Бархат - Хансен Эва - Страница 30
- Предыдущая
- 30/69
- Следующая
Конечно, ничего брать в баре они не стали.
Хозяин квартиры появился почти сразу, он успел натянуть джинсы и на ходу надевал футболку, на которой мокрые волосы оставили следы.
– Вы ничего не стали пить? У меня хороший бар.
– Нет, спасибо. Мы по делу.
Словно не заметив замечания Фриды о деле, Адлер кивнул:
– Значит, сок. Аннете, принеси сок!
Но никакой реакции на этот зов вопиющего в пустыне они не услышали, если Аннете и была в квартире, то умело прикидывалась отсутствующей. Карл рассмеялся: «Ох, эти женщины!» – и отправился за соком сам.
Зажужжала соковыжималка, Фрида была готова ринуться на кухню и потребовать не тянуть время, но вспомнила, что для этого надо пройти мимо распятой девушки, и решила лучше посидеть на удобном диване Адлера. Не ее вина, что Карл тянет время…
Он принес соки, поставил поднос с четырьмя стаканами на низкий столик и развел руками:
– Вчера было небольшое party, горничная убрала в основном, но еще не навели порядок, прошу извинить.
Наверное, для хирурга мебель, вольно стоявшая посреди комнаты, не ассоциировалась с порядком. Но Фрида подумала о другом: не очень-то переживают друзья и родственники из-за гибели Аники.
– У вас там девушка… может, сначала отпустите ее? – Душа Фриды не выдержала понимания, что пока они здесь пьют сок и беседуют, там…
Адлер посмотрел в сторону прихожей, потом на часы и пожал плечами:
– Линда наказана и будет стоять еще… сорок восемь минут.
– Но это преступление против личности, ограничение свободы…
Линн поморщилась, осторожно коснувшись запястья подруги:
– Фрида, перестань, это по обоюдному согласию.
Сказала тихо, но Адлер услышал, его бровь чуть приподнялась.
– Вы правы, это по обоюдному согласию, и никакого насилия нет.
Адлер уселся на диван напротив них и жестом предложил соки, стоявшие на подносе.
Фрида опомнилась, в ней проснулся следователь.
– Господин Адлер, Андреас Флинт поручил нам заново расследовать гибель его супруги Аники Флинт. Он и их дочь Петра сомневаются в том, что Аника могла принять амоксициллин, прекрасно зная о своей аллергии. Вы так не считаете?
Вопрос был задан неожиданно, чтобы Адлер не успел подготовиться. Но того не смутил откровенный наезд Фриды.
– Вы правы, Аника не могла выпить амоксициллин, да и не пила. – Никакого волнения на лице Карла Адлера не отразилось, но это не было ботоксное спокойствие из-за неподвижности мышц, Адлер действительно не волновался.
– Петра считает, что ей подлили в питье.
Он пожал плечами.
– Петра может считать что угодно.
– Где вы были и чем занимались в тот день, можете рассказать подробно?
Карл усмехнулся:
– Вы не полиция, и ничего рассказывать я не обязан. Кстати, полиции рассказал. Но чтобы вы оставили меня в покое, расскажу. Подробно. Или такие вещи, как утренние водные процедуры и походы в туалет в течение дня, можно пропустить?
Фриду таким не возьмешь, кивнула:
– Это можно пропустить. Нас интересуют подробности после полудня и до шести вечера.
Адлер снова усмехнулся, видно что-то для себя отметив. Доктор умен, очень умен, наверняка он понял, почему именно такой временной промежуток.
– Перед утренней операцией мы с Аникой обсудили состояние и лечение остающихся в клинике пациенток, потом я ушел на операцию, она отправилась в свои палаты с Юсси и уехала. В полдень я был на операции. Закончил в двенадцать тридцать пять, помылся и отправился в суд.
– Куда?
– Давать показания на слушании по делу о разводе двух идиотов.
– Почему так грубо?
– Они уже три года пытаются выяснить, кто виноват в том, что жена не похожа на ту серую мышь, которая сказала «да» пятнадцать лет назад в день свадьбы.
– А на кого она похожа?
На кого еще через пятнадцать лет может стать похожей серая мышь? Разве только на серую же крысу…
– Сейчас она красотка, просто удивительно, как молодят женщину удаленные мешки под глазами и подтянутые щеки. За эти годы она помолодела благодаря моим стараниям, но мужу это не понравилось, он, видите ли, любит обвисшие женские лица.
– Нельзя все вернуть в прежнее состояние?
Адлер фыркнул:
– Я вполне могу как исправить, так и изуродовать любое лицо, но портить собственную прекрасную работу, знаете ли!..
Понятно, гордость профессионала… Он прав, это оскорбительно.
– Итак, вы были в суде с…
– С четырнадцати часов. Перед этим перекусил со своим приятелем в «F-12», знаете, где это?
– Какая разница? – пожала плечами Фрида, а Линн усмехнулась, вспомнив, что именно там состоялся их первый совместный с Ларсом выход в свет. Тогда они еще попали на глаза ее сводной сестре Терезе, которая рассказала о шикарном мужчине Линн ее матери, и расспросам не было конца.
Линн понимала, что имеет в виду Адлер, уточнив место обеда. Все подступы к этому ресторану под видеокамерами, а официанты и метрдотель столь внимательны, что могут и через полгода припомнить, кто из постоянных посетителей в какое время обедал, где сидел и что заказывал. Тем более по тону Карла Адлера ясно, что он из постоянных, значит, место имеет тоже постоянное, как и предпочтения в меню. Метрдотель скорее запомнит, когда Адлера не было…
– То есть, вы не имели никакой возможности увидеться с Аникой до самого ее отъезда?
– Вы правы, – кивнул с насмешливой ухмылкой Карл Адлер.
– Но это не значит, что кто-то не мог сделать это для вас.
Линн выпалила это, совершенно не думая, что говорит и к каким последствиям фраза приведет.
Фрида открыла рот, чтобы начать извиняться, но ее остановил жест Адлера.
– А теперь вы ошибаетесь, – усмехнулся Карл Адлер, – мне не было никакой необходимости убивать Анику. Она уже продала мне свою клинику. Договор о продаже подписан ею, а не Андреасом. Я собирался объявить об этом на следующий день, но когда она погибла, предпочел молчать, пока не закончится расследование.
– Вы уже купили клинику ко времени гибели Аники? – У обеих подруг просто отвисли челюсти.
– Да. Подписание документов состоялось в предыдущий день, а участие Аники в операции в день гибели было просто бонусом, неким презентом по поводу продажи.
– Но зачем она продала, фирма же была успешной и не слишком ее обременяла?
Адлер пожал плечами:
– Вы не в этом бизнесе, но попробуйте понять. Аника занималась серьезными операциями в своей основной клинике, здесь делала только блефаропластику. Это сродни удалению аппендицита для хирурга, способного оперировать сердце, слишком просто и обыденно – подрезать, подтянуть, зашить… Ну, конечно, любые операции сложны и достойны уважения, но Аника из тех, кто способен лепить новые лица, а не штопать старые.
– Что мешало ей проводить сложные операции здесь, недостаток оборудования или персонала?
– И это не проблема, можно купить оборудование и пригласить персонал. Что я и намерен сделать в ближайшее время. Но это означало бы разброс, понимаете, пациенток проще и эффективней пригласить туда, где ты работаешь каждый день, а не мотаться самой из страны в страну, страшно уставая по пути. К тому же сегодня работать с одной бригадой, завтра с другой… Анике не нужно развитие этой клиники, проще продать…
– Почему не продала раньше?
– Кому? Это тоже гордость профессионала – воспитать себе преемника, чтобы было кого оставить взамен себя. А у меня не было денег.
– А теперь появились?
– Не иронизируйте, действительно появились. И хотя в этом я тоже не обязан перед вами отчитываться, могу сказать откуда. У меня скончалась тетушка, внешний вид которой я поддерживал долгие годы, естественно, бесплатно, потому большая часть наследства перешла в мои руки. Хотите проверить? Вот телефон нотариуса, – Адлер быстро написал цифры прямо на салфетке. – Кстати, завещание было составлено давно, а умерла она от длительной болезни. Я дал исчерпывающие объяснения или вопросы еще остались? Если остались, задайте поскорей, мне пора на деловую встречу.
- Предыдущая
- 30/69
- Следующая
