выпуск, хуже которого, по его словам, он не видел никогда, для всех была полной неожиданностью — для большинства редакционных старожилов Сережа прогнозируем, и вот теперь народ переглядывался удивленно и непонимающе. А разошедшийся главный разнес, что называется, до кучи и субботний выпуск, ни слова, правда, не сказав про мой материал — интервью с деканом Иры Соболевой.

— Ну что за человек, а? Вчера звонил мне, когда прилетел — веселый, довольный, — а тут психопат прям, — огорченно шепнула мне Наташка, воспользовавшись тем, что Сережа отвернулся. — Жена ему не дала, что ли?

Я пожала плечами — в отличие от Антоновой я никогда не была склонна истолковывать поведение людей в соответствии с учением Фрейда. И сказала себе, что, видимо, беседа с ним после планерки отменяется — что даже к лучшему, раз он в таком состоянии. И жутко удивилась, когда главный, закончив планерку раньше, чем обычно, окликнул меня, когда я уже была в дверях. И молча протянул листок бумаги с телефонным номером. Который я взяла так же молча, глядя на него и ожидая, пока он сам все объяснит.

— Прямо сейчас позвони! — бросил Сережа с таким видом, словно ему не терпелось, чтобы я ушла поскорее, и даже глаз на меня не поднял, глядя в стол.

— Ох и тип ты, Ленская, — спецслужбы в редакции телефон обрывают, чтоб тебя найти, а главный редактор курьером у тебя работает, записки передает!

— А что им надо, Сергей Олегович?. — Признаться, я удивилась. Прежде всего его тону — он ведь знал, чем я занималась все это время. И тому, что он ничего не спросил про материал. И еще тому, что я зачем-то понадобилась каким-то там спецслужбам. — Что они хотят от меня?

— Прямо сейчас позвони! — Главный чуть повысил голос, чего не делал давно, общаясь со мной. Не то чтобы я обиделась — к его вспышкам и припадкам я вот уже много лет отношусь абсолютно спокойно, — но объяснения я заслуживала. В конце концов, он мне впихивал этот номер — значит, знал, в чем там дело. Но при этом делал вид, словно он только исполняет роль курьера — а больше его ничто не касается. — Все, иди и звони!

Моего звонка ждали — это было очевидно. Потому что сорвавший трубку после первого же звонка мужик, услышав, кто я, буквально расцвел.

— Да, очень рад, Юлия Евгеньевна, очень рад! Нам с вами, Юлия Евгеньевна, надо встретиться — прямо сегодня, желательно прямо сейчас. Разговор не телефонный. Понимаю, что для вас это неожиданно, — но дело, к сожалению, не терпит отлагательств. Я мог бы пригласить вас к нам — но, учитывая тему нашего разговора, предпочел бы побеседовать с вами в более приватной обстановке…

Я даже не произнесла ни слова — тем более что он говорил так обтекаемо, так расплывчато, что сразу становилось понятно, что он мне ничего не скажет по телефону. И я молча записала название и адрес ресторана, ответив «да» на вопрос, смогу ли быть там через час. Так что, уже приехав сюда и сидя с ним за столом, я до сих пор не знала, кто он и кто его напарник — и зачем я здесь.

Почему-то не сомневаясь, что Куделин предложит мне сейчас тему для нового материала — слив компромата на кого-нибудь очень известного.

Не знаю, почему я решила именно так — может, потому, что другого объяснения не было. Может, потому, что в таком случае становилось понятно, почему так вел себя главный — делая вид, что это совершенно его не касается.

Становилось понятно, что ему позвонил кто-то сверху и предложил стремную, но интересную тему — за которую Сережа, естественно, ухватился. Но обыграл все так, что получалось, что он тут ни при чем, что я сама нашла эту тему. И теперь я, исполнитель, встречалась с другим исполнителем — которому поручили передать мне информацию как бы по своей инициативе. Так что выходило, что это не наше начальство, но мы с ним завариваем кашу, которая, судя по таинственности, обещала быть весьма вкусной.

Я, правда, собиралась отдохнуть пару-тройку дней, прежде чем взяться за новый материал, но в принципе готова была взяться за него и прямо сейчас.

Потому что отдыхать я все равно не умею. Да, я собиралась после планерки немного пошататься по редакции и уйти домой, накупить по пути кучу журналов и чего-нибудь вкусного и залечь на диван. И может быть, посмотреть вечером телевизор или выехать на полчасика из дома и купить где-нибудь видеокассету с каким-нибудь фильмом, о котором читала в нашей газете, — у нас раз в неделю печатаются обзоры видеоновинок. И лечь и встать попозже, и завтра ненадолго сходить на работу, и вернуться и опять листать журналы и смотреть видео. Но при этом я отдавала себе отчет в том, что к концу завтрашнего дня уже начну маяться. Потому что отдыхать не умею. Потому что без работы чувствую себя как-то неуютно.

А тут мне должны были предложить новую тему — которой я была бы рада.

Потому что пока никаких идей у меня не было. Я бы, конечно, посетовала про себя на жизнь, в которой мне не удается нормально расслабиться и отвлечься от работы, — но это для вида. А сама с готовностью взялась бы за новый материал — если, конечно, этот таинственный Куделин собирался сообщить мне не слухи и сплетни, а конкретные факты.

Но судя по тому, что он принадлежал к одной из отечественных спецслужб, можно было рассчитывать на конкре-тику. А судя по срочности и загадочности встречи — на убийственную конкретику, касающуюся чего-то очень важного и кого-то очень высокого.

И вот теперь я сидела в этом ресторанчике в центре — в полной тишине и в компании двух мужчин. И ждала, пока не появится официантка с заказом и не уйдет обратно. И думала про себя, что для работника спецслужб, не слишком обласканного государством в материальном плане, Куделин — второй был точно не оттуда, я поклясться была готова чем угодно, — слишком дорого одет, и слишком хорошо ориентируется в ресторанном меню, и знает разницу между «Божоле нуво» и другими французскими винами. И видимо, питается здесь — а может, и в других ресторанах — достаточно часто, чтобы выработать вкус к хорошему французскому вину и французской кухне.

Я не была наивной, прекрасно зная, что многие силовики промышляют, так сказать, на стороне — порой с использованием своего служебного положения.

Некоторые милиционеры могут не только охранять обменные пункты или вымогать взятки, но и сбиваться в банды и работать на криминальные структуры. Некоторые налоговые полицейские могут закрывать глаза на кое-какие нарушения, допускаемые отдельными фирмами, а в результате этой слепоты в их карманах появляются приятно пухлые пачки зеленых бумажек. Про таможенников говорить не приходится — в их случае слово «некоторые» лучше заменить на «почти все».

Насчет комитетчиков — эфэсбэшников, если угодно, — я тоже немало слышала. Про то, как отдельные представители некогда грозной структуры стоят на страже интересов крупного капитала — при желании открывая дела на тех, кто неугоден их хозяевам, находя компрометирующую документацию, прикрывая своими документами нелегальные операции.

Но этот Куделин был слишком чистеньким, чтобы участвовать в чем-то стремном и грязном, — он был такой типичный белый воротничок, А уж молчаливый Андрей Петрович — не проронивший ни звука, даже когда официантка поставила перед ним тарелку с чем-то, в предыдущей жизни бывшим кроликом, и бокал вина, — вообще напоминал президента процветающей фирмы или политического деятеля.

• Предыдущая
• 94/105
• Следующая