Лили и майор - Миллер Линда Лаел - Страница 37

• Предыдущая
• 37/85
• Следующая

— Ну-ка, солдатик, — грубовато обратилась Велвит к Уилбуру, всучив ему в руки ведро, — принеси нам воды.

Уилбур хотел было отпихнуть ведро обратно, но, поймав взгляд Лили, потупился и направился на задний двор, где находился ручной насос.

— Оставьте это, — попыталась протестовать миссис Тиббет, увидев, что Лили принялась вытирать и расставлять по полкам тарелки. — Ведь вы — гость в этом доме.

— Но вы же не станете лишать меня впервые представившегося шанса заплатить вам делом за все добро, что сделали для меня? — пошутила Лили, улыбаясь и не прекращая работы.

Миссис Тиббет хотела было возмутиться, но передумала, понимая, что это будет бесполезно. И она покинула кухню, чтобы присоединиться к гостям. Уилбур натаскал уже достаточно воды, и работа закипела. Велвит принялась напевать что-то маловразумительное, передавая Лили отмытые до кристальной чистоты тарелки миссис Тиббет.

— Желаю вам удачи, — сказала Лили, когда последняя тарелка была вымыта, вытерта и поставлена на место. Уилбур ушел к себе в казарму, и они с Велвит остались на кухне одни. Из-за неплотно прикрытой двери было слышно, как, прощаясь, уходят последние гости.

— Но ведь вы не оставите меня с ней одну, — вдруг запаниковала Велвит, застыв посреди кухни в своем праздничном платье и с руками, облепленными мыльной пеной, — ведь вы еще не уходите?

— Ухожу, — отвечала Лили с дружеской улыбкой, стараясь пригладить растрепавшиеся волосы. — Вы и сами прекрасно сможете постоять за себя. — С этими словами она направилась к двери, накинув на плечи сырой плащ.

Она уже стояла на пороге, когда ее остановил хриплый возглас Велвит:

— Лили?

— Да? — отвечала та, обернувшись.

— Спасибо вам.

— Не за что, Велвит, — улыбнулась Лили.

Свет уличных фонарей едва пробивал непроглядную тьму, и Лили заторопилась, желая как можно скорее оказаться дома. Подойдя к своему миниатюрному коттеджу, она увидела, что над его трубой вьется дым, а в комнате кто-то зажег свет.

Лили подкралась к окну и, взобравшись на не засеянную еще клумбу, заглянула сквозь запотевшее стекло. За ее столом, по хозяйски покуривая трубку, расположился Калеб.

— Что вы здесь делаете, Калеб Холидей? — вскричала она, пинком распахнув дверь и кометой влетая в комнату.

— У тебя почти кончились дрова, — невозмутимо отвечал он, — вот я и принес немного из своего запаса. Мне скоро должны привезти еще.

— Разве для этого надо было забираться в мой дом и располагаться здесь как хозяин?

— Апрельские вечера бывают ужасно холодными, — со вздохом отвечал Калеб, попыхивая трубкой. Вопреки ожиданиям Лили, говорил он совершенно серьезно и ироническая усмешка не кривила его губы. — Я хотел, чтобы у тебя в коттедже было тепло, вот и все.

— Ну, во всяком случае, я не люблю, когда у меня дома курят, — пробормотала Лили, не сдаваясь.

— Вот когда ты обзаведешься собственным домом, тогда и будешь устанавливать свои порядки, — спокойно сказал Калеб. Голос его звучал утомленно. — Присядь, Лили, нам надо кое о чем поговорить.

Чувствуя себя слишком усталой, чтобы спорить, Лили сбросила плащ и уселась, подперев рукой подбородок.

— Ты ужинала сегодня?

— Калеб, я не ребенок. И ем тогда, когда захочу.

— Чудесно. — Он пожал плечами и налил себе в чашку кофе из ее кофейника, при этом ему и в голову не пришло хотя бы для приличия сказать что-то вроде «с вашего позволения, мэм». — А теперь расскажи мне, пожалуйста, о своем брате. Лили сердито посмотрела на Калеба.

— Его зовут Руперт Соммерс, и он учитель в школе, — неохотно отвечала она.

— Твои сестры?

Лили поднялась и стала наливать себе кофе, чтобы скрыть волнение, вызванное этим вопросом. В такие вот ненастные ночи, смертельно устав за день на работе, Лили думала о том, что вообще не суждено встретиться с сестрами.

— Я ведь уже рассказывала тебе о них. Что ты еще хочешь знать?

— Я просто сгораю от любопытства, мне интересно все до мелочей, — отвечал Калеб.

— Их зовут Каролина и Эмма. Каролина самая старшая; ей сейчас двадцать один год. У нее темные волосы и карие глаза. Эмме двадцать лет. У нее золотистые волосы с медным отливом. А глаза голубые.

— И это все, что тебе о них известно?

— Я тринадцать лет не видела их, Калеб. — Лили с чашкой кофе вернулась за стол. — Мы часто пели вместе, — едва слышно прошептала она. В ушах зазвенели слова их детской песенки.

Цветочки цветут на лужайке…

все трое так любят друг друга…

маргаритка, и роза, и лилия…

— У Эммы был самый верный слух и голос, — продолжила Лили вслух. — А Каролина любила всеми руководить — особенно мною.

— Это естественно, ведь ты же была самая младшая, — впервые позволил себе улыбнуться Калеб.

Лили ясно, словно наяву, услышала, как поучает ее Каролина:

«…Поспеши и застегни свои башмачки, Лилли-дилли… и не реви, я обещаю, что все будет хорошо… а когда я стану взрослой и разбогатею, я куплю для тебя кучу самых красивых платьев…»

— А у тебя есть братья или сестры?

— У меня есть старший брат, Джосс, и младшая сестренка, Абигейл, — отвечал Калеб, во взгляде которого промелькнула неподдельная тоска.

— И они живут в Пенсильвании — в Фоке Чейпл?

— Вы с Эммой и Каролиной — дочери одного отца? — торопливо кивнув, поменял тему разговора Калеб.

Хотя он задал слишком деликатный вопрос, Лили просто не хватило сил напомнить ему об этом. Все, что она хотела — добраться наконец до ванны и потом отправиться спать.

— Я не знаю, — честно призналась она, поскольку стыд и горечь давно уже перегорели за эти годы. — Но фамилия у нас у всех одна.

— Мы с Сандрой уезжаем завтра, с самого утра, — непринужденно сообщил он, поднимаясь и отодвигая стул. Лили ощущала какой-то странный, возникший между ними в последнее время барьер: словно это не Калеб так недавно сжимал ее в объятиях, не он сливался с нею в неудержимом страстном порыве.

И вот Лили покинута — после того, как случилось непоправимое. Бесценный дар, женское целомудрие, она отдала ему. И теперь он утратил к ней интерес.

— Доброй ночи, Калеб, — произнесла она, следя за тем, как он направляется к двери.

— Доброй ночи, — отвечал он, не удостоив ее даже взглядом — не то что поцелуем на прощанье. Лили поняла, что его мысли уже далеко от нее.

Твердя себе, что это даже хорошо, если Калеб охладел к ней, поскольку все равно она и в мыслях не держала выйти за него замуж, Лили поставила греться ведро с водой.

Съев свой неизменный вареный картофель с двумя тонюсенькими ломтиками бекона, Лили стащила с подставки самую большую лохань и водрузила ее посреди комнаты, прямо на полу. Вскоре ванна была готова.

Поскольку на окнах ее коттеджа висели только тонкие сатиновые занавески, Лили до минимума прикрутила фитиль в лампе, прежде чем решилась раздеться и залезть в воду. Она как раз стояла в лохани, обнаженная, словно греческая статуя, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и Лили окатил порыв холодного воздуха.

— Я забыл свою шляпу, — как ни в чем не бывало заявил Калеб, однако при виде изящной фигурки Лили в его янтарных глазах моментально разгорелось пламя.

Сделав тщетную попытку прикрыться, несколько мгновений она стояла, не в силах пошевелиться от гнева, а потом рявкнула:

— Вон отсюда!

— Тебе лучше запирать двери на ночь, Лили, — заметил Калеб, разыскав шляпу. — Ведь это мог быть не я, а один из клиентов.

— Я уверена, — буквально лопалась от злости Лили, — что заперла ее в тот самый миг, как ты вышел!

Калеб ухмыльнулся и зашел к ней с тыла. Конечно, она тут же развернулась, но недостаточно быстро.

В бессильной ярости она следила, как Калеб бросил шляпу на стол и уперся руками в бока.

— Знаешь что, Лили, — беззастенчиво заявил он, — если ты не поторопишься с мытьем, то вода скоро остынет.

• Предыдущая
• 37/85
• Следующая