Лили и майор - Миллер Линда Лаел - Страница 47

• Предыдущая
• 47/85
• Следующая

— Муравьи? — с сердечным участием поинтересовался он.

Меньше всего он был тем человеком, с которым Лили хотелось бы повстречаться. Она уселась в ручье, прикрывая руками грудь, со спутанными мокрыми космами, свисающими на лицо. Зато муравьи наконец-то оставили ее. Ее ноги и ягодицы так замерзли в ледяной воде, что она едва ими владела. Стуча зубами, она выговорила:

— Д-д-дай мою одежду!

Калеб подобрал с земли штаны и рубашку, разбросанные в разные стороны, и с подозрением осмотрел их.

— Но ведь это не может принадлежать тебе, Лили, эти вещи на подростка!

Лили кое-как поднялась на ноги. Она не хотела показаться в таком виде Калебу, но понимала, что, просиди она еще немного в воде — у нее окончательно отнимутся конечности. Трясясь от злобы и холода, она выкарабкалась на берег.

— Ты прекрасно знаешь, что они принадлежат именно мне! — рявкнула она, вырвав из рук Калеба одежду и стараясь напялить ее на себя.

Это была нелегкая задача, поскольку замерзшие пальцы плохо слушались, а сама она была совершенно мокрой. Но Лили справилась. Когда она наконец сочла возможным обернуться и посмотреть на Калеба, то увидела, что он возится возле ее «костра» и под хворостом уже поблескивают язычки пламени.

— Как тебе это удалось? — уставилась она на него.

— С помощью спичек, — отвечал Калеб. — Нет ничего проще.

Обойдя за версту злополучное дерево, под которым был муравейник, Лили разыскала достаточно гладкий камень и только после тщательного обследования на предмет насекомых решилась усесться на него, чтобы обуть туфли. Когда и с этой проблемой было покончено, она направилась к саквояжу и заглянула в него в поисках расчески.

Она старалась привести в порядок безнадежно спутанные мокрые пряди, когда Калеб вновь подал голос.

— Проголодалась? — спросил он.

— Да, — просто отвечала Лили, чувствуя, как у нее свело живот.

Калеб отстегнул свою седельную сумку и бросил ее Лили:

— Там есть отличные сласти, — сказал он. — Может быть, они помогут тебе подождать, пока мне удастся подстрелить кролика.

Лили нетерпеливо схватилась за завязки на горловине сумки. Порывшись в ее содержимом, она нашла лакомство и запихала в рот сразу несколько кусков.

— Мне кажется, ты решил, что я не знаю, как человек может выжить в пустыне, — пробурчала она, невнятно выговаривая слова из-за того, что у нее был полон рот. — Но на самом деле…

Калеб повернулся, извлек из кобуры пистолет и привычным движением открыл затвор. Лили завороженно наблюдала за тем, как он достает патрон и вставляет его в затвор.

— О том, как надо выживать в пустыне, мы побеседуем позже, — невозмутимо заметил он, затем повернулся и исчез в надвигавшейся тьме.

Через несколько минут вечерняя тишина была разорвана выстрелом, и Лили вздрогнула. С большим облегчением она увидела, что Калеб уже возвращается. Воспользовавшись карманным складным ножом и несколькими веточками, он содрал с кролика шкурку.

К этому времени Лили расправилась со всем, что ей удалось разыскать у Калеба в сумке, но голод от этого не утих.

— Ты выслеживал меня? — спросила она, обнимая колени и следя за тем, как он готовит ужин.

— Да, — с обычной откровенностью отвечал Калеб. Он уселся по другую сторону костра, и блики пламени плясали свой древний танец на его лице. — Я хотел посмотреть, как ты управишься со всем.

Ему не было нужды напоминать Лили о том, что она провалила этот экзамен, она прекрасно знала об этом сама.

— Я надеялась добраться хотя бы до Тайлервилля еще до заката.

Где-то неподалеку в вершине сосен ухнул филин, а на краю прерии раздался вой койота. Калеб покосился на Танцора, который щипал траву неподалеку.

— Ты спокойно могла бы доехать туда, если бы не купила этого никчемного коня.

Лили почувствовала себя обязанной встать на защиту Танцора, хотя в душе не могла не согласиться с Калебом.

— Он очень милый, — заявила она наконец, подыскав в уме хотя бы одно доброе слово в адрес коня.

— Да, и посмотри, как далеко это тебя завело, — напомнил Калеб, поворачивая кролика на импровизированном вертеле.

— Можно подумать, что твой конь проделал бы этот путь быстрее.

— Несомненно, — отвечал майор. — Но как бы то ни было, нас обоих застала здесь ночь, так что спорить дальше не имеет смысла.

Лили опустила подбородок на колени и вздохнула. Теперь, когда рядом с нею был Калеб, ночная тьма не казалась ей такой уж страшной, и она могла признаться себе, что без него к рассвету она была бы уже полумертвой. И все же, несмотря на это, она весьма неохотно соглашалась с ним.

— Тебе удалось убедить Бианку остаться в Тайлервилле?

— Возможно, — отвечал Калеб, мило улыбаясь Лили и пересев чуточку поближе.

— Очень определенный ответ, — потупила взгляд Лили.

— Мы сможем поговорить о Бианке в другой раз. А сейчас я хочу знать, какого черта ты пустилась в это путешествие! Ведь одна ты могла бы нарваться на крупные неприятности.

— Я уже говорила тебе: я совершенно не боясь оставаться одна, — презрительно фыркнула Лили, весьма надеясь, что Калеб не заметит, как слезы подступили к ее глазам.

— Только потому, что до сих пор тебе везло, — отвечал Калеб, однако в его тоне не было и намека на нравоучение. Майор поправил сучья в костре, и рой золотистых искр взметнулся к бархатному покрывалу расцвеченного звездами небосвода.

Устав сидеть скрючившись на камне, Лили положила головку на оказавшееся рядом широкое плечо и вздохнула.

— Вы с Бианкой помирились?

— Нет уж, увольте, — рассмеялся Калеб. — Хотя не могу не признаться, мне доставило бы большое удовольствие уверить тебя в обратном — хотя бы на время.

— Можешь поверить, что меня это совершенно не волнует, — выпалила Лили, собрав остатки мужества. Стало весьма прохладно даже возле костра, и она обхватила себя за плечи.

Калеб снял мундир и накинул его на Лили. Тяжесть плотной ткани и шедший от нее запах разбудил воспоминание, от которого у нее порозовели щеки.

— Совершенно не волнует?

Лели заколебалась, вспомнив, как постоянно твердил преподобный Соммерс о том, что лгуны после смерти сразу попадают в ад.

— Ну, может, и волнует слегка, — пробормотала она еле слышно. — Совсем немножко.

— Я смотрю, ты так и не отрезала себе палец. — Калеб поднял левую руку Лили, так что бриллиант засиял в отблесках пламени.

— Это причинило бы слишком большую боль, — сонно улыбнулась Лили и принюхалась: — Кролик еще не готов? Я умираю с голоду.

— Не совсем, — отвечал Калеб, потыкав мясо кончиком ножа и снова усевшись подле Лили. Его рука как бы невзначай обняла Лили за плечи, и она сказала себе, что слишком устала, чтобы бороться с нею.

— Спасибо, — тихонько промолвила она, закинув голову и посмотрев ему в глаза.

— За что? — спросил Калеб, глядя на нее с такой нежностью, что у Лили запершило в горле.

— За то, что жаришь этого кролика, — отвечала Лили, — и за то, что не кричишь на меня и не читаешь нотаций.

— Поверь мне, что, если бы я знал, что крик поможет делу, я бы непременно наорал на тебя, — заверил Калеб, легонько целуя ее в лоб так, как поцеловал бы непоседливого, непослушного ребенка.

— Я подумала, что так и не купила винтовку, — сказала Лили, глубоко вздохнув от ощущения тепла и безопасности. — И пора мне научиться стрелять как следует.

— Какая благоразумная мысль, — заметил Калеб ехидно. Он снова пощупал кролика, снял его с вертела и разрезал на куски, которые уложил на небольшое блюдо, извлеченное из седельной сумки.

— Просто здорово, — пробурчала Лили с полным ртом, впиваясь зубами в ароматное, нежное мясо.

— Ты будешь чудесным дополнением к пятичасовому чаю в Фокс Чейпл, — рассмеялся Калеб, целуя ее измазанные жиром губы.

— То есть досадной помехой, — сердито ответила Лили.

— Ни в коем случае.

Смирившись, по крайней мере, на время, она снова накинулась на еду. Когда с кроликом было покончено, они вместе с Калебом отправились к ручью, чтобы вымыть руки и лицо.

• Предыдущая
• 47/85
• Следующая