Сватовство по ошибке - Миллер Надин - Страница 4
- Предыдущая
- 4/55
- Следующая
– Но не сразу, – заявил Харкур. – Для начала вам придется заняться гораздо более важными делами на континенте. Мои осведомители сообщили, что вы знаете Францию лучше любого французишки. – Он предостерегающе поднял руку, не позволяя Тристану вмешаться с возражениями. – Это дело займет всего пару недель, а поскольку от него целиком зависит вся ваша судьба, я бы на вашем месте крепко подумал, прежде чем отказываться.
Тристан заскрежетал зубами. Скрытая угроза в голосе Харкура была ему не по нутру, но выбора не оставалось: ради своей семьи он должен был выслушать этого наглеца.
Харкур оперся локтями на столешницу и сцепил пальцы.
– Итак. Моя дочь Мадлен живет в Лионе со своим дедом по матери, французским графом. Этот старый дикарь прислал письмо, где пишет, что помирает и не хочет, чтобы Мэдди осталась одна, когда он отбросит копыта. И я тоже этого не хочу. Поэтому я желаю, чтобы вы поехали туда и забрали ее. Один из моих бригов доставит вас в Кале, и мой капитан подождет там, пока вы не привезете Мэдди из Лиона. Пустяковая задача для человека с вашим прошлым.
Тристан что-то неразборчиво проворчал, сочтя за благо дослушать, этого невежу до конца, прежде чем давать какие-либо обещания.
Харкур же перевел взгляд на Гарта:
– А теперь самое время вернуться ко второму условию нашего предполагаемого договора, милорд. В обмен на то, что я спасу вашу шкуру, я желаю получить письменное обещание, что, как только Мэдди вернется в Лондон, вы сделаете ее графиней.
Легкая краска надежды, уже озарившая щеки Гарта, в одно мгновение схлынула, как морская волна при отливе, и лицо молодого графа вновь покрылось пепельной бледностью.
– Вы хотите, чтобы я же… женился на вашей дочери? – выдохнул Гарт. – Но, сэр, позвольте… как я могу дать такое обещание? Я ни разу в жизни не видел вашей дочери!
– Разумеется. Я и сам ее не видел лет пятнадцать. Ее мать сбежала во Францию, задрав хвост, и прихватила с собой Мэдди, как только обнаружила, что эти титулованные хлыщи из лондонского высшего света не удостоят своим вниманием жену простого купца. Я тогда владел всего одним кораблем и сам был на нем капитаном, поэтому ничего не мог с этим поделать. Но теперь ситуация изменилась. Теперь я богат и желаю, чтобы перед Мэдди были открыты все двери в Лондоне, в том числе и двери Карлтон-Хаус. И если для того, чтобы добыть ей титул, нужно потратить состояние, я готов.
Харкур грохнул кулаком по столу с такой силой, что чернильница подпрыгнула и оказалась в опасной близости от края. От этого звука в похмельной голове Тристана заплясали черти. Только силой воли он заставил себя сдержать стон.
Но Гарт уже не считал нужным соблюдать приличия. Зажмурившись, он прижал трясущиеся пальцы к вискам: дикое предложение Харкура в сочетании с выпитым коньяком довело его почти до предела.
Харкур помахал у Гарта перед носом пачкой расписок:
– Соглашайтесь на мое предложение, милорд. Или откажитесь и примите все последствия. В конце концов, вы не единственный обнищавший аристократ в Англии. Не вы первый, не вы последний.
Гарт испустил стон.
– Хотел бы я знать, часто ли людям в вашем положении предоставляется шанс выкрутиться из неприятностей и получить в придачу хорошую, крепкую женушку?
– Крепкую? – слабым голосом переспросил Гарт. Болезненно скорчившись, он по-прежнему сидел с закрытыми глазами.
Тристан бросил на брата нервный взгляд, но Харкур, по-видимому, ничего не замечал.
– Ну, что скажете, мой мальчик? – Казалось, от его мощного баритона в кабинете вот-вот начнут трястись стены. – Договорились? Меняем состояние на кандалы?
Гарт бросил на Тристана жалобный взгляд, в котором читался ужас лисицы, затравленной свирепыми гончими и уже понимающей, что минуты ее жизни сочтены.
– Договорились, – сдавленным голосом пробормотал пятый граф Рэнда и, к ужасу Тристана, рухнул на колени рядом с письменным столом Калеба Харкура и опорожнил желудок в собственную бобровую шапку.
Мадлен Харкур не знала, кто стучится в двери скромного жилища ее деда – друг или враг. С одинаковым успехом это мог оказаться и роялист, пришедший на помощь умирающему аристократу, и бонапартист, вознамерившийся отомстить одному из самых ярых противников императора.
Пять дней назад до Лиона докатились слухи о том, что Корсиканец бежал с Эльбы, и с тех пор на каждом углу собирались группы сторонников императора, взволнованно обсуждающих планы возвращения Бонапарта к власти. А сегодня стало известно, что император со своими верными людьми уже добрался до Гренобля, и заговорщики почувствовали себя на высоте. Теперь они безнаказанно расхаживали по улицам и били стекла в витринах лавок и в домах известных роялистов. Дворецкий и камердинер деда Мадлен уже покинули своего господина, с ними ушла и унылая старуха, в последние шесть лет совмещавшая обязанности экономки в доме и дуэньи Мадлен. Девушка понимала, что не вправе винить их.
Стараясь двигаться неслышно, она подкралась к окну своей спальни, откуда был виден парадный подъезд. Осторожно отодвинув занавески, Мадлен выглянула наружу. Уже сгущались сумерки, но в ярком свете луны у дверей отчетливо был виден человек, стучавший в дверь. Он был высокий… пожалуй, слишком высокий, чтобы оказаться одним из французских аристократов, наведывавшихся время от времени в дом старого графа.
Несколько долгих, ужасных минут Мадлен стояла, прижавшись к стене, и только когда стук прекратился, она перевела дыхание, только сейчас заметив, что все это время старалась не дышать. Стряхнув оцепенение, девушка поспешила по узкому коридору туда, где на высоких подушках лежал дед. Глаза его были закрыты, хриплое дыхание с трудом вырывалось из приоткрытых губ, черты лица старика заострились и стали словно восковые – признак надвигающейся смерти.
Мадлен ощутила острый приступ горя. Дедушка всегда был таким неукротимым и гордым, таким невероятно властным… Видеть его в подобном состоянии, смотреть, как час за часом он беспомощно цепляется за угасающую жизнь, было невыносимо. Но старый граф не желал смиренно склонить голову перед волей Угрюмого Жнеца: он сам решил избрать мгновение своей смерти. Наклонившись, Мэдди нежно поцеловала его в морщинистый лоб.
И в ту же секунду царившую в доме тишину нарушил неожиданный грохот бьющегося стекла. Сердце Мадлен бешено заколотилось. Господи! Незваный гость разбил французское окно! Должно быть, он уже поворачивает дверную ручку и входит в дом.
Мэдди отчаянно принялась оглядываться по сторонам в поисках оружия, которым могла бы защититься. Взгляд ее упал на инкрустированный сундук, стоящий у стены, и девушка вспомнила, что среди прочего в этом сундуке хранился выстланный бархатом футляр с дедушкиными дуэльными пистолетами. Пистолеты не были заряжены, но гость об этом не знал. Подбежав к сундуку и подняв крышку, Мадлен достала из футляра один из грозных на вид пистолетов и крепко вцепилась в него обеими руками.
– Кто-нибудь здесь есть? Отзовитесь! – В голосе гостя не слышалось угрозы, однако, сильный гортанный акцент выдавал в нем обитателя парижских трущоб. Сердце девушки забилось еще быстрее, пальцы еще крепче стиснули рукоять пистолета.
Мгновение спустя, на пороге спальни появился мужчина в запыленном дорожном камзоле, головой он едва не задел за притолоку. Худое разбойничье лицо его обрамляли растрепанные черные волосы, а странные светлые глаза незнакомца пронзили девушку таким взглядом, от которого у нее едва не подкосились ноги.
– Ни с места! Еще один шаг – и я стреляю! – Мадлен слышала, как дрожит ее голос, но все же сумела направить пистолет прямо в грудь пришельцу, хотя в трясущихся пальцах ее он прыгал, словно в руке у пьяницы.
– Мадемуазель Харкур? – Гость бросил нервный взгляд на пистолет. – Боже мой! Осторожнее с этой штукой! Смотрите, куда вы ее направляете! – Губы гостя приоткрылись в волчьей ухмылке, от которой волосы у Мадлен встали дыбом. – А вообще-то, мадемуазель, когда вы вознамеритесь в следующий раз пугать кого-нибудь этой игрушкой, взведите курок.
- Предыдущая
- 4/55
- Следующая
