Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 74
- Предыдущая
- 74/150
- Следующая
За воротами, на стеклянной, как полукруглый аквариум, эстраде трубил золотыми геликонами и ухал великанским барабаном оркестр. Широкая аллея развернулась перед Васей прямой желтой полосой. Колесо слегка забуксовало в песке, но почти не снизило скорости. Еще полсотни метров — и Вася своей звездной грудью разорвал бумажную ленту финиша. Под радостный гвалт болельщиков.
Тут же появились два человека в цилиндрах и зеленых фраках — похожие на того, кто давал старт, но не такие круглые. Они ловко взяли Васю под локти и поставили на раскрашенную деревянную тумбу (он едва успел подхватить Колесо).
— Ура чемпиону! Ура Перепёлкину! Да здравствует победитель!
— Ура!! — голосили все, кто был вокруг. И рукоплескали. Даже проигравшие гонщики.
«Это же нечестно! — сказал Вася Колесу. — Это же не я победил, а ты!»
«Сделай, чтобы стало честно», — отозвалось Колесо. С каким-то подчеркнутым безразличием.
Дядьки во фраках принесли украшенную бантом коробку размером с чемодан. Сказали, что это главный приз. Неподалеку вручали призы тем, кто занял вторые и третьи места, но Вася из-за коробки ничего не видел. Она была тяжеленная, и держать ее (к тому же вместе с Колесом) было ужасно неудобно. Вася наконец сообразил: сел на тумбе, свесил ноги и положил коробку на колени.
— Ай!.. — Картонное днище было заиндевелым. Распорядители во фраках тут же помогли Васе переместить коробку на дощатую площадку, под бок. Вася горячо подышал на чуть не отмороженные колени и развязал бант. И откинул крышку.
О-о-о! В коробке, как гранаты в ящике для боеприпасов, стояли в несколько рядов порции эскимо. В серебряных обертках, с красными пластмассовыми рукоятками!
Вася сразу понял, как сделать, чтобы «стало честно».
— Эй! Подходите все!
Тумбу тут же обступили.
— Получайте!.. Только по очереди! — И Вася начал вкладывать эскимо в протянутые ладони.
Надо сказать, не было ни гвалта, ни беспорядка. Никто не отталкивал других, никто не лез вперед. Выстроились в извилистую очередь, брали аккуратно и даже успевали сказать «спасибо». Хватило всем, даже пухлому малышу с заклеенной пластырем шишкой на лбу (смотрите-ка, прикатил за остальными гонщиками!).
Только Васе не хватило. Он отдал последнюю порцию смуглой девочке в красной с белыми звездами футболке и со вздохом глянул в пустоту коробки.
«Ладно, не унывай», — шевельнулось у него под боком Колесо.
«Я и не унываю, — не очень искренне отозвался Вася. — Тем более что пора заниматься делом. Мы здесь зачем? Пора искать Олин дом».
«Пора… Ох, смотри, какое колесо! Вон там, за деревьями!
Над вершинами лип вздымалось стометровое колесо обозрения. Оно медленно вертелось. Покачивались голубые и желтые кабинки. Над их краями виднелись головы. Отсюда они казались крошечными, но это лишь подчеркивало громадность колеса.
«Прокатимся!» — азартно дернулось Васино Колесо.
«Да некогда же! Надо искать!»
«А мы с высоты глянем, оттуда все улицы и переулки видны. И Барашков тоже!»
«Да как же мы узнаем, что это именно он?»
«Почувствуем! Ин-ту-и-тив-но! Знаешь, что такое интуиция?»
Вася знал. Мама иногда говорила: «Я не знаю отчего, но интуиция подсказывает мне, что сегодня у нас будут неприятности…» («М-да…» — откликался в таких случаях папа.)
«М-да…» — откликнулся Вася, но больше не спорил. Интуиция подсказала ему, что Колесу почему-то очень хочется прокатиться на колесе обозрения. Может быть, ради самолюбия? «Вот я маленькое, а катаюсь на таком большом!» А поскольку и Васе хотелось (он еще ни разу не бывал на такой высоте), то спорить он больше не стал.
«Хорошо. Только скорее…»
У входа на огороженную площадь с великанским колесом висел плакатик: «Стоимость билета 1 рубль».
«У меня нет ни копейки…»
«Пошарь за отворотами. У тебя там всегда целый склад…»
Колесо было право. На Васиных шортах за широкими отворотами штанин то и дело скапливалась всякая мелочь: канцелярские скрепки, фантики от конфет, мелкие гайки и винтики, скорлупа кедровых орешков, яблочные семечки, крошки от сухарей. Попадали и монетки, но крохотные, копеечные. А рубля сроду не было.
Не оказалось его и теперь. Самой неожиданной находкой была мягкая, свернутая вчетверо бумажка. Вроде бы записка.
Вася развернул. И увидел корявые торопливые буквы: «Поселок Цаплино, улица Ясная, дом 6».
— Ой, Ми-ика…
Нельзя сказать, что в эти летние дни (которые, кстати, неслись как сумасшедшие) Вася часто вспоминал Мику. Но иногда все же вспоминал, и каждый раз царапала совесть. Ведь он обещал написать ей. Но как напишешь, если потерялся адрес! При прощании у вагона Мика торопливо нацарапала на листке из маминой записной книжки, где их дача.
— Ты напиши мне обязательно!
— Ладно! А ты мне напиши ответ!
— Хорошо!
Он свернул листок и сунул в накладной карман на штанах. Вернее, мимо кармана, потому что, когда вернулся домой, записки не оказалось. Вася решил, что потерял по дороге. Опечалился, конечно, да что делать? Придется в конце лета оправдываться перед Микой, объяснять… А пошарить за отворотом в голову не пришло.
Теперь-то он напишет! Сразу же, как вернется! Тем более что есть о чем писать — вон сколько всего случилось!
«При чем тут Мика! — негодовало прислоненное к ноге Колесо. — Ты нашел деньги?»
«Не нашел. Придется обойтись без катанья…»
«У тебя всегда так. Всякого барахла полно, а ничего нужного нет…»
«Ну чего ты разворчалось! Я разве виноват? И мы сюда не развлекаться пришли!»
«Ага! Если я тебя вожу, это будто так и надо, а когда я само захотело прокатиться, то фигушки…»
Колесо впервые так сильно капризничало. А Васе ну нисколечко не хотелось ссориться. Он сел на корточки, погладил шину:
«Да что с тобой, Колесико? Не сердись… Ну, Мару…»
Колесо присмирело. И словно даже замурлыкало:
«Да я ведь ничего… Я просто уже настроилось на катанье, а тут… Ладно, ты тоже не сердись…»
«Да я нисколечко!..»
В этот момент на Васю обратила внимание полная улыбчивая тетя. Она пропускала к колесу обозрения тех, кто купил билет. Окликнула через головы:
— Мальчик! Ты — Перепёлкин? Подойди сюда!
Вася подошел.
— Что же ты стоишь в сторонке? Ты сегодня чемпион! Чемпиону все аттракционы бесплатно и без очереди. Проходи.
Все, кто ждал у калитки — и взрослые, и ребята, — почтительно расступились. Вася со смесью смущения и удовольствия зашагал к площадке, где одна за другой приземлялись кабинки. Вблизи колесо с кабинками казалось таким громадным, что от него веяло чем-то космическим.
«А ведь мы с ним родственники, — гордо заметило Васино Колесо. — Все колеса на свете родственники, не то что люди…»
Каждая кабинка была на четырех человек. Вася волновался и даже не разглядел своих соседей. Машинально сказал «спасибо», когда кто-то застегнул на нем страховочный ремень, и подумал: «Как в самолете», хотя еще ни разу не летал.
Двинулись, начали подниматься очень неторопливо, с остановками (ведь в другие кабинки тоже садились пассажиры), и Вася постепенно привыкал к высоте.
Вообще-то он никогда не боялся высоты, но здесь было совсем не то, что на крыше. И расстояние до земли гораздо больше, и пустота вокруг. Лежавшее у него на коленях Колесо будто вздохнуло:
«Вот это да…»
Раскинувшийся на пригорках город был чудесен. Взбегал на склоны, сверкал разными красками и стеклами, топорщился острыми башнями, отражался в голубой извилистой реке, клубился зелеными тучами садов, искрился множеством фонтанов. Сквозь эту пестроту и праздничность проступало иногда и что-то знакомое, осинцевское, но лишь чуть-чуть. Как намек на то, каким бы мог быть Осинцев, если бы все люди в нем (и на всей Земле) жили без бедности, вражды и ссор…
Пахнувший чем-то хорошим и незнакомым (может быть, небом?) ветерок шевелил волосы и футболку.
У края длинного песчаного острова Вася разглядел пароход, но был ли это «Богатырь», разобрать с высоты не удалось…
- Предыдущая
- 74/150
- Следующая
