Рыцари - Миллер Линда Лаел - Страница 34

• Предыдущая
• 34/71
• Следующая

Глориана задремала, потом проснулась и вновь заснула. Она была так расслаблена, что могла бы лежать на этих ступенях вечно, если бы Кенбрук не заставил ее подняться и одеться.

Когда они наконец вернулись в центральный зал с узкими окошками и ямами для костров, во дворе их ждали люди с лошадьми. Ничуть не стесняясь промокшей одежды и сырых волос, Кенбрук вышел им навстречу.

Через несколько мгновений Глориана последовала за ним после тщетных попыток привести в порядок платье. Ей казалось, что все заметят происшедшую с ней перемену, и ей хотелось спрятаться и подождать, пока уедут люди Гарета, и не выходить до тех пор. Но гордость победила. Отклики недавней страсти еще не улеглись и бушевали в ней вихрем покалывающих снежинок. Но она вышла во двор вместе с мужем. Кенбрук-Холл был только древними развалинами, но она стала хозяйкой замка, и ее место было рядом с Дэйном.

Из всех приезжих она узнала только рыжеволосого шотландца, но никто из двух дюжин остальных солдат не был ей знаком.

Максин почтительно склонил голову.

— Миледи, — произнес он. Она молча кивнула в ответ.

Кенбрук повернулся к Глориане с довольной улыбкой на губах.

— Мои люди приехали в Кенбрук-Холл, чтобы разделить с нами кров, — сказал он.

Как любая хозяйка, Глориана сразу заволновалась. Чем она станет кормить всех этих людей, где они будут спать? Но она была так же счастлива и горда, как Дэйн. Это были его солдаты, их долгом было служить своему господину и находиться подле него, где бы тот ни жил.

— Устройте лошадей, — сказал Дэйн, — и входите. Моя жена и я, мы приветствуем вас.

Пока солдаты обихаживали лошадей и устраивались сами в комнатах позади двора, на узкой петляющей дороге, ведущей мимо аббатства к Кенбрук-Холлу, появилась вереница повозок. Глориана поняла, что в них едут слуги и везут с собой все необходимое. Она радостно обняла Дэйна и звонко расцеловала его, прежде чем кинуться навстречу вновь прибывшим.

Джудит, идущая рядом с одной из нагруженных телег, широко улыбнулась, увидев Глориану.

— Вот и вы, миледи, — сказала она. — Как вел себя с вами хозяин Кенбрук-Холла?

Глориана вспыхнула, подумав о том, как именно он «себя вел».

— Все в порядке, — сказала она. — Что здесь?

— Дары лорда Хэдлей, миледи. И конечно же, ваши собственные вещи. — Молодая женщина посмотрела на замок и вздрогнула от страха. — Мы, слуги, будем спать все вместе, — спросила она доверительно, — потому что это страшное место, здесь полно приведений, которые стонут по ночам.

— Чепуха! — отрезала Глориана. Если ночью в замке и будут раздаваться стоны, пришла ей в голову язвительная мысль, то уж никак не по вине привидений. Глориана, конечно, не стала произносить это вслух.

Повозки остановились посреди двора. Солдаты и слуги принялись разгружать их, перенося вещи в дом под присмотром хлопочущей Глорианы. Дэйн в это время ушел куда-то вместе с Максином, без сомнения, чтобы обсудить планы восстановления Кенбрук-Холла.

У Глорианы тоже было несколько предложений по этому поводу и золото, чтобы осуществить их, но она собиралась поделиться своими планами с мужем немного позже, когда они останутся наедине.

К вечеру Джудит вместе с другими служанками вымели и вычистили большой зал. От сора и паутины не осталось и следа, на пол были постелены свежие тростниковые циновки. В комнате поменьше, рядом с залом, уже горел огонь. Здесь расположились повара, и на вертелах поджаривались молочные поросята, распространяя по залу аппетитный запах.

В замок Хэдлей и аббатство отправились гонцы с приглашениями, и к вечеру начали съезжаться гости.

Приехал Гарет и вместе с ним Элейна. Позади них, чуть в отдалении, скакал Эдвард, красуясь на своем великолепном скакуне. Рядом с ним ехала в повозке Мариетта вместе со своей служанкой Фабрианой.

Во дворе, где пылали зажженные факелы, вовсю кипела работа. Глориана пошла встречать прибывающих гостей. Она надеялась, что Мариетта останется ее подругой. В то же время Глориана не испытывала угрызений совести из-за того, что вернула себе своего мужа.

Мариетта приветствовала ее ослепительной улыбкой. Она сошла с повозки, для мягкости набитой соломой, и кинулась в объятия Глорианы.

— Ты счастлива! — воскликнула девушка по-французски. — Я вижу это, потому что твои глаза улыбаются, так же как и губы.

Глориана облегченно и радостно рассмеялась и поспешила обнять свою подругу.

— Значит, ты меня прощаешь? Мариетта слегка выпятила нижнюю губку.

— Ах, в сердечных делах, — сказала она, переходя на английский, — ты оказалась вероломной. — Улыбка озарила ее лицо. — Но я буду великодушной и прощу тебя.

Краешком глаза Глориана видела, что Эдвард сошел с коня и протянул поводья своему оруженосцу, мальчику лет семи-восьми. Бедный старый серый Один! На службе его заменил великолепный конь, подаренный брату Гаретом.

Эдвард был мрачен и, как показалось Глориане, изможден. Он молча смотрел на нее.

Она безмолвно оплакивала его, своего Артура, который несколько дней назад положил в церкви к ее ногам свой меч. Глориана никогда не хотела и не просила его любви, но ей было горько и больно, потому что она не могла принять его чувства.

Прежде чем Глориана успела произнести хоть слово, к ним подошел Дэйн. Он обнял ее за талию, коротко кивнув Эдварду, потом повернулся к Мариетте и попросил ее отойти с ним, чтобы поговорить наедине.

Глориана почувствовала легкий укол ревности, когда Дэйн с Мариеттой отошли и встали чуть в стороне. Она старалась не смотреть на них, а вместо этого повернулась к Эдварду.

— Мне сказали, что мадемуазель восхищена тобой, — сказала она.

Эдвард не улыбнулся и даже не взглянул на Мариетту.

— Мариетта восхищается всеми мужчинами, по крайней мере, теоретически. По-моему, когда она познакомится с некоторыми из нас поближе, то будет разочарована. Полагаю, Кенбрук собирается отослать ее обратно во Францию?

Глориана кивнула, бросив взгляд на беседующих Дэйна и Мариетту, которые присели на бортик высохшего фонтана. Их слова не были слышны. Глориана вздрогнула, снова подумав о том невидимом и неосязаемом множестве миров, что окружают их мир.

Пожалуйста, пусть мне будет позволено остаться, — безмолвно взмолилась она. — Пожалуйста, пусть мне будет позволено навсегда остаться здесь, в Кенбрук-Холле, вместе с моим мужем.

Этой ночью в Кенбрук-Холле устроили большое торжество. В зале накрыли праздничные столы, а двор был наполнен светом факелов и музыкой менестрелей. Дэйн вместе с Гаретом стояли возле ямы для костра в окружении своих людей. Они пили и веселились от души. Глориана стояла возле двери рядом с Элейной. Взявшись за руки, чуть соприкасаясь головами, они тихо беседовали.

— Как приятно видеть, что этот древний замок вновь оживает, — с улыбкой сказала Элейна. Она словно еще больше похудела, казалось, будто какая-то тайная беда камнем лежит у нее на душе. Лицо ее светилось, а глаза были устремлены вдаль, видя что-то такое, чего не рассмотреть остальным.

— О, как они прекрасны, Глориана, твои сильные и благоразумные сыновья и твои дочери. Которые так мудро руководят сердцами своих мужей.

Глориана обрадовалась, что рядом с ними никого нет, и никто не может услышать опасные для того полного суеверий времени замечания Элейны.

— Ты их видишь? — спросила шепотом леди Кенбрук. — Моих детей?

Широко раскрытые глаза Элейны заблестели, словно она разглядывала какую-то разноцветную панораму. Леди Хэдлей, несмотря на помутнение рассудка, а может быть как раз благодаря этому, часто открывались видения грядущего. Многих бед и невзгод удалось избежать благодаря мудрым предупреждениям Элейны. Однажды она рассказала Гарету, что урожай будет погублен, а в другой раз поведала о том, что зима будет необычайно суровой.

— Да, — ответила Элейна, сощурив глаза, будто ее видение начало затуманиваться. Ее пальцы вцепились в руку Глорианы, как когти хищной птицы. — Я видела их.

• Предыдущая
• 34/71
• Следующая