Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/150
- Следующая
«Колесо, ты как думаешь, считается моя молитва или нет, если меня прогнали?»
«Конечно, считается! Ты ведь успел ее сказать…»
Или еще тайна, совсем свежая. Вчера вечером у подъезда Мика тихо и строго сказала:
«Мы ведь завтра надолго разъедемся. Закрой глаза».
Вася забоялся, но послушно закрыл. И Мика чмокнула его в щеку сухими губами. Васю словно обмахнуло горячим ветром. Он стыдливо и радостно засопел. И Мика тоже. Потом она быстро сказала: «Пока…» — и убежала за дверь.
Эту тайну Колесо почему-то выслушало вежливо, но без должного сочувствия, только спросило:
«Она правда завтра уезжает?»
«Да», — вздохнул Вася.
Вечером тридцать первого мая Вася проводил Мику (а также ее маму и кошку Василису) на электричку, вскочил на педали и покатил домой. На этот раз Колесо мчалось особенно резво. И началось лето.
Вторая часть
СКАЗКИ НЕЗНАКОМОГО ГОРОДА
КРЫЛЫШКИ НА ПЯТКАХ
Первые дни каникул проскочили кувырками. Один день — один кувырок. Так чудилось Васе. С утра до вечера носился он на Колесе, а вечером падал в постель и укладывал Колесо рядом. За день сильно уставали ноги. Колесо — это ведь не велосипед с седлом. Попробуйте-ка с утра до вечера балансировать на шатких педалях! Вася, лежа на спине и постанывая, сгибал то одну, то другую ногу, растирал исцарапанные, успевшие загореть икры, мял пальцами колени, постукивал о кровать пятками. Надо сказать, что усталость не была мучительной, в ней даже пряталось некоторое удовольствие. Это ведь приятно, когда тяжкое утомление тает и вытекает из мышц, оставляя лишь сладковатую вялость…
После такого массажа Вася зарывался щекой в подушку, и начинались их с Колесом разговоры. Иногда просто так, о всяких пустяках. А бывало, что Вася пересказывал Колесу любимые книжки и фильмы. А Колесо в ответ — то, что слышало от репродуктора: всякие передачи, старинные радиопостановки и рассказы о школьниках давних времен. Потом Вася незаметно засыпал, и ему казалось, что он опять мчится на Колесе, помахивая руками, — среди цветущих заморских деревьев, причудливых скал, пухлых желтых облаков и сверкающих, как хрустальные кубики, звезд.
Звезды звенели:
Динь-дон!
Это длинь-длинный сон.
Где дом?
Мчится вдаль Колесо…
Но Вася не боялся, что дом остался за звездами и облаками. Он знал, что доброе надежное Колесо к утру обязательно вернет его домой.
А утром снова:
— Мама, папа, я пошел гулять!
Мама была «в полном трансе». Потому что летние планы «летели в тартарары». Не было денег, чтобы всей семьей поехать «куда-нибудь, как нормальные люди». То есть можно было «наскрести по сусекам», но тогда «мы еще полвека будем обитать в этой однокомнатной конуре без телефона».
— Самое ужасное, что даже ребенок вынужден все лето дышать городской пылью!
Папа не мог допустить такого ужаса. В институтском профсоюзе он «выбил для ребенка» льготную путевку в летний лагерь. Но «ребенок» встал на дыбы:
— Что я там буду делать?! Это все равно что интернат! И на Колесе не дадут кататься!
— Почему я в тот вечер не выкинула его подальше!
— Не говори так! — Вася прижимал Колесо к груди.
— В лагере нормальное питание и режим. А здесь ты ничего не ешь! Посмотри на себя! Ребра торчат сквозь кожу!
Мама, как всегда, преувеличивала. Вася и ел нормально (если хотелось), и ребра почти не торчали, и пыли в городе не замечалось. Осинцев был зеленый город, без крупных заводов, с большущими тополями, березами и липами на улицах и во дворах, с высокой травой и ромашками вдоль тротуаров. А на площади перед городским музеем недавно соорудили обширный восьмиугольный бассейн с фонтанами. Струи били из каждого угла! Мальчишки и девчонки сбегались сюда со всех окрестных улиц и плескались в бассейне с утра до вечера. И никакие взрослые, даже постовые милиционеры, что всегда дежурили неподалеку, не запрещали купанье.
Первые дни июня выдались знойными. Было жарко даже в летнем «сафари». Вася гулял в зеленых трусиках с белыми лампасами и белой просторной футболке с зелеными крупными звездами. В таком костюме можно было не раздеваясь плюхаться в бассейн. Оттолкнулся от педалей, прыг через барьер — и вот она, полная визга и брызг радость! Бултыхнулся с головой два-три раза — и снова на Колесо. Вперед! Упругий воздух мчится навстречу! И смотришь, через полминуты широкая футболка уже высохла от ветра. Полощет за спиной, как звездный флаг…
В двух кварталах от музея была еще одна площадь. Посреди нее стояла похожая на старинный замок водонапорная башня. А кругом — асфальтовый простор. Почти везде асфальт был ровный, но по краям встречались и горки с пологими подъемами и спусками. И с трамплинами. Здесь, на Водопроводной площади, собирались любители покататься на всяких колесных устройствах. На досках с роликами, на самокатах разных конструкций, на велосипедах. Разные ребята — от дошколят до совсем уже больших старшеклассников. Носились кругами, выписывали всякие фигуры, взлетали на горки и трамплины. И честно старались не мешать друг другу, а если сталкивались, то не сильно и не обидно.
Вася с Колесом вполне вписался в эту пеструю компанию.
Скоро слух о «Перепёлкине на колесе» широко разнесся среди любителей катания. Понятное дело! Катались на всяких приспособлениях с колесами, но чтобы мальчишка ездил на одном-единственном колесе — такого до сей поры не было!
Конечно, к нему приставали с расспросами:
— Как это у тебя получается?
Вася пожимал плечами:
— Ну как… учился, тренировался — и вот…
Не будет же он выдавать тайну, что Колесо живое и с энергией внутри!
— А как ты набираешь скорость? Ведь педали-то не крутятся!
— Шевелю ногами незаметно, вот оно и едет…
— Дай попробовать!
Сначала Вася не хотел давать. Мало ли что! Но Колесо посоветовало:
«Не бойся, пусть попытаются. У них не выйдет. А если не дашь, скажут, что жадина…»
«А если сломают или утащат?»
«Я крепкое… А если украдут, я все равно к тебе убегу».
И Вася стал давать Колесо всем, кто просил. Но скоро такие просьбы прекратились. Потому что себе дороже — ничего, кроме синяков и шишек, на этом перепёлкинском колесе не заработаешь. Видать, у него у одного такой талант.
А Вася наращивал мастерство. Теперь он уже умел ездить ну прямо как настоящий цирковой велофигурист. По-всякому! И вприсядку, и спиной вперед, и даже иногда вставал на педали руками и на скорости делал стойку. Ему аплодировали. Старшие снисходительно говорили: «Во пацан! Любому гонщику вставит фитиля!» Младшие смотрели, почтительно приоткрыв рты.
Васино сердце радовалось. Еще бы! В школе-то его никогда так не уважали. По правде говоря, совсем не уважали. Подумаешь, Перепёлкин какой-то (а то и «Недопёлкин»)! А здесь он был мастер и знаменитость.
Но Вася не очень гордился. Он понимал, что все его умение и слава — это заслуги Колеса. И вечером благодарно гладил твердую, уже изрядно стершуюся шину.
«Ты самое лучшее на свете Колесо…»
«Да ладно тебе… — смущалось Колесо и (как чудилось Васе) тихонько посапывало. — Дело не в том, кто лучший…»
«А в том, что у нас созвучие, да?»
«Ну да…»
Это и правда было главное. Вася знал: если Колесо даже сломается, перестанет катать его, все равно они останутся друзьями. Лишь бы не разучилось говорить! Лишь бы можно было вот так по вечерам шептаться и секретничать. Чтобы оно понимало Васю…
- Предыдущая
- 62/150
- Следующая
