Каролина и разбойник - Миллер Линда Лаел - Страница 30

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая

— О чем ты, черт побери, думаешь? — раздраженно вмешался Гатри, прервав мрачный ход ее мыслей. — Ты выглядишь так, будто тебя только что вываляли в муке.

Шумная, энергичная жизнь Ларами отвлекла молодую женщину. Она слышала вокруг себя выстрелы, звуки фортепьяно, смех мужчин и женщин в многочисленных салунах города.

— Что, если у нас будет ребенок, Гатри? — робко спросила Каролина, едва выговаривая слова. Она любила Гатри и готова была на все ради него. Однако сейчас, похоже, время грез заканчивалось, приходилось думать о реальности.

Гатри не ответил на ее вопрос. Может, потому что не расслышал, может, не знал что сказать. Он чуть опередил лошадь Каролины, пришпорив свою, и спешился у офиса шерифа.

Ситон похудел с того времени, когда его видела Каролина. Он глядел на нее, сжимая прутья решетки своей камеры так крепко, что суставы его пальцев побелели Каролина со страхом глядела ему в глаза: теперь сомнений не было, она не испытывала к этому человеку никаких чувств.

— Я знал, что ты приедешь, — сказал Ситон, протянув из-за решетки к ней руку. Его темные глаза, такие выразительные и блестящие, казалось, ласкали ее.

Каролина вела себя сдержанно, лишь на лице ее блуждала улыбка. Повинуясь первому порыву, она хотела было сознаться, что отдалась Гатри, но отказалась от своего намерения. Сейчас не время и не место для таких признаний. Однако нельзя было откладывать расторжение помолвки на другое время. Ее совесть не позволяла сделать это.

— Вот что я хочу тебе сказать, — нерешительно вымолвила она на одном дыхании, — мы не можем пожениться.

Позади себя, в кабинете шерифа, она слышала, как Гатри спокойно беседует с блюстителем закона.

Ситон явно опечалился и побледнел.

— Что случилось?

— Я все равно буду помогать тебе, — торопливо прошептала Каролина. Она приблизилась к решетке, полная искреннего желания расплатиться за грехи, в которых решила сознаться.

Неожиданно Ситон протянул руку и схватил ее за косу. Он прижал голову Каролины к прутьям решетки и довольно грубо повернул ее лицом к себе. Все это произошло в одно мгновение. Каролина не успела опомниться, как с какой-то отчаянной решимостью Ситон впился своими губами в ее. Его язык грубо вторгся в ее рот, но Каролина осталась безучастна к этому; Ситон не мог заменить ей Гатри. Каролина уперлась обеими руками в его грудь и оттолкнула его.

Оскорбленный в своих лучших чувствах, он смотрел на нее глазами, полными гнева.

— Нет, мистер Флинн, — обратилась к нему Каролина не терпящим возражений тоном, к которому она часто прибегала. — Отныне наши отношения будут строиться иначе.

Она понимала, что Ситон расценивает ее негодование как реакцию девственницы, чья невинность была оскорблена. Если бы он знал, с каким упоением она распутничает с Гатри, то, конечно, не простил бы ей этого.

Дверь из кабинета шерифа открылась, в помещение вошел Гатри.

— Флинн, — произнес он. Это единственное слово прозвучало как вопрос, оценка и вывод одновременно.

Красивые темные глаза Ситона прищурились.

— Кто вы? — потребовал он ответа.

Каролина приготовилась к бурной сцене.

С ледяной вежливостью Гатри назвал свое имя.

— Что вам от меня нужно, мистер Хэйес? — спросил Флинн.

— Мы обсудим это наедине, — ответил Гатри, бросив взгляд на Каролину.

Но та не обратила на это внимания:

— Вы не поверите, — начала она, положив для убедительности руку на грудь, — но это я придумала план…

— Выйди! — потребовал Гатри.

Каролина помедлила. Но вспомнив, что судьба Ситона, по существу, зависит от Гатри и что ей придется пока повиноваться приказам налетчика, она приняла гордый вид и, стараясь не встречаться взглядами с обоими мужчинами, с царственным видом покинула тюрьму. Но как только Каролина вышла на тротуар, она бегом пустилась во внутренний двор тюрьмы.

Окно камеры Ситона не было застеклено. Сквозь прутья решетки Каролина могла хорошо слышать происходящий там разговор.

— …доказывать, почему я невиновен, — послышался голос Ситона. Он звучал вальяжно и жестко в одно и то же время.

— Боюсь, одного вашего слова будет мало, — спокойно возразил Гатри. — Власти штата располагают вескими доказательствами против вас.

Каролине показалось, что она слышит, как грохочет железная перегородка камеры Флинна внутри тюремного помещения. Она представила, как сильные руки Ситона трясут прутья перегородки.

— К черту все это! — выругался Ситон. — Лучше расскажите, как вы проводили время, путешествуя с Каролиной.

Сердце молодой женщины перестало биться в ожидании ответа Гатри.

— Скажем, я оказываю услугу леди, — сказал после продолжительного молчания Гатри, вызвав вздох облегчения Каролины. — Она видит в вас потенциального супруга.

Когда раздался голос Ситона, в нем звучали нотки недоверия.

— И все же, мужчина и женщина, всю дорогу одни…

— Каролина — порядочная женщина, — сказал Гатри спокойно.

Каролина закрыла глаза. Она вспомнила стоны, которые она издавала прошлой ночью, когда опиралась грудью и животом на гладкую поверхность валуна, а сзади Гатри яростными толчками приводил ее в экстаз.

— Если выяснится, что вы прикасались к ней, я убью вас, — сказал Ситон.

Гатри откликнулся дерзким, насмешливым голосом.

— Вам следует быть со мной более дипломатичным — ведь именно я пытаюсь спасти вас от петли.

Как раз в это время к Каролине подбежал Тоб и уткнулся носом в ее бедро. Очевидно, он просил виски, бессовестный пьяница.

— Будь что будет, — продолжил Ситон мрачно, — я сделаю то, что сказал.

Гатри сопроводил угрозу беззаботным смешком.

— Не волнуйтесь, Флинн. Тощие школьные мамзель с языками острыми, как бритва, не в моем вкусе. Мне нравятся сдобные, ласковые и теплые женщины.

Уязвленная, Каролина бросилась бежать обратно. Она как раз собиралась ступить на тротуар, когда из здания тюрьмы вышел Гатри. Он немедленно устремил на нее свой взгляд и, заметив ее возбужденное лицо и горящие глаза, скривил губы в усмешке.

— Чтобы не слышать обескураживающие вещи, дикая кошка, — сказал он резко, — тебе не следует слоняться под окнами тюрьмы.

После этого Гатри хлопнул шляпой по бедру и скрылся вместе с Тобом за дверью ближайшего салуна.

Каролина сделала несколько шагов в направлении двустворчатых дверей салуна и остановилась. Во многих городах женщинам было запрещено посещать такие заведения.

Она пересекла улицу и стала ходить взад и вперед по деревянному тротуару, не обращая внимания на посторонние взгляды.

Тем временем Гатри, прислонившись спиной к стойке бара, рассматривал помещение салуна. Посетителей почти не было. За карточным столом сидели два ковбоя, вдоль перил лестницы, ведущей на антресоли, выстроились экзотические девицы в ярких цветных платьях.

Гатри поманил одну из них, рыжую. Та плавной походкой спустилась по лестнице. У нее была короткая стрижка. Плюмаж цвета зеленого горошка свешивался на ее накрашенное лицо. Ее платье всех оттенков синего цвета в сочетании с плюмажем производило странное впечатление.

Подойдя к Гатри, эта обитательница салуна прижалась к нему и промурлыкала:

— Меня зовут Кози. А тебя как?

Гатри не мог не улыбнуться, услышав имя женщины, означающее «удобная».

— Тебя назвала так мама, или ты сама придумала себе такое имя? — спросил он нараспев.

Она продолжала прижиматься к нему.

— Так меня назвали. Мне нравится это имя, потому я его ношу, — сказала девица. — Разве я не удобная?

Гатри все еще находился под впечатлением ночи, проведенной с Каролиной, и слегка отстранился от девицы.

— Ты удобна, как черт, — сказал он.

Гатри искренне хотел, чтобы Каролина оставалась с ним и оберегала его от толстушек приемами, известными только диким кошкам.

— Послушай, дорогуша, сейчас мне нужна только получить от тебя ответы на несколько вопросов.

Она взяла его под руку и повела за занавеску в затененное помещение, где находились кресло, шезлонги и комнатная пальма в горшке.

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая