100 великих тайн Земли - Волков Александр Викторович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/92
• Следующая

Однако в наши дни эти культуры гибнут. В течение последних полутора веков жизнь диких народов Азии и Африки решительно переменилась. Колонизация и цивилизация стали Сциллой и Харибдой, притаившимися у рубежа Нового времени. Минуя их, народы теряли «пережитки прошлого» – традиции, которые копились тысячелетиями.

С глубокой древности люди селили своих божеств на горных вершинах. Можно вспомнить античный Олимп или гору Синай, где Моисей получил свои «скрижали откровения». Вспомнить японскую гору Фудзи, которую в национальной религии – синтоизме – почитают как святыню, или гору Арарат, приютившую Ноя после потопа.

Неизменно Бог нисходит туда, где небо встречается с землей. Горы – это престол, воздвигнутый Им для себя. Своим размахом и архитектурой горные вершины напоминают знаменитые соборы Средних веков. Только они мощнее и выразительнее, чем все, что способен построить человек. Они соединяют нас с небом, а церковные здания лишь символически намечают эту связь. Если рукотворный шпиль обещает встречу с Богом, то природная круча стремится к Нему.

Вблизи гор все пространство наполнено особой энергией. Сотни тысяч людей до сих пор в дни празднеств бредут в горы ради молитвы своим богам и святым, как делали это на протяжении многих веков. Горы платили и платят им дань благодатью.

Вблизи гор все пространство наполнено особой энергией

Почему же горные пейзажи буквально сводят с ума человека, впервые увидевшего их? И почему люди все так же идут в горы, зная, что здесь, может быть, ждет смерть? Их увлечение кажется бессмысленным и страшным. В горах страсть и смерть сливаются почти воедино, словно разные склоны одной и той же вершины, словно узкая тропа и пропасть по краю ее.

С каким удивительным чувством британский романтик и альпинист Джордж Мэллори смотрел в июне 1922 года на заснеженный склон Эвереста (Джомолунгмы). Припав к биноклю, он видел невыразимое чудо – самую красивую в мире гору: «Слева, прямо в небе, парила черная, зубчатая линия. Постепенно, лишь постепенно мы замечали среди случайно разлетевшихся облаков горные склоны, и ледники, и хребты. Поначалу один фрагмент, потом другой, пока, наконец, где-то высоко, – так высоко, что даже фантазия не отваживалась забраться туда, – завиднелась белая вершина Эвереста».

Им овладела страсть, подобная карточной. Он вновь отправился в Гималаи. Он трижды пытался покорить манившую его гору, но лишь о неудачах писал домой – туда, где его напрасно ждали жена и трое детей. Наконец, в 1924 году он почти дошел до вершины, но встретил не победу, а смерть. Лишь в 1999 году альпинисты наткнулись на тело Мэллори, лежавшее под снегом на высоте 8150 метров. До заветной цели оставалось всего около 700 метров, которые он, очевидно, так и не прошел (хотя есть предположение, что он погиб, уже спускаясь с вершины).

В древности такую устремленность посчитали бы, пожалуй, безумием. Пускаться по нехоженым тропам в горы ради того, чтобы встретить опасность и испытать судьбу? Испытаний и бед хватало везде. Смерть в ту пору не ютилась на узких горных дорожках; она смотрела из соседнего перелеска, на конях кочевника перелетала по степи, все убивая и выжигая на своем пути. Смерти было много для сильных и молодых, а стариков и так оставалось наперечет. Зачем было спешить в горы?

Их зов слышат поныне лишь люди цивилизованных стран, где берега рек давно одеты в гранит, поля и степи вымощены асфальтом городов и шоссе, а смерть почти умерщвлена горстями таблеток, остриями скальпелей и флакончиками микстур. Она забыта и потеряна; ей не до нас, и мигом что-то исчезло в жизни; без страха смерти все стало пресным и скучным – дерзкие и самонадеянные люди сами принимаются искать ее. Они спешат в горы. Все, что изгнано из наших городов – тяготы и лишения, ярость и страдания, – притаилось там.

В горах наше тело ощущает опасность каждой клеточкой. Всем своим существом мы противимся бедам – холоду и голоду, усталости и боли. В городе тело дремлет, окруженное комфортом; об опасностях и бедах думает лишь рассудок, да болит душа. В горах мы реагируем, побеждаем природу, радуемся. В городе мы нервничаем и, даже победив врагов, страдаем. В горах мы уверены; в городе разбиты. Горы – страна, которую мы пришли покорить. Город – сеть, в которой обречены увязнуть.

Горы полны правоты и правды. Город полон интриг и инсинуаций. Даже мертвая и косная природа в городе спешит обмануть. Нити проводов норовят ударить током. Радиация, не выдавая себя ни звуком, ни запахом, исподволь убивает. Притупленные мельканием и шумом чувства уже не реагируют на мчащийся навстречу автомобиль. Сражаться с этими бедами бесполезно, ибо организм не готов дать им отпор. Тело поникло в безволии, оцепенело, ослабло.

В горах кровь кипит в жилах. Горы открыто бросают нам вызов; мы готовы к нему. Здесь ничего не дается без борьбы и жертвы. Здесь надо уметь защищаться руками и ногами. Надо бороться за жизнь всеми нашими чувствами, умным мозгом и пылкой душой.

Здесь, в горах, смерть мерит человека и, признав его волю и силу, одаривает первозданным счастьем. Избегнув этой встречи в городе, мы лишаем себя необычного упоения жизнью. В городе мы отгородились от мира. Горы выковывают нам душу, готовую объять весь мир.

Уже на высоте 2500 метров горы становятся суровыми и недружелюбными. Они скорее напоминают пустыню, вставшую на дыбы, – пустыню, где любая песчинка превратилась в камень, где все они слились воедино. Любая гора – это окаменевшая Сахара, скрученная в конус и водруженная на краю равнины – словно для того, чтобы мы испытали свою волю и храбрость, устав бесцельно блуждать по простору.

В горах природа спешит вытряхнуть на нас все из своих запасников. Она встречает то ледяным холодом, то невыносимой жарой. Солнечные лучи жгут так, что обжигают кожу. Снег, отбрасывая блики, слепит глаза. Погода меняется в считаные минуты. Еще минуту назад светило солнце, и вдруг небо полосуют молнии; за ними наползает туман, а то, клубясь и кружась, грохоча и шипя, наваливается буря, спеша смести все на своем пути. Даже бывалые скалолазы не могут расслабиться и перевести дух. Всюду опасность: лавины и расселины, камнепад и лед.

Вдобавок организм слабеет. На высоте 6000 метров тело заметно истощено. Даже сон не помогает восстановить силы. Организм все хуже вырабатывает тепло, а вокруг становится все холоднее: подчас температура опускается до 35° ниже нуля. Малейшая неточность может обернуться гибелью. На вершине Джомолунгмы кислорода вчетверо меньше, чем на уровне моря. Даже у тренированного спортсмена кислорода в крови вдвое меньше обычного. В горах жизнь настолько тесно переплетена со смертью, что в любую минуту рискуешь задеть смертоносную нить.

На самом деле в горах мы ведем ту жизнь, к которой человеческое тело привыкло и приспособилось за многие тысячи лет. Мы напрягаем все силы; мы живем на пределе физических возможностей; мы стремимся во что бы то ни стало выжить. В нас воскресают давно загубленные нами таланты, принесшие нашим предкам победу над Природой.

В городе мы – вялые, анемичные Homo futurus , люди размышления, резона и рассуждения. В горах мы – дикие, резкие и стремительные Homo sapiens sapiens , люди ловкости, решительности и мгновенной реакции. Мы отвергаем будущее, в котором век от века слабеем и дряхлеем; мы возвращаемся в прошлое, где были молоды и сильны. Мы идем вспять ровному ходу времени; мы идем поперек равнины – в горы!

В конце пути, достигнув высочайшей вершины, покорители гор испытывают одно и то же чувство: просветление. Природа ли очистила их души или Бог, судить не нам. Нам лишь выбирать, стоит ли нам самим отправляться в горы, чтобы победить скуку и суету, исцелить свою душу?

Почти все крупнейшие горные системы планеты продолжают расти и сегодня. Некоторые прибавляют по сантиметру в год, другие поменьше. Долгое время ученые терялись в догадках, пытаясь понять, что за сила побуждает каменные вершины стремиться ввысь.

• Предыдущая
• 23/92
• Следующая