Мерило истины - Злотников Роман Валерьевич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая

— Притираются… — проворчал Самородов. — Я же предупреждал вас всех: Разоева не трогайте. У меня половина партнеров — его соотечественники, сами знаете, как они друг за друга… А я с ними ссориться не хочу. Хорошо еще — Киврин звонил — Разоев на этот раз вроде волну поднимать не собирается. Ты, Алексей Максимыч, этого своего срочника стебанутого — как его там? — угомони. Я не пойму, на хрена он тебе нужен-то, а?

— Рядовой Иванов находится в разработке, — пояснил майор. — Подробности я разглашать не имею права.

— Военно-чекистская тайна! — насмешливо гукнул Михаил Сигизмундович и, не вставая, протянул руку, чтобы включить светильник.

Самородов посмеялся этой шутке, а затем, незаметно для Михаила Сигизмундовича, подмигнул Глазову. Мол, не обращай внимания, юмор такой. Вообще, Семен Семенович по отношению к Михаилу Сигизмундовичу держался подчеркнуто уважительно. По отношению к Глазову — снисходительно-панибратски, но в то же время несколько заискивающе, тем не менее, не забывая мимикой демонстрировать, что это заискивание — тоже своего рода игра. И все же в глазах Самородова, когда он смотрел на Алексея Максимовича, пару раз мелькнула настороженность. Сегодняшнее поведение Глазова чем-то тревожило его. Но вот чем, он понять не мог.

Несколько бумаг Самородов протянул через стол Михаилу Сигизмундовичу, и тот, кивнув, погрузился в их изучение. Оставшиеся два листа Семен Семенович положил перед особистом:

— Подмахни, Алексей Максимыч. Вот тут и тут… Ручка есть? Держи мою…

Глазов взял в руки обе бумаги. Это были не те, окончательные документы, после которых операцию, задуманную Самородовым, можно было бы считать формально завершенной. А лишь предварительные. Но как только он подпишет их, Алексей Максимович понимал это, дороги назад не будет. Придется идти до конца.

Хотя… путь к отступлению он себе отрезал раньше.

«Не надо было эти чертовы деньги у полковника брать… — проклюнулась в сознании майора нечаянная мысль. — Отдать бы… да где теперь взять?»

— Чего высматриваешь-то? — забеспокоился Самородов, скрывая, впрочем, свое беспокойство за игривым тоном. — Все там правильно, нечего высматривать. Мне ж тебя, Алексей Максимыч, обманывать невыгодно. Не говоря уж о том, что врать вообще нехорошо. Ну, читай, читай, если не доверяешь…

Проговорив это, Семен Семенович с показной обидой нахмурился. В беседку просунулась почтительная усатая физиономия.

— Чай нам сделай, — распорядился Самородов.

Физиономия ответила: «Через минутку», — и исчезла.

Алексей Максимович облизнул губы, погладил себя по голове рукой, в которой была зажата ручка. Поднял глаза на Самородова и наткнулся на его напряженно-выжидающий взгляд.

— Ты на попятный, что ли, решил пойти? — изобразив голосом веселость, развел руками Семен Семенович. — Ты смотри-и!.. — шутливо погрозил он пальцем майору. — Михаил Сигизмундович у нас знаешь, кто? Ого! Мафия! Не завидую тому человеку, который ему сделку сорвет!

— Хватит болтать-то — «мафия», — недовольно сказал награжденный лестной характеристикой сотрапезник. На Алексея Максимовича он смотрел не как Самородов, а безо всякой тени шутливости во взгляде. Серьезно и недоброжелательно смотрел. — Я, между прочим, в депутаты баллотироваться собрался. Так что, если что-то такое в прошлом и было — это теперь не считается.

— Да я смехом, — оправдался Семен Семенович.

Глазов подписал бумаги. «Раньше надо было думать, — со злостью сказал он себе. — Теперь куда денешься? Кредит брать, чтобы Сам Самычу долг отдать? А кредит чем выплачивать? И так едва Наде на лекарства хватает. И операция еще…»

— Вот и славно, — сказал Самородов и с едва заметной поспешностью убрал подписанные бумаги обратно в портфель.

У Михаила Сигизмундовича зазвонил телефон.

— Внимательно! — сказал он, зажав трубку между ухом и плечом. — Да, еще здесь, чего ты, Ефимка? Нашел? Тащи его прямо сюда! Прямо сейчас! — хищно приказал он таким голосом, каким очень голодный человек заказывает себе любимое блюдо. — Подъезжаешь? Отлично… Нашли! — сообщил Михаил Сигизмундович Самородову.

— Кого? — не понял Семен Семенович.

— Ну, того ублюдка, с которым мы тогда на дороге схлестнулись! Насчет которого я тебя еще просил в твоей части маленько порасследовать, забыл, что ли? Вот, черт, опять забыл тебя спросить: чего узнал?

— Я-то?.. Нет, ничего. Глухо, — развел руками Самородов. По глазам его было видно, что просьбу Михаила Сигизмундовича он и не думал исполнять. И вспомнил о ней только сейчас. Впрочем, возбужденный Михаил Сигизмундович ничего такого не заметил.

Алексея Максимовича кольнуло предчувствие.

— А что произошло? — спросил он.

— Да так, — покосился на него мужчина со шрамом. — Ерунда.

— Все нормально, — подтвердил и Самородов и подмигнул отдельно майору — мол, потом все расскажу.

Во дворе «Ивушки» зазвучали возбужденные голоса.

— Ефимка приехал! — расплылся в улыбке Михаил Сигизмундович и поднялся, сдвинув столик.

Глазов поднялся было за ним, но Самородов успел схватить его за рукав:

— Сиди-и. Сиди, Алексей Максимыч. Нам там делать нечего.

— А о чем вы говорили с этим… Сигизмундовичем? Что случилось?

— Да ничего такого… Столкнулся с кем-то на перекрестке, стал разбираться. И чего-то ему в мозгах повредили. Вроде тот, с кем он столкнулся. Или кто-то еще. Неважно. Это его личные заморочки, на наше дело они никак не повлияют.

Майор помолчал несколько секунд, соображая. Потом до него дошло. «Это что же, они Олега сюда привезли? Разбираться с ним?»

Он поднялся.

— Сиди, Алексей Максимыч! Зачем лезть не в свое дело?

— Да мне ведь ехать надо, товарищ пол… Семен Семенович.

— Потерпи полчаса. Сейчас Ваха чай принесет. Меньше видишь, крепче спишь.

Алексей Максимович сел. И тут же снова поднялся.

— Мне ехать надо, — повторил он.

— Повторяю, не лезь не в свое дело, Алексей Максимыч! — полетело ему в спину.

Во дворе «Ивушки» толпилось несколько человек. Двое крепких парней держали под руки… никакого не Олега, а длинноволосого юношу в растерзанной одежде, с окровавленным лицом. Молодой человек в ярко-красной ветровке, подпрыгивая от возбуждения на месте, кричал стоящему напротив него Михаилу Сигизмундовичу:

— Ну, как не он-то? Пап! Как не он? Посмотри, он же! Я его сразу узнал! Да он и сам во всем признался! Хочешь, я ментов тех сюда привезу, они тоже подтвердят?!

Черноусый Ваха с чайником в руках стоял рядом с навесом и, приложив ладонь козырьком ко лбу, старательно взглядывался в пустое серое небо. Видимо, утверждение полковника Самородова о том, что «меньше видишь, крепче спишь», он разделял целиком и полностью.

— Не он, — насупленно прогудел Михаил Сигизмундович. — Я другое совсем лицо помню. Этого вообще не помню. Ну-ка…

Он двумя пальцами приподнял за подбородок голову длинноволосому, несколько секунд всматривался в разбитое его лицо.

— Не он, — убежденно повторил мужчина. — Точно.

— Да как не он?! — завизжал опять молодой человек в красной ветровке, но Михаил Сигизмундович полемику продолжать был явно не расположен:

— Все, прекрати истерить. Я сказал: «не он», значит — не он. Или ты думаешь, что твой старик совсем с головой не дружит? Волоки его туда, откуда взял, понял?..

Здоровяки, держащие длинноволосого, синхронно повернулись к Алексею Максимовичу, когда тот подошел поближе, и, зацепив его взглядом, уже не отпускали до тех пор, пока он не прошел мимо, как делают хорошо выдрессированные псы, прекрасно знающие, на какое именно расстояние можно подпускать чужака к хозяину.

— Я его найду-у! — гудел Михаил Сигизмундович, оставшийся за спиной Глазова. — Я его, паскуду, все равно из-под земли достану. А эту падаль уберите отсюда немедленно! Подсовываете мне черт знает кого! Короче, вот что, пацаны, слушайте… Я вознаграждение объявляю за того утырка, который мне тогда на перекрестке устроил… психическую атаку. Серьезно! Найдете, не поскуплюсь. Отвечаю — не поскуплюсь!

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая