Дизель решает все - Маришин Михаил - Страница 36

• Предыдущая
• 36/71
• Следующая

— Петю? Почему?

— А ты как хотел? Отца твоего Петром звали? Так чего тогда удивляешься? Обычай такой.

— В честь деда, значит. Хорошо, спрошу. Хоть и не представляю пока у кого.

— Сем, мне завтра надо будет… — тут Полина начала перечислять мне все свои жутко срочные дела, и по всему выходило, что мне целый день придется просидеть дома.

— Стоп, — прервал я перечисление бесконечного списка. — Давай так. Полдня я дома, полдня ты.

— Куда собрался?

— Мне в библиотеку нужно обязательно.

— Тоже мне дело! Давай я схожу. Какую книгу взять?

— Нет уж! Мне надо обязательно самому там посидеть и почитать. Нужны материалы для совещания наверху.

— Что только не придумаешь, лишь за ребенком не смотреть! — шутливо подколола меня жена и, смилостивившись, добавила: — Сходишь в свою избу-читальню, не беспокойся. А теперь на-ка, поменяй пеленки и укладывай малыша, у тебя хорошо получается. Песня тоже хороша, раньше не слышала. Чем она там закончилась, а то я задремала?

— Ты уж или спи, или слушай до конца. Я стараюсь не повторяться.

Через двадцать минут вся моя семья дружно посапывала, а я допевал:

Уже битый час сижу в библиотеке и перелопачиваю все подряд подшивки газет и журналов, начиная с 1927 года. Ранее нужный мне персонаж точно работал в ЧК, вряд ли о нем тогда писали. А вот потом он должен был перейти на партийно-хозяйственную работу и там неплохо отметиться. Вот только когда? Берия, собачий сын, где ты запропал! Все ж планы рушатся! Ага, нашел, кажется. Четвертое апреля 1930-го «Успехи коллективизации в Грузинской ССР». Ты тут, дружок, на втором плане, но на карандаш возьмем.

Еще три часа поиска и чтения статей и заметок — и у меня набрался их жиденький список. Да, Лаврентий, подводишь ты меня. Ничего-то ты сделать толком еще не успел, но надежды подаешь. Придется тебя как дизель-мотор рекламировать, жаль, нет у тебя очевидных преимуществ ни перед кем. А любая другая кандидатура на задуманное мной дело означает кота в мешке. Риск оказался еще большим, чем я даже мог предполагать.

Да и откуда мне знать, кто такой вообще этот Берия и есть ли он на белом свете. Легенда с газетами никакой критики не выдерживает, нет у меня первопричин искать на него информацию. Блин, мне бы его досье или, как там у них называется, почитать. Все же пишут анкеты, характеристики. Ага, теплее. Мне нужна Артюхина, она член ЦК, через нее можно какую-нибудь информацию получить, хотя бы по партийной линии.

Еще через два часа, заскочив по пути на завод и забрав у Розы материалы по Грузии, оказавшиеся бесполезными, я добрался до редакции «Работницы» и напросился на прием к Александре Федоровне, которая, к счастью, оказалась на месте.

— Здравствуйте, товарищ Артюхина! У меня к вам как к члену ЦК ВКП(б) дело государственной важности, — начал я без предисловий.

— Здравствуй, товарищ Любимов, — приняла мой официальный тон Артюхина.

— Суть вопроса вот в чем. Вскоре состоится совещание ВСНХ по зиловским дизелям. Я, скажу вам по секрету, буду говорить там о расширении сферы применения этих моторов и перспективах полного перевода наших заводов на выпуск двигателей этой схемы. Это означает, что нужен будет какой-то руководящий орган, который и будет заниматься их внедрением. Проблема в руководителе. Нам нужен человек, способный решать сложные хозяйственные задачи, умеющий работать с людьми, и крайне желательно, чтобы он при этом был чекистом или имел соответствующий опыт. Шила, конечно, в мешке не утаишь, но в наших интересах, чтобы за рубежом работы по таким моторам начались как можно позже. То есть нужен директор, комиссар и контрразведчик в одном лице. У вас нет никого на примете?

— Ничего себе, вы, товарищ Любимов, вопросы задаете! Это думать надо, так сразу и не ответишь.

— А что можете про товарища Берию сказать?

— Берия, Берия… Что-то недавно было, я еще в Оргбюро работала. А! Год назад его дело рассматривалось, его подозревали в перегибах в чекистской работе. Комиссию создавали для проверки, но та ничего не выявила. Из органов его, однако, перевели на партийную работу. Больше ничего.

— А личное дело его посмотреть? Я, по сообщениям в газетах, составил о нем сугубо положительное мнение как о талантливом организаторе. Это можно как-то подтвердить или опровергнуть?

Редактор работницы подозрительно на меня посмотрела и ответила:

— А что там особенного в газетах, чтобы такие выводы делать и личные дела коммунистов у членов ЦК запрашивать?

— Ну как же! Вот я список статей, где он упоминается, составил. Нигде худого слова о нем не говорят. А «План реконструкции Тбилиси» чего стоит? Грузия всегда нищая была, а тут такой размах! Это о многом говорит. Ну и интуиция мне подсказывает — нужный он нам человек.

— Значит так. Все что ты, Семен, по делу говорил, не вдаваясь в теории, оказалось верным. Поэтому я тебе помогу. Но личного дела, само собой, не видать тебе как своих ушей. Не дорос. Я сама все посмотрю и составлю характеристику. Если твоя интуиция тебя не подвела, то на совещании поддержу. Что смотришь? Да, я буду там. Ваш женский участок забыл?

— А хоть на словах можете мне сказать про Берию? Мне ж его выдвигать!

— Давай так сделаем. Я пока все документы посмотрю, потом к вам на завод наведаюсь, там все окончательно и обговорим. Заодно, может, другие кандидатуры подберу. Но учти, в любом случае, этот вопрос не нам двоим решать.

— Вот спасибо, Александра Федоровна! Вы настоящий товарищ! И еще вам спасибо, что я не стал саботажником и вражеским агентом, пытавшимся извести руководство партии.

— Не за что, тем более дело там выеденного яйца не стоило. Но времени разобраться потребовало.

Мы тепло распрощались, и я отправился домой, пред гневные очи жены, встретившей меня банальным вопросом:

— И где тебя целый день носило?

Высоко залетел, нечего сказать. Две недели на взводе — и вот я в Кремле. Не торопятся местные жители моторный вопрос решать. Хотя что я знаю? Может, они собирались сюда со всех концов необъятной вперед собственного визга. Как бы то ни было, но временная задержка пошла только на пользу. Успели по крайней мере установить немецкое оборудование на бабский участок и даже попробовали делать ТНВД и форсунки. Первый блин комом, как бы женщины не старались, переплюнуть бывшего ювелира им трудно, но лиха беда начало, со временем все получится.

Заодно и по персоналиям более-менее разобрались, вернее, удалось убедить Артюхину остановиться на Берии. Она мне многих «достойных» называла, но вот беда, мне их фамилии ничего не говорили. Надо было лучше историю учить, хотя где ее под таким микроскопом рассматривают, чтобы все таланты из захолустья были видны?

Вылезла мне эта история с подбором кадров и другим боком. Александра Федоровна сначала издали, а потом все более и более настойчиво стала интересоваться, не имеется ли среди моих родственников Исидора Евстигнеевича. Пришлось ответить, что кроме отца никого не знаю. На мой прямой вопрос она, помявшись, ответила, что я сильно напоминаю внешне старого большевика, товарища Любимова И. Е., торгпреда в Германии. По моему мнению, я сейчас, после того, как меня отрихтовало, на выздоравливающего Крюгера был похож больше всего. Мне сейчас только Санта-Барбары и индийских сюжетов, с поисками родинок на заднице, не хватало. Как бы то ни было, но доверие Александры Федоровны к моим словам возросло, и на ее горячую поддержку можно было рассчитывать.

К тому же за нас теперь наглядная агитация. Дюжина машин ЗИЛ-5, пока еще опытной сборки, с 122-миллиметровыми гаубицами в кузовах, участвовали в параде 7 ноября. Я сам этого зрелища не видел, жена посадила меня после истории с библиотекой под домашний арест на все выходные и праздники, но люди рассказывали. Впечатлений было море, я же вздохнул с облегчением от того, что ни один грузовик на параде не сломался.

• Предыдущая
• 36/71
• Следующая