Любовники чертовой бабушки - Милевская Людмила Ивановна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая

Он прав, я не полная дура — я дура худая, потому что с уверенностью пообещала не сплоховать, но сплоховала сразу же, как представилась мне такая возможность.

Не прошло и часа, как раздался телефонный звонок. К, этому времени я успела неплохо забаррикадироваться и даже отбуксировала труп с глаз подальше. Точнее, подальше не получилось, слишком тяжелый, но между диваном и столиком затолкать его удалось.

«Не лежать же ему посередине, когда придет друг Коли», — заботливо рассудила я.

Я как раз накрывала труп покрывалом, когда раздался звонок.

— Все в порядке, — оптимистично сообщил незнакомый голос.

— Что в порядке? — спросила я, помня о бдительности.

— Мы разобрались с теми, кто тебе докучал. Ситуация теперь под контролем.

Я притихла. Если это ловушка, что я должна сказать? Спросить: вы от Коли? Ответ может быть положительным в любом случае.

— А когда вы за мной приедете? — осмотрительно осведомилась я.

Голос решительно отверг мой вариант:

— Нет, все будет не так. Времени в обрез, поэтому хватай чемодан и езжай в аэропорт. Билеты и документы у меня на руках. У тебя все нормально?

— В общем, да, — сказала я, решив не учитывать трупа. — Но ехать боюсь.

— Не бойся, мы позаботились о твоей безопасности. Дуй в аэропорт. В запасе осталось всего два часа.

Голос был свойский. От него веяло уверенностью, добром и заботой. «Похоже, это действительно Колин друг, — подумала я, — но обжегшийся на молоке дует на воду». Я решила подстраховаться и согласилась:

— Хорошо, но сначала звоню Коле.

Голос одобрил идею:

— Звони, только вряд ли его застанешь. Он занимается твоей безопасностью.

Я опять позвонила Коле. И снова попала на Выдру! Когда же Коля с ней разведется?!

Не успела опустить трубку, как телефон вновь зазвонил.

— Ну что? — сердито спросил голос.

— Ничего, — ответила я.

— Тогда дуй ко мне.

Я решила стоять на своем и тоном, не терпящим возражений, постановила:

— Только в том случае, если за мной придет машина.

Голос шумно вздохнул и процедил:

— Жди. Пришлю белый «Москвич». Дверь откроешь на пять коротких, два средних и один длинный. Поняла?

— О чем идет речь?

— О звонках в дверь, идиотка, — зло гаркнул голос.

Повесив трубку, я с ужасом осознала, что не запомнила, сколько будет коротких. Помнила только длинные и средние, но как различать их, понятия не имела. С языком морзянки я не знакома.

К счастью, все обошлось: в аэропорт я добралась без приключений. Там встретил меня плотный мужчина лет тридцати. Он обласкал меня взглядом и явно оценил по достоинству. Было видно, что я ему нравлюсь.

Впрочем, снова вру: мне хотелось в нем это увидеть, но я не увидела.

— Опаздываем, — бросил мужчина, выхватывая из моих рук сумку.

— Мы куда-то летим? — изумилась я.

— Надеюсь, что ты полетишь, а я здесь останусь, — похоже, он пошутил.

Из меня (простите за грубость) поперли вопросы — иначе это не назовешь. Но ответить мужчина ни на один не успел: к нам подлетел белобрысый парнишка и протянул мне пакет. Я уставилась на мужчину, он пояснил:

— Там билеты и документы.

Я распечатала пакет и хоть узнала куда лечу: в Париж. Я ничего не имела против поездки во Францию, где пережила мгновения счастья.

«Кто же он, Коля?» — изумленно подумала я.

А ко мне уже подлетел длинный, тонкий и очень несимпатичный старик лет сорока пяти. Возможно, ему было и пятьдесят.

Впрочем, в Париж я готова лететь хоть с мумией.

Со старым и тонким мы благополучно прошли таможенный досмотр багажа, во время которого я не скупилась на ослепительные улыбки. Я строго следовала психологическим рекомендациям Нинуси, и, думаю, таможенники остались довольны.

А вот Тонкого не удалось расшевелить. Он был суров и строго спросил:

— От трупа избавилась?

— Более-менее, — уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности — Избавилась или нет? — зло повторил он вопрос.

— Избавилась, — уверенно воскликнула я, решив, что не погрешу против истины, если дам этот ответ: раз трупа нет со мной, значит, я от него избавилась.

Как и он от меня.

Суровая внешность Тонкого на вопросы не вдохновляла. Я приумолкла, а когда самолет взлетел, Тонкий и вовсе поднялся и куда-то ушел. Его место занял седовласый мужчина симпатичной и доброй наружности. Я бы не отказалась от него как от дедушки — помимо родительской ласки мне остро не хватает внимания дедушки. Единственная бабуля, к сожалению, давно уж вдова.

Место в самолете мне досталось у борта. Я затосковала. Седовласый погрузился в изучение рекламных проспектов. На коленях его лежал черный портфель. Цепочка, прикрепленная к ручке портфеля, серебряной змейкой сползала на брюки, исчезая под пиджаком.

«Удивительный у него багаж», — рассеянно подумала я и заснула.

Бессонная ночь, наконец, меня уморила. кроешь на пять коротких, два средних и один длинный. Поняла?

— О чем идет речь?

— О звонках в дверь, идиотка, — зло гаркнул голос.

Повесив трубку, я с ужасом осознала, что не запомнила, сколько будет коротких. Помнила только длинные и средние, но как различать их, понятия не имела. С языком морзянки я не знакома.

К счастью, все обошлось: в аэропорт я добралась без приключений. Там встретил меня плотный мужчина лет тридцати. Он обласкал меня взглядом и явно оценил по достоинству. Было видно, что я ему нравлюсь.

Впрочем, снова вру: мне хотелось в нем это увидеть, но я не увидела.

— Опаздываем, — бросил мужчина, выхватывая из моих рук сумку.

— Мы куда-то летим? — изумилась я.

— Надеюсь, что ты полетишь, а я здесь останусь, — похоже, он пошутил.

Из меня (простите за грубость) поперли вопросы — иначе это не назовешь. Но ответить мужчина ни на один не успел: к нам подлетел белобрысый парнишка и протянул мне пакет. Я уставилась на мужчину, он пояснил:

— Там билеты и документы.

Я распечатала пакет и хоть узнала куда лечу: в Париж. Я ничего не имела против поездки во Францию, где пережила мгновения счастья.

«Кто же он, Коля?» — изумленно подумала я.

А ко мне уже подлетел длинный, тонкий и очень несимпатичный старик лет сорока пяти. Возможно, ему было и пятьдесят.

Впрочем, в Париж я готова лететь хоть с мумией.

Со старым и тонким мы благополучно прошли таможенный досмотр багажа, во время которого я не скупилась на ослепительные улыбки. Я строго следовала психологическим рекомендациям Нинуси, и, думаю, таможенники остались довольны.

А вот Тонкого не удалось расшевелить. Он был суров и строго спросил:

— От трупа избавилась?

— Более-менее, — уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности — Избавилась или нет? — зло повторил он вопрос.

— Избавилась, — уверенно воскликнула я, решив, что не погрешу против истины, если дам этот ответ: раз трупа нет со мной, значит, я от него избавилась.

Как и он от меня.

Суровая внешность Тонкого на вопросы не вдохновляла. Я приумолкла, а когда самолет взлетел, Тонкий и вовсе поднялся и куда-то ушел. Его место занял седовласый мужчина симпатичной и доброй наружности. Я бы не отказалась от него как от дедушки — помимо родительской ласки мне остро не хватает внимания дедушки. Единственная бабуля, к сожалению, давно уж вдова.

Место в самолете мне досталось у борта. Я затосковала. Седовласый погрузился в изучение рекламных проспектов. На коленях его лежал черный портфель. Цепочка, прикрепленная к ручке портфеля, серебряной змейкой сползала на брюки, исчезая под пиджаком.

«Удивительный у него багаж», — рассеянно подумала я и заснула.

Бессонная ночь, наконец, меня уморила.

Проснулась я от острого ощущения страха. Оглянулась — вокруг мир и покой, сонное царство: головы пассажиров знай одна за другой откидываются на спинки кресел. А мне катастрофически расхотелось спать. Пришлось глазеть по сторонам. Страшная скука. Я сожалела, что не прихватила веселенького журнальчика, а запаслась толстой и нудной книгой, пригодной лишь для гнета при закваске капусты.

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая