Кикимора болотная - Милевская Людмила Ивановна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/58
• Следующая

— О! Я же сказала, есть много способов. Первый и самый распространенный, это подгадать первую брачную ночь под критические дни, как это модно сейчас называть.

— Это не мне решать, — опечалилась Жанна. — Здесь уже все решил Михаил.

— Второй способ: с помощью гормональных препаратов вызвать эти самые критические дни в нужный момент.

— Но это может не получиться.

— А если и это не получится, тогда уж придется запастись кровью какого-нибудь животного. Курицы, к примеру. Здесь требуются лишь ловкость рук и немного артистизма. В нужный момент выливаешь кровь на брачное ложе и всеми доступными способами сигнализируешь любимому о своих страданиях.

Жанна смотрела на меня с недоверием.

— Да ну? И такой номер пройдет?

— Конечно, милая.

— И он ничего не почувствует?

— Мужчины чувствуют только то, что хотят, — заверила ее я и добавила нечто, чего в моей жизни не было никогда, но обстоятельства сейчас очень требовали, чтобы это было:

— Лично я таким образом теряла невинность не раз, — не моргнув глазом солгала я, — и все, кто лишал меня девственности, были довольны. Они чувствовали ответственность и готовы были тут же вступить со мной в брак, к чему не всегда была готова я. Чаще за утраченную невинность я брала компенсацию в денежном выражении, поскольку супружество считаю не наградой, а наказанием.

На Жанну моя речь произвела положительный эффект. Больше она уже не заговаривала о самоубийстве. Я дала ей выпить успокоительной микстуры, и наш разговор как-то сам собой перешел на завтрашний день.

Мы обсудили все необходимые детали, выбрали платье ей и мне, сочинили примерный сценарий, по которому должна развиваться встреча с будущей свекровью…

Здесь уж, конечно, в основном говорила я. Очень умно и вдохновенно.

Когда я выдала девушке все рекомендации, случайно выяснилось, что бедняжка спит. Видимо, подействовала микстура.

Я выключила свет, на цыпочках вышла из спальни и тут же позвонила матери Жанны, успокоила ее, сказав, что она осталась у меня.

Лишь после этого я осознала, что произошло с моими нервами. Их словно медведь подрал.

«Здесь одной микстурой не обойтись, — подумала я. — Здесь надо бы что покрепче».

Слава богу, благодаря Марусе «чего покрепче» в моем доме хватало, и я отправилась на кухню.

Оптимизма, которым я заразила Жанну, я сама в тот момент не испытывала.

Я не была уверена, что она сумеет сделать все правильно в свою первую брачную ночь, потому что лично я вряд ли сумела бы справиться с такой задачей;

Вероятней всего, жених поймал бы меня за руку и потребовал объяснений, что было бы катастрофой.

Да что там ночь! Сумеет ли Жанна уже завтра не выдать себя — вот в чем вопрос.

Потом мне вспомнились все те глупости, которыми я пичкала беззащитную в своей чистоте девушку, и сразу на меня навалились угрызения совести. Ну кто, спрашивается, тянул меня за язык?

Кроме того, я беспокоилась, как-то Михаил отнесется к ее последней импровизации? К этой глупости на ступенях в подъезде.

Сказать честно, я была в ужасе. Счастье Жанны висело на волоске, и я мучительно искала способ эту беду поправить.

Но сколь долго ни ломала я голову, приходила к одной только мысли: найти злодея и подвергнуть его наказанию. Законному, естественно, тогда Михаилу станет понятно, как пострадала Жанна, и он содрогнется от сочувствия к ней.

Однако вряд ли Жанне, как и Михаилу, и уж тем более Елизавете Павловне захочется выносить на публику эту трагедию. Да я и не сторонница забегать вперед с разными сообщениями. Лучше выждать; время покажет.

Переживания мои были нарушены новым скрежетанием в дверном замке.

На этот раз кто-то орудовал очень энергично. Казалось, замок ломает какой-то варвар, такой стоял скрежет.

— Дьявол! — воскликнула я. — Кого еще несет ко мне нелегкая?

Естественно, у меня возникла мысль, что насильник решил не ограничиваться одной лишь Жанной, прикинув, что тетушка тоже недурна.

Я схватила сковороду, выбежала в прихожую и остановилась перед дверью с самыми агрессивными намерениями.

Я хотела заглянуть в «глазок», но не успела, потому что дверь внезапно распахнулась, а моя рука сама собой взмахнула сковородой и опустила ее на голову…

— Ой, е-мое!!! — воскликнул Евгений, когда моя сковорода опустилась на его голову. — Ты что, Мама, с ума сошла?

Я с ужасом смотрела на него. Кошмар! На кого он похож, мой любимый?

Ширинка расстегнута, рубашка разорвана, в крови, в губной помаде и в следах травы, лицо в подозрительных царапинах, брюки невообразимо грязные. И все это безобразие к тому же еще источает запах дешевых женских духов и перегара.

Евгений тем временем со стоном «ой, Мама, ой!» присел прямо там, где стоял.

— Надеюсь, тебя не изнасиловали? — спросила я, готовая уже ко всему.

— Ой, Мама, я теперь даже и не знаю, после того как ты меня отоварила… Я рассердилась.

— Не называй меня Мамой! Просила же и не раз. Черт тебе мама!

— Хорошо, хорошо, ты. Мама, не сердись. Сейчас я тебе все объясню, и ты поймешь. Но зачем же ты меня так отоварила?

Он был безнадежно пьян. Я не только никогда не видела его таким, но даже и не подозревала, что это возможно. Присев от удара, он уже не мог подняться и окончательно упасть он тоже не хотел. Это заставляло его совершать какие-то невообразимые движения и спиной, и всем телом; Видимо, он искал надежную точку опоры, которая была пока лишь под одним его мягким местом.

Однако Евгений все елозил и елозил, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками. И уронил-таки шкафчик с обувью.

— Ой, прости, это не я и случайно, — сказал он и распластался на всю прихожую.

Следом за этим раздался громкий раскатистый храп. Евгений не притворялся, он действительно заснул. Размеры тела не позволяли его транспортировать. Я только вздохнула от бессилия и решила оставить его на полу.

Надо же такому случиться, чтобы в один день на меня свалились сразу все напасти. И почему он не позвонил, а пытался открыть дверь? Раньше он никогда так не поступал, зная, что я дома. Впрочем, раньше он такой и не приходил.

Я отправилась в Красную комнату, разделась и улеглась на Санькину кровать. Почувствовав меня рядом, сынуля, не просыпаясь, обхватил мою шею ручками и прижался мордашкой к моей груди. Я задохнулась от нежности, обняла его и заснула.

Утром меня разбудила Жанна, привыкшая вставать раньше всех. Она принесла кофе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я шепотом, стараясь не разбудить Саньку.

— Нормально, — ответила она и виновато добавила:

— Я заснула в твоей постели, даже не помню, как это получилось.

— Ерунда, — усмехнулась я, демонстрируя оптимизм. — Зато Евгений заснул на полу. Он пришел поздно ночью безобразно пьяный.

Жанна покрылась красными пятнами. Почуяв неладное, я, как ужаленная, вскочила, накинула халат и выбежала в прихожую. Евгения там не было. Я метнулась в спальню. Он был там. Лежал поперек кровати. Его одежда валялась на полу.

— Он испугал меня уже под утро, — пояснила Жанна. — Пришел и рухнул прямо на меня.

Она стояла за моей спиной и, сгорая от стыда, смотрела на Евгения.

— Да-ааа, — сказала я и отправилась на кухню.

Жанна поплелась за мной следом.

— Он меня не трогал, — оправдывалась она. — Пришел и рухнул. Ты мне веришь?

— Верю, верю, — задумчиво ответила я, усаживаясь за стол и закуривая сигарету.

— Он был одет. Даже не знаю, когда он разделся. Я накрыла его одеялом и вышла.

— Зачем одетого человека накрывать одеялом? — спросила я.

Жанна потупилась.

Я сидела и думала, что раньше, до того как она подверглась изнасилованию, у меня даже в мыслях не было бы ничего из того, что есть сейчас.

И она это чувствует. И страдает. Хотя не виновата абсолютно ни в чем. И все же на ее лице печать вины. Потому что Евгений, разумеется, разделся до того, как лег в постель. И он не просто рухнул, а, думая, что там лежу я, залез к Жанне под одеяло и…

• Предыдущая
• 20/58
• Следующая