Выстрел в чепчик - Милевская Людмила Ивановна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая

— Послушай, — сказала я, — помнишь, мы как-то погуляли хорошо на банкете у Тамарки, и ты по пьяной лавочке пыталась с собой ее подарок унести — огромную хрустальную вазу. Всей гурьбой еле тебя от нее отодрали.

Роза растерянно посмотрела на Пупса.

— Вить, правда, что ли? — спросила она.

Пупс с достоинством кивнул головой, мол, все так, могу засвидетельствовать.

— Вот видишь, — подытожила я, — это же не дает нам основания утверждать, что ты сошла с ума. С каждым русским человеком такое бывает хотя бы раз в году, так зачем же внимание заострять? Мы про вазу ту тебе даже и не напомнили, вот и ты с долларами этими будь снисходительней.

Пупс промолчал, но взглядами и жестами всячески меня одобрил.

— Да не-ет, — возмутилась Роза, — ты тогда меня не поняла. Дело тут не в долларах. Он забывает все и на каждом шагу. Я пригласила тебя лишь за тем, чтобы доказать ему, что большая часть событий в его жизни происходит как-то странно.

— Что значит — странно? — удивилась я.

— Неосознанно, — пояснила Роза. — Вот, к примеру, сегодня утром позвонила Тамара и сказала, что Пупс забыл у них кейс.

Пупс мгновенно занял свой пост у окна и воззвал уже из-за шторы:

— Роза, умоляю, хватит.

— Забыл кейс! — повышая голос, повторила Роза.

— Да не забывал я, — взмолился Пупс.

— Значит, врет она? — наступая на него, закричала Роза. — Тамарка врет, я вру, один ты у нас говоришь правду?!

— Подожди, Роза, а что он делал у Тамарки? — заинтересовалась я.

— Спаивал Даню, — отрезала Роза.

— И когда это было?

— Позавчера. Позавчера он в рабочее время, пользуясь отсутствием Тамарки, приперся к Дане и подло его споил. Там и кейс забыл.

— Да не забывал я кейс, — взвыл Пупс.

— Посмотри на него, — рявкнула Роза. — Вот же ничтожество, и еще стоит на своем.

Тут уж Пупс окончательно взбунтовался. Он выскочил из-за шторы и завопил:

— Да на работе я тогда был! На работе! Позвони, проверь сама, тебе каждый скажет!

Он вопил с таким чувством, что хотелось верить ему, а не Розе.

— Да не на работе ты был, а у Тамарки, — топая ногами, закричала Роза.

Теперь и она была очень убедительна. Я совсем растерялась.

— Послушайте, — осененная мыслью, обрадовалась я, — а что мы тут гадаем? Давайте сейчас же поедем к Тамарке и выясним, чей у нее кейс.

Роза в пылу сражения с мужем забыла, что есть здравомыслие, а оно всегда приведет к более легкому разрешению спора, чем взаимные упреки и оскорбления.

Впрочем, об этом забывает в первую очередь всякий и всегда, когда дело доходит до выяснения истины.

— Прекрасно, — поддержала меня Роза и скомандовала:

— Пупс, одевайся, едем к Тамарке.

И мы поехали.

Тамары дома не было, но зато был Даня. Я как увидела его, так сразу почуяла неладное. Многолетнее знакомство Дани и Пупса не переросло в дружбу, однако, вопреки этому, Даня отреагировал на Пупса странно: он обрадовался и едва ли не бросился обниматься. В общем, встретил Пупса как закадычного дружка.

Пупс тоже насторожился, но, все еще имея какую-то надежду, спросил:

— И где же мой кейс?

Даня оживился, исчез в недрах комнат и быстро вернулся, держа в руках кейс.

— Вот, — сказал он.

Пупс остолбенел, глазам своим не веря.

— Как же так? — пробормотал он, растерянно глядя на Розу.

Она хищно схватила кейс, открыла его, и оттуда посыпались бумаги. Пупс бросился их подбирать.

— Мой квартальный отчет! — обрадовался он. — Я же искал его!

Должна сказать, что мы с Розой радости Пупса не разделили. Да и сам он перестал радоваться, как только понял, что Роза права.

— Теперь видишь, что у тебя меркнет сознание, ничтожество? — строго спросила Роза, когда мы вернулись с кейсом домой.

— Да, что-то я не то… — согласился Пупс.

— Это все от пьянки, — гнула свою линию Роза.

— Видимо, да, — подавленно соглашался Пупс.

— Ты работаешь с такими важными документами и пьешь, — не отставала Роза. — Тебя в худшем случае посадят, а в лучшем погонят.

Дальше события пошли естественным образом:

Пупс осознал свою вину и в моем присутствии поклялся Розе, что больше ни капли в рот не возьмет.

На этом мы и расстались, а вернувшись домой, я сделала своему Евгению профилактическое внушение, заключив его фразой:

— Боже тебя упаси пить вообще, и в частности с этим падшим Пупсом. Он разложился совсем и пошел разлагать всех подряд. Только представь, уже принялся за Тамаркиного Даню.

— Даня пил с Пупсом? — удивился Евгений. — Тогда дело плохо. Он что, забыл? У него же язва.

— Он сам язва, — отметила я, — потому и не пьет, но сегодня был просто душка.

— Следовательно, не на всех плохо действует алкоголь, — сделал вывод Евгений.

— Пупс тоже так думал, до того как потерял свой кейс с квартальным отчетом.

На Евгения это сообщение произвело потрясающее впечатление. Тот, кто знает Пупса, поймет.

— Витек потерял свои бумаги? — изумился Евгений и сделал радикальнейшее заключение:

— Ты права, категорически нельзя пить… Пупсу.

Приключения Пупса потрясли и меня. Ночью я ворочалась в постели, страдая от полученных впечатлений и приключившейся от них бессонницы. Заснула с рассветом, а проснулась от телефонного звонка. Звонила Маруся.

— Старушка, — вопила она, — ты прямо вся про меня забыла! Епэрэсэтэ!

— Что? — испугалась я. — Уже прилетела стрела?

— Да нет, — успокоила Маруся, — другое. Я вся в буфете, срочно приезжай.

И я поехала.

Давненько я не видела Марусю при исполнении тех обязанностей, за которые ей платят. Маруся была так мила, так энергична и оптимистична, словно и не было ее отпуска без сна и отдыха.

«Свежа, чертовка», — подумала я, любуясь ее тугими румяными щеками.

Тут же зеркало, висящее напротив столика, за которым меня пристроила Маруся, сообщило, что мой вид далек от совершенства: бессонная ночь сказалась самым нелучшим образом. Это открытие так расстроило меня, что я неспособна была поглощать информацию, щедро вливаемую в мои уши Марусей. Я мучительно переживала свою трагедию и очнулась только тогда, когда Маруся рявкнула:

— Ты что, прямо вся не слушаешь меня?

— Слушаю-слушаю, — успокоила я. — Прямо вся и слушаю, продолжай.

— Что — продолжай? Записывай давай!

И Маруся придвинула ко мне тетрадный листок и шариковую ручку.

— Я прямо вся не знаю, — сказала она, — текст принимала с голоса, так что, как надо, запишешь сама.

— Хорошо, постараюсь, — все еще не вникая, отмахнулась я.

И Маруся начала диктовать, я же машинально записывала.

— Здесь, видимо, латынью, — сказала она. — ni, точка, ru, точка.

Я послушно записала: — ni.ru.

— Бля, — продолжила Маруся.

Я добросовестно попыталась записать латынью «бля», но в последний момент задалась вопросом: зачем мне это, и, не найдя ответа, воскликнула:

— При чем здесь «бля», Маруся? И что я вообще записываю?

— Как что? — изумилась Маруся. — Адрес!

— Адрес?

— Ну да, адрес этого вашего Интернета. Ну письмо чтоб послать. Ру, точка, бля, — вдохновенно продолжила она.

— А-а, вот оно что, адрес, значит, — удовлетворилась я и принялась ломать голову, как правильно записать «бля».

И тут меня осенило.

— Постой, Маруся, да откуда взялось это «бля»? Не может там на конце быть «бля».

— А что может?

— Точка, т, и все. А «бля» — это уже какая-то другая страна. Или тебе для прикола в качестве связки слов «бля» предложили.

— Да нет, — усомнилась Маруся. — Пупс не употребляет такие слова. Ты слышала когда-нибудь, чтобы он «бля» говорил?

— Нет, не слышала, — призналась я.

— Вот и я не слышала. Ваня мой запросто может так сказать, даже Женька твой в сердцах скажет, а Пупс — никогда. Он же интеллигент.

— А при чем здесь Пупс? — удивилась я.

— Ну как же, — всплеснула руками Маруся. — Это же он мне адрес достал. Рано утром приходил сюда, просил опохмелиться. Ясное дело, Розка денег ему не дала, хоть и говоришь, что он брал у нее бабки когда-то прямо на твоих глазах.

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая