Сватовство по ошибке - Миллер Надин - Страница 28

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая

Мэдди ахнула.

– Но из почтения к вашим нежным чувствам я обуздаю свои природные инстинкты и всего лишь сделаю так, чтобы он не помешал нам спокойно убраться из Парижа. – Разрезав простыню на полоски своим ножом, Тристан тщательно связал своего противника по рукам и ногам.

– Прежде чем мы отправимся в Кале, я должен обменяться парой слов с Минни, – угрюмо добавил он. – Она наверняка приложила руку к этому грязному делу: когда мы ехали по Парижу, за нами никто не следил.

– Но ведь вы считали ее своей подругой! Зачем она это сделала?

– Именно это я и хочу выяснить. – Тристан засунул нож за голенище и направился к двери. – Держите дверь на замке, пока я не вернусь. Обычно жильцы этого дома не суются в чужие дела, но выстрел они наверняка услышали. Если они увидят, что я вышел из комнаты, то могут проявить неуместное любопытство. – Остановившись на пороге, он добавил: – Тем временем я советую вам надеть рубаху и штаны. Если кто-нибудь увидит вас в таком виде, вам будет непросто убедить его, что вы – юноша.

Мэдди проследила за направлением его взгляда и, к своему ужасу, обнаружила, что стоит перед ним всего-навсего в одной тоненькой сорочке. Залившись краской смущения, она бросилась в свою комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Увидев свое отражение в треснувшем зеркале, которое висело на стене ее спальни, Мэдди окончательно пала духом: если у Тристана до сих пор еще оставались сомнения относительно ее женских достоинств, то теперь эти сомнения наверняка были разрешены не лучшим образом… особенно по контрасту с пышнотелой Минни. Мэдди нахмурилась. Впрочем, мужчины такие странные создания… а этот англичанин самый странный из всех мужчин, каких ей доводилось встречать. И откуда ей знать, так ли уж важны для него роскошные формы, если речь идет о женщине, которая станет хозяйкой в его доме и родит ему детей?!

– Почему, Минни? Почему ты это сделала? Прежде ты никогда не питала особой любви к гражданину Фуше! – Тристан впился ледяным взглядом в женщину, лежавшую на кровати, которую за последние шесть лет он так часто разделял с нею.

– Фуше? При чем здесь Фуше? – Минни не стала притворяться, будто ничего не знает об убийце, явившемся в спальню к Тристану, однако была, по-видимому, искренне удивлена тем, что это имеет какое-то отношение к министру полиции. Отчасти Тристан поверил ей: Минни практически не умела лгать, и эту черту он всегда находил в ней наиболее привлекательной.

– Ты меня предал! – объявила Минни, гневно сверкая глазами. – В моем собственном доме! После всего, что мы друг для друга сделали!

– И как же, позволь узнать, я тебя предал?

В темных глазах Минни блеснули слезы.

– Если бы ты завел другую женщину, я бы тебя еще поняла. Мы с тобой никогда не считали нужным ограничиваться одним партнером. Но этот костлявый мальчишка с оленьими глазами! Этого я тебе никогда не прощу!

– Мэдди? Ты подослала ко мне убийцу из-за того, что приревновала к Мэдди?

– Я не подсылала к тебе убийцу, – возмущенно возразила Минни. – За кого ты меня принимаешь? Я всего лишь попросила моего нынешнего друга, который занимает комнату, где когда-то жил ты, чтобы он преподал тебе урок хороших манер.

– К вашему сведению, мадам, этот ваш… друг – один из доверенных прислужников Фуше. Ему наверняка приказали поселиться в вашем доме для слежки, поскольку всем известно, что ваши симпатии на стороне роялистов.

Минни потрясение уставилась в лицо Тристана.

– Клянусь, я ничего не знала! Подумать только! Я делила постель с этим отродьем дьявола больше месяца! – Склонив голову, она метнула на Тристана кокетливый взгляд из-под темных ресниц. – Поверь мне, Тристан, я никогда не желала и не желаю тебе смерти. Я просто не могу разозлиться на тебя до такой степени. – Минни залилась слезами. – Но подумать только! Во что ты превратился в этой развратной Вене! Или ты считал меня невинной воспитанницей монастыря? Думаешь, я ничего не поняла, когда ты потребовал смежные спальни?

– Ничего подобного, Минни. Я всегда помнил, что ты дитя парижских трущоб, а теперь я понимаю, что мысленно ты до сих пор живешь там, – холодно возразил Тристан. У него руки чесались отколотить эту ревнивую стервочку, которую он когда-то находил забавной. – Так вот, слушай меня внимательно, трущобная крыса! Ты поставила под угрозу жизнь внучки одного из первых роялистов Франции, которую я должен доставить в Англию к ее отцу.

– Значит, это мальчишка на самом деле девчонка? – Минни смерила Тристана недоверчивым взглядом. – Но как это может быть? У нее фигура точь-в-точь как у мальчишки!

– Не всех женщин природа одарила так щедро, как тебя, Минни. Но уверяю тебя: Мэдди – женщина. И куда более женственная, чем все, кого я до сих пор встречал. А чтобы ты поняла, как серьезно ошиблась, скажу тебе, что она не была и никогда не станет моей любовницей.

Минни закрыла лицо руками в точно рассчитанном жесте раскаяния.

– Матерь Божья, что я наделала?! – Подняв голову, она просительно взглянула в лицо Тристану. – Скажи мне, дорогой, что я должна сделать, чтобы заслужить твое прощение?

Тристан облегченно вздохнул. В конце концов, ему, возможно, удастся обернуть эту ситуацию к лучшему. Он смерил взглядом свою бывшую любовницу, которая, дрожа, прижалась к изголовью кровати.

– По твоей вине мы не сможем дожидаться рассвета. Нам надо отправиться в путь немедленно, – проговорил он, придав своему голосу всю суровость, на какую был способен. – Но, к сожалению, наши лошади слишком устали и все еще нуждаются в отдыхе.

Минни просияла.

– Ни слова больше! – воскликнула она. – Мой брат Филипп, который сейчас спит в соседней комнате, лучший во всем Париже конокрад. Стоит мне шепнуть ему, и он в течение часа доставит вам двух великолепных скакунов, даже если для этого ему придется обокрасть королевские конюшни.

Со вздохом она откинулась на подушки, предоставив Тристану полюбоваться богатым содержимым ее декольте. Полные красные губки Минни, которые он находил когда-то такими соблазнительными, проворковали:

– Итак, дорогой… не будет ли у тебя каких-нибудь еще желаний, прежде чем мы пойдем будить Филиппа?

Буря, гнавшаяся за Мэдди и Тристаном по пятам всю дорогу от Парижа, утихла, когда они, наконец, добрались до Кале. Порт был до отказа забит кораблями, а доки кишели перепуганными роялистами, которые стремились бежать в Англию, прежде чем Наполеон Бонапарт снова завладеет французским престолом.

– Бриг вашего отца стоит на якоре вдалеке от всей этой толчеи, – сообщил Тристан, прикрывая глаза ладонью, чтобы осмотреть гавань со своего наблюдательного пункта на южном пирсе. – Сначала найдем гостиницу, где можно будет смыть с себя дорожную пыль. Потом я продам лошадей. Мне нужны штаны и рубаха, а вам – приличное платье и шляпка. И только потом мы наймем шлюпку, которая доставит нас на корабль. Вы не должны ступить на землю Англии в этом маскараде.

– Merci, – прошептала Мэдди, благодарная за эту неожиданную заботливость. При желании Тристан мог быть совершенно очарователен. Какое счастье, что он, наконец, стряхнул с себя эту холодную мрачность, в которой он пребывал в течение всей бешеной скачки от Парижа до Кале. Все это время он был настолько молчалив и угрюм, что Мэдди решила, будто опять ненароком обидела его.

Она улыбнулась:

– Я хотела сказать: спасибо. Отныне я должна говорить по-английски.

– И я, – улыбнулся в ответ Тристан, но улыбка получилась какой-то жалкой, а глаза его остались печальными. Он снял с руки перчатку и хлопнул ею о бедро – в солнечном свете закружились пылинки. – Итак, Мэдди, наше эпическое странствие подошло к концу. Должно быть, вы чрезвычайно счастливы.

Мэдди кивнула:

– Я вовсе не сожалею о том, что покидаю Францию. Здесь очень беспокойно, а я не чувствую склонности ни к одной из враждующих сторон. Все, что я любила в этой стране, умерло вместе с моим дедом. Но что касается нашего путешествия, то я желала бы, чтобы оно продолжалось вечно. Это было потрясающее приключение, и я на всю жизнь сохраню о нем драгоценные воспоминания.

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая