Сто рассказов о войне - Алексеев Сергей Петрович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая

Посылали фашисты сюда все новые и новые пополнения. Пробились все же враги и к Клухорскому и к Марухскому перевалам. Даже стали к югу спускаться, вниз. Не ушли далеко фашисты. Ни там, на Марухском, ни здесь, на Клухорском. Встретили грозно врагов перевалы. Разбиты фашисты. Уничтожены. Остались навечно лежать в горах.

Лежат на Клухорском, лежат на Марухском. Не где-то в долинах, не где-то в низинах. Лежат высоко в горах.

Теберда. Одно из красивейших мест Кавказа. Тянутся, тянутся ввысь вершины. Подпирают плечами небо. Реки бегут с уступов. Срываются с гор водопады. Сосны корнями вцепились в камни, чудом каким-то на скалах держатся.

Теберда известное место во всем Союзе. Прекрасное место. Лечебное место. Много в Теберде санаториев. Один из них детский. Жили в нем дети, больные костным туберкулезом. Приезжали сюда на лечение. Поправляли свое здоровье. Заботились взрослые очень о детях. Понимали — дети больные, значит, нужно особое к ним внимание.

Успешно идет лечение. Любили ребята помечтать, кем они будут, когда вырастут, когда поправятся.

Люда сказала:

— Буду врачом.

Люба сказала:

— Буду геологом.

Петя сказал:

— Буду артистом.

Гриша сказал:

— Буду на поезде машинистом.

Разные мечты у ребят и планы. Галя хотела бы стать архитектором. Коля Сорокин — автоинспектором. Зина Бутылкина — стать кондитером. Костя Гаврилов — на фабрике экспедитором. Самый маленький Толик Твороженный — продавцом мороженого.

Верят ребята — придет к ним здоровье. Ждет их большая интересная жизнь.

Так бы и стало. Так бы и было. Да вдруг война! Пришли и сюда, в Теберду, враги. Недалеко расположилась немецкая комендатура. Какие-то приготовления тайные в комендатуре.

И вот в детский санаторий пришла машина. Машина-фургон. Стены, крыша, дверка, ступенька сзади.

Стали в машину сгонять и сносить детей.

Заволновались взрослые:

— Куда их?

— Зачем их?

— На новое место. На новое место.

Гуднула, тронулась, ушла из Теберды машина. Страшная участь ждала ребят.

Не стала Люда врачом. Не стала Люба геологом. Не стал машинистом Гриша…

Проверили фашисты, хорошо ли в фургоне закрыта дверь.

— Хорошо.

— Газ, — скомандовал офицер.

— Есть, — произнес шофер.

Переключил он какой-то рычаг. Впустил в фургон выхлопные автомобильные газы. Не стало ребят. Задохнулись ребята. Оборвались мечты и жизни.

Увезли погибших в Тебердинское ущелье, повыше в горы. Сбросили трупы вниз.

Страшную память хранит ущелье.

— Нет фашизму в веках прощенья!

— Нет фашизму в веках прощенья!

Трагедия в Тебердинских горах вечным гремит набатом:

— Нет фашизму в веках прощенья!

Гитлеровскими войсками, наступавшими на Кавказ, командовал генерал-фельдмаршал Лист.

Кончилось лето. Приблизилась осень. Не достигли фашисты намеченных целей.

Клялись фашисты взять Грозный, вступить в Баку.

Застряли фашисты. По-прежнему грозно высится Грозный. За горами, за долами лежит Баку.

Дали фашисты слово прорваться берегом моря к Сочи, к Сухуми, к Поти, к Батуми.

Застряли фашисты. Споткнулись у моря. Как до Луны, далеко до Сочи. Ближе до Марса, чем до Батуми.

Кричали фашисты, что горы осилят, возьмут Тбилиси. И все Закавказье тоже.

Застряли фашисты. Не прорвались через Кавказские перевалы. Все так же в мечтах Тбилиси. И все Закавказье тоже.

Сорвались фашистские планы. Заслонили советские люди грудью своей Кавказ.

Разгневан Гитлер провалом Листа.

Мчит из Берлина курьер в Россию. Срочный приказ в кармане:

Снять Листа!

Снять Листа!!

Снять Листа!!!

Смещен, впал в немилость фельдмаршал Лист.

Узнали наши солдаты о грозном приказе Гитлера. Осень начиналась как раз на дворе.

Смеются солдаты. Назвали генерал-фельдмаршала Листа: «Лист осенний».

Советским осенним военным ветром сорван фельдмаршал Лист.

Сражался с фашистами на Кавказе летчик Вадим Фадеев. Рост у Фадеева семиэтажный. Огромная рыжая борода.

Была у Фадеева необычная справка. Хранил ее летчик, как боевую реликвию. Значилось в ней: «Отпускать по две порции питания». Ниже стояла подпись — генерал Красовский.

Поражались другие. Впервые справку такую видят. Смотрят на рост Фадеева — верная очень справка.

Такова у нее история. Принимал Вадим Фадеев как-то участие в воздушном бою. Сбил неприятеля. Начал атаку наземных фашистских позиций. Но тут попал под сильный огонь вражеских зениток. Получил пробоины самолет. Пытался Фадеев «дотянуть» до своего аэродрома, до своих. Не хватило у самолета силы. Приземлился летчик на ничейной полосе. Как раз между нашими и фашистскими окопами.

Открыли фашисты огонь по советскому истребителю, по нашему летчику. Чудом добежал Фадеев до советских траншей.

Влетел Фадеев в окоп. От огня укрылся. Но тут же подумал, а как самолет? Добьют своим огнем самолет фашисты.

Глянул Фадеев на бойцов. И те на него с удивлением смотрят. Все произошло так стремительно, так неожиданно. Не каждый ведь день случается, чтобы прямо с неба летчик вбежал в окоп.

Перевел Фадеев дух, посмотрел на бойцов, затем на свой самолет. И вдруг — секунда, и он на верху окопа. Глаза горят. Борода развевается. Полнеба занял семиэтажный рост.

— Вперед! — закричал Фадеев. Бросился по направлению к самолету.

— Вперед!

Отошли бойцы от секундного оцепенения.

— Ура! — И устремились вперед за летчиком.

— Ур-а-а!

Увлек Фадеев бойцов в атаку. Добежали они до самолета. А тут недалеко уж и фашистские окопы, и важная высота. А вдруг удача! Бежит Фадеев, за ним солдаты. Ворвались солдаты в фашистские окопы. Перебили фашистов. Заняли важную высоту.

Вот и оказалось: и самолет спасен, и важная высота взята.

Узнали высшие пехотные командиры о взятии высоты, о героизме летчика Фадеева. Доложили авиационным начальникам.

— Достоин награды, — сказали начальники.

— Прошу два обеда, — в шутку сказал Фадеев.

Посмеялись начальники. Посмотрели на огромный рост Фадеева. Что такому один обед. Выдали справку на два обеда. Генерал Красовский, командующий воздушной армией, ее и подписал.

Отважно сражался с фашистами летчик Вадим Фадеев. Более двадцати самолетов противника сбил он в воздушных боях. Прошло немного времени, и он был удостоен звания Героя Советского Союза.

На день опоздали награда и звание. Погиб накануне в бою с врагами летчик Вадим Фадеев.

Шли упорные бои на Кубани. Как-то командир одного из полков посетил стрелковое отделение. Двенадцать бойцов в отделении. Застыли в строю солдаты. Стоят в ряд, один к одному.

Представляются командиру:

— Рядовой Григорян.

— Рядовой Григорян.

— Рядовой Григорян.

— Рядовой Григорян.

Что такое, поражается командир полка. Продолжают доклад солдаты:

— Рядовой Григорян.

— Рядовой Григорян.

— Рядовой Григорян.

Не знает, как поступить командир полка, — шутят, что ли, над ним солдаты?

— Отставить, — сказал командир полка.

Семь бойцов представились. Пятеро стоят безымянными. Наклонился к командиру полка командир роты, показал на остальных, сказал тихо:

— Тоже все Григоряны.

Посмотрел теперь командир полка удивленно на командира роты — не шутит ли командир роты?

— Все Григоряны. Все двенадцать, — сказал командир роты.

Действительно, все двенадцать человек в отделении были Григорянами.

— Однофамильцы?

— Нет.

Двенадцать Григорянов, от старшего Барсега Григоряна до младшего Агаси Григоряна, были родственниками, членами одной семьи. Вместе ушли на фронт. Вместе они воевали, вместе защищали родной Кавказ.

Один из боев для отделения Григорянов был особенно тяжелым. Держали солдаты важный рубеж. И вдруг атака фашистских танков. Люди сошлись с металлом. Танки и Григоряны.

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая