Возвращенный рай - Мильтон Джон - Страница 7
- Предыдущая
- 7/11
- Следующая
Присущих иль дарованных, однако
Безвестно жил, домашний кров почти
Не покидая; Галилея — глушь,
А раз в году во Иерусалим
Ходить — не много сможешь наблюсти.
Ты мир не зрил во славе и красе
Империй, государей, их дворов -
Се опыта родник, лишь там постичь
Возможно к вящим подвигам пути.
Мудрейший, но безопытный всегда
Застенчив, робок — ибо новичок
(Обретший царство шел обресть ослят)
Младенчески неловок, боязлив.
Но я Тебя туда перенесу,
Где Ты воспрянешь, и насытишь зрак
Величием и пышностью держав:
Тебе, о Велемудрый, бросить взгляд
Единственный на царских суть наук
И тайн довлеет, чтобы с ними впредь
Елико можно лучше совладать."
При сем (по Божью произволу) взнес
Он Сына Божья на высокий кряж,
У чьей подошвы злачной вдаль и вширь
Окружностью пространною легла
Равнина; два потока из горы
Текли: один извилист бысть — и прям
Другой; они стремили розно бег,
Но морю сообща платили дань;
Меж ними же простерся щедрый край,
Где всякий злак возрос, и тяжкий грозд,
И где паслись несметные стада,
Где башни, храмы и дворцы столиц
Стремились к небесам; и бысть настоль
Обширен край, что там и сям пески
Безводные, бесплодные вмещал.
Диавол же держал такую речь:
"— Промчали славно: через холм и дол,
Чащобу, луг, поток, дворец и храм,
И сократили путь на много лиг.
Ассирию Ты зришь: ея пределы -
Аракс и Каспий, на востоке ж — Инд;
На западе — Евфрат, но рубежи
Ползут и дале. А на юг — залив
Лежит Персидский, тамо ж и пустынь
Заслон; вот Ниневия, и вкруг стен
Ея — три дня пути; владыка Нин
Столицу зиждил, а Салманассар
Царил там после — о его успехе
Скорбит Израиль и поднесь в плену;
А се разноязыкий Вавилон -
Он столь же стар, но вновь отстроен тем,
Кто, дважды внидя в Иерусалим,
Угнал Иуду и Давидов дом
В полон, пока не спас несчастных Кир -
Его Персеполь здесь, а Бактра — там;
Вон высятся забрала Экбатаны,
Вон Гекатомпил, гордый сотней врат;
Вон Сузы при Хоаспе, чья струя
Питье царей дарует, амбру. Вон
Труды эмафских иль парфянских рук,
Низибис пышный, он же Селевкия;
Вон Артаксата, вон и Ктезифон;
Легко отселе их объемлет взор.
Парфяне (коих несколько веков
Назад великий семо вел Арсак,
Их первый царь), изгнавшие владык
Антиохийских, ныне правят здесь.
Ты вовремя явился: взгляд метнешь
На мощь сию, зане парфянский царь
От Ктезифона шлет огромну рать
На скифов, чьи набеги — сущий бич
Для Согдианы; царь спешит помочь,
И выступил. Воззри ж издалека
На тысячи, грядущи в блеске лат:
У всякого колчан и лук стальной,
Равноужасный в битве и при бегстве -
Все конники, все грозны во седле;
Гляди, кольми воинствен этот строй:
Прямоугольник, полумесяц, клин."
И зрил Спаситель рати без числа,
Истекшие из врат, и шли войска
В кольчугах, на проворных скакунах -
В кольчугах тожде, не стеснявших прыти;
И гордо гарцевали седоки,
Краса и блеск премногих областей,
Соцветье всеотборнейших бойцов
От Маргианы — до Гирканских скал
Кавказа, и до иберийских круч;
От Атропатии, которой близ
Адиабена с Мидией, а к югу -
До Сузианы, где Вальсарский порт.
Спаситель зрил порядок боевой,
И како вспять метал он ливни стрел,
И наземь настигавший супостат
Летел, в погоне битву проиграв,
И блеск доспехов помрачала кровь.
У конников за каждою лукой
Для схватки рукопашной латник бысть;
Катились колесницы, и слоны
Стрелков несли, взрывая пыль; обоз
От заступов ломился и секир -
Дабы валить леса, холмы ровнять,
Иль насыпать, иль ставить крепкий мост
Над гордым током, будто класть ярем.
Шагали мул, верблюд и дромадер,
Влачившие орудия войны.
Мощь такову, и столь обширный стан
И Агрикан едва ль совокупил,
Когда Альбракку взялся осаждать -
Во ней же похититель Галлафрон
Скрыл Анжелику, Агрикана дщерь,
Что прочих дев затмила лепотой,
И всякий витязь ею бысть пленен,
Язычник и великий паладин, -
Такой же стан раскинулся вдали.
И Враг, воспряв, Спасителю изрек:
"— Уведай: семо блазнить не хочу
Тебя, ниже на маковке горы
Спасаю от невзгод. Услышь, заметь,
Почто сюда вознес Тебя, и столь
Обширный вид явил. Пускай Тебе
Пророк иль ангел царство предвещал -
Не деючи, как деял встарь Давид,
Не обретешь вовек его: рычаг
Потребен, чтоб пророчество сбылось;
Без рычага ж оно — пустейший звук.
Положим, на Давидов Ты престол
Взошел с согласья всех самаритян,
Всех иудеев — много ли надежд
Спокойно, долго править без препон
Меж двух врагов — как между двух огней, -
Парфян и римлян? Одного из них
След обезвредить — и начать с парфян
Советую: до сих недалеко,
И стоил сокрушительный набег
Недавешний свободы двум царям,
Гиркану с Антигоном — несмотря
На римский меч. Готов поревновать
Их усмиренья, токмо выбирай:
Завоеванье, или же союз?
Ты с ними обретешь, без них же — нет,
Рычаг единый, что Тебе, Наследник
Давидов, навсегда престол вернет:
Освобожденье братий, десяти
Колен, потомки коих и поднесь
В Габоре, средь мидийцев, суть рабы;
Иакова там десять сыновей,
Иосифовых — двое; яко встарь
Израиль из Египта Моисей
Извел, возможешь вызволить и Ты
Из рабства сих — наследие вернешь
Измученным собратьям, и тогда -
И лишь тогда, — воссядешь на престол
И от Египта до Евфратских вод
Царить возможешь, презирая Рим."
Спаситель же бесстрастно рек в ответ:
"— О, сколько всуе помавало рук
Непрочными орудьями войны:
Столь долго мастерить — и преломлять
Мгновенно! Ты явил Моим очам
И слуху много разностей; твердил
О битвах, ковах, о врагах-друзьях.
Сие угодно миру, но не Мне.
Рычаг искать, глаголешь? А не то
В пророчестве обрящется порок?
Глаголю паки: час Мой (сей же час
Твоим последним будет) не настал.
Когда ж настанет — Я ли не потщусь
Деяния вершить? И не прошу
Лукавого совета; бремена
Отрину боевые — и не сил,
Но слабостей людских они залог.
Моих собратий, десять сих колен,
Я вызволю, коль истинно хочу
Наследовать Давиду, скиптр его
Вознесть над главами израильтян.
Усердствуешь? Усердно ж ты соблюл
Израиль, и Давида, и престол,
Когда цареву гордость подущал
Народ исчесть — а в наказанье мор
Седмижды десять тысящ человек
Сгубил во три лишь дня! Кольми помог
Израилю, тольми поможешь Мне.
Плененные ж колена этот плен
Снискали сами, начисто отпав
От Бога: поклоняючись тельцам,
Богам Египта, и посем Ваалу,
Астарте — обретется ль истукан,
Пред коим сей не пресмыкался сброд?
И се, в поработившей их стране
Смирясь ничтоже, Богу не взмолясь
Праотческому, стали умирать
Без покаянья, и зачали род
Себе подобных, коих отличить
По обрезанью суетному лишь
От идольщиков можно бысть, и Бог
Был ими чтим с кумиром наравне.
И к древнему наследию отцов
Жестоковыйны, мерзостью горды
Вернулись бы не каясь, и кумир -
Вефильский? Данский? — с ними бы пришел.
Нет, пусть живут во скопище врагов,
Коль в капищах болваны им друзья.
Но в некий день, о коем Бог лишь весть,
Во имя Авраама воззовет
Господь и к ним, и двинет их домой -
Раскаявшихся, чистых — и поток
Разделится пред ними ассирийский,
Как Море Чермное и Иордан,
- Предыдущая
- 7/11
- Следующая