Веселая поганка - Милевская Людмила Ивановна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

— Бугай еще тот он, старушка, — констатировала Маруся. — Тогда скажи ему, что у меня пол под передним сиденьем непрочный. Пускай ноги туда не ставит, прямо весь провалится еще, не дай бог. Будет как волк из мультика своими ногами за машиной бежать.

— Да знаю я твой пол, — отмахнулась я, — но ему он не страшен.

— Почему это? — удивилась Маруся.

— За рулем будет он.

— За рулем?! Американец?!

— Уперся и ни в какую, — ответила я. — Меня наотрез брать отказался.

И тут вдруг Маруся поняла, что не в курсе она вообще ничего, как говорится: полная в этом вопросе тундра.

— Старушка! — закричала Маруся. — А кто это? Епэрэсэтэ! И куда вы собрались? Я прямо вся от нетерпения сгораю!

«Она же ничего не знает, — ужаснулась я. — Если начну рассказывать, до вечера не уеду.»

— Маруся, охолонь, мы не знакомы с ним почти, — успокоила ее я.

— А жаль, прямо вся вижу: парень красавец, — удручилась она.

— Красавец, но мне не до этого. Тамарка послала разведать адрес компании одной, ну, ее дела, сама знаешь какая она.

— И ты помогаешь этой сучке? — рассердилась Маруся, но вдаваться в подробности не стала.

Она даже слышать не хотела о Тамарке и ее делах, чего мне и надо было.

— А парня ты почему, старушка, там оставила? — удивилась Маруся, забыв про своего ненаглядного Ваню и с удовольствием разглядывая в окно моего американца.

Мне это совсем не понравилось, но вида я не подала и ответила:

— Да дело у меня к тебе есть, а при нем я говорить не хочу. Понимаешь, Маруся, он завыделывался и не пожелал брать меня, а я обязательно должна с ним поехать. Ну, интерес у меня там свой, вот и хочу я американца перехитрить.

— Дело хорошее, — одобрила Маруся. — Хоть здесь обставим Америку. А что ты придумала?

— Придумала в багажнике спрятаться, а как из города выедем, дам о себе знать. Он возвращаться вряд ли станет и на дороге не бросит меня — джентльмен.

Тут я, пожалуй, преувеличивала, но Маруся возликовала:

— Молодец, старушка! Прямо вся одобряю! Пошли в гараж, так спрячу в багажнике, никакой американец не найдет. Мани давай.

— У него мани, — ответила я. — Ты же смотри, не забудь, в гараж его не приглашай, а он культурный, сам за нами не попрется.

— Не учи ученого, — заверила Маруся и все сделала наоборот.

Она как увидела моего американца, так тут же пожелала отдаться ему прямо с места не сходя — во всяком случае так это со стороны выглядело.

Необъятные размеры Маруси очень к тому располагали, ведь не часто же на ее пути такие гиганты встречаются. Ох, как лебезила она перед ним, как обхаживала. Даже тошно мне стало. И, конечно же, сразу пригласила его в гараж.

Думаю, будь Маруся чуть пощедрей, так «Жигуль» свой отдала бы и без долларов. Да почти уж и отдала, так защебеталась, увидев красот каких мой американец. Уже сто раз я пожалела, что не сказала про страшенный наш роман. Хотя, думаю не остановило бы и это Марусю. Может и напротив даже, распалило бы.

Когда увидела я как хочет она удалиться с ним в гараж, резко воспротивилась.

— Нет, — сказала я, — Маруся, там у тебя беспорядок, а человек из-за границы, из культурной страны. Что он о тебе подумает?

Марусе хотелось, чтобы он подумал о ней только все самое хорошее, а потому она опомнилась и в гараж американца не пустила, хотя он уже и ногу через порог перенес.

— Извиняйте, — сказала она, преграждая ему путь своим, мягко говоря, пышным бюстом. — Туда мы в другой раз наведаемся с вами.

И прихлопнула ворота. Я сразу полезла в багажник. Маруся меня в багажнике закрыла и уже пошла ворота открывать, но вернулась и спросила:

— А ему-то, старушка, что сказать? Делась-то ты куда?

— Скажи в подвал полезла за картошкой, — осваивая багажник, крикнула я.

— Так нет же у меня здесь подвала.

— А он знает? Скажи — в подвал полезла и все дела. И пускай нос не сует куда не надо, здесь ему не Америка.

Маруся примерно так ему и сказала, хоть он и не спрашивал. Потом она села за руль, лихо выкатила «Жигуль» из гаража, резко затормозила, покинула автомобиль, хлопнув дверцей так, что меня в багажнике аж закалдобило, крикнула «вот и все дела!» и вспомнила про мани.

Американец мой доллары свои отдал да так и застыл перед «Жигулем» в молчании. Я страдала, что не могу посмотреть на выражение его лица. Пришлось ограничиться чистой фантазией.

— А Софья Адамовна где? — понуро поинтересовался он, видимо не испытывая уже без меня прежней уверенности.

— Дак в подвал же полезла за картошкой, — отрапортовала Маруся и добавила: — Говорила ж я вам.

— Да-да, припоминаю, — рассеянно подтвердил американец, думаю, не сводя глаз с «Жигуля».

И наступило молчание.

«Не ляпнула бы ему Маруська от лишнего рвения про пол свой хлипкий, — с опаской подумала я. — Совсем мужик испугается. Они, американцы, народ нервный, достатком избалованный, не подозревают, что за машиной можно собственными ногами бежать, сидя на ее же сидении.»

Маруся про пол не ляпнула, произошло все хуже, гораздо хуже. Иноземец постоял-постоял в глубокой задумчивости и наконец подал голос, робкий, правда, но озабоченный.

— Вы мне покажете как это водить? — спросил он. — Наверно есть свои тонкости?

— Еще сколько! — бодро заверила Маруся и снова полезла за руль.

Меня в багажнике аж подкинуло, когда рухнул на сидение ее центнер с гаком.

— Подь сюда, иностранец, — нежно подозвала моего американца она. — Слышь, я прямо вся тебе говорю: тачка классная и на ходу. Будешь, буржуй, меня благодарить, еще не раз меня вспомнишь.

Здесь Маруся не обманула, в дальнейшем так и произошло: американец вспоминал ее много раз, можно сказать на каждом шагу, точнее на каждом километре, а пока он был весь в сомнениях.

— Полагаете, машина поедет? — осторожно спросил он.

— Ну-у, — обиделась Маруся, — точно знаю. Мелочи только надо усвоить кое-какие. Когда заводить будешь, слышь, иностранец, подсос не выдергивай — карбюратор переливает. Так, поддернешь чуть-чуть и сразу взад, и ключ зажигания, слышь, поворачивай нежненько, иначе втягивающее реле не сработает, замыкает там что-то. Понял?

— О, да, — промямлил американец.

— Вижу, понятливый у вас мужик, — похвалила Маруся. — С третьей скорости, слышь, на четвертую перегазовывай — синхронизатор накрылся. Забудешь — без коробки останешься. Стук и хруст под днищем — ерунда, плюнь и забудь, это подвесной подшипник последние дни доживает, но тебе хватит. Понял?

— Понял, — ответил американец, в голосе его сквозило беспокойство.

Маруся, беспокойство заметив, решила насчет меня удочку закинуть.

— Эх, жалко старушка за картошкой полезла, — сказала она, — старушка бы тебе помогла. Она в этом деле сильно петрит — инженер, не то что я — философ. Сколько мы с ней под этой тачкой полежали, под мужиками столько не были!

И Маруся заржала чему-то, мыслями навеянному. Американец же начал серьезно сникать.

— И все же, — озабоченно сказал он, игнорируя намеки на старушку, — хотелось бы знать про подшипник подвесной. Может его сразу поменять лучше?

— Он еще километров триста протянет, а то и больше, — оптимистично заверила Маруся и продолжила перечислять недостатки своего «Жигуля».

Проще было сразу назвать то, что там было в порядке — лобовое стекло. Новенькое, месяц назад поменяли — старое вылетело к чертовой матери прямо на дорогу. Все остальное в этой машине могло работать только в условиях нашей русской действительности, щедро сдобренной отборнейшим матом. Не стоило об этом и говорить, короче. Однако, Марусе хотелось подробностей.

— Левый стоп, слышь, иностранец, не работает, — похвастала она, — а когда будешь включать правый поворот, не забудь по баранке посильней долбануть — сам не включится.

— Простите, что я должен сделать? — учтиво осведомился мой бедный американец.

— Стукнуть по баранке, — перевела на доступный язык Маруся. — Да бей, не бойся, выдержит, чай не американская. Быструю езду любишь?

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая