Творцы миров (СИ) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 39

— Я расскажу одну сказку, потом уйду и больше не потревожу звездное одиночество… Давным-давно, в маленьком провинциальном городишке жила девочка со смешным именем Слава, которая любила сказки и верила в чудеса. И чудо пришло в ее жизнь. Однажды она повстречала своего героя – дивного красавца, носившего на челе печать убийственной тайны, недоступной простому смертному. Надо ли говорить, что Слава полюбила незнакомца с первого взгляда? Полюбила так, как может полюбить только наивная девчушка пятнадцати лет… Лунной ночью они сидели на скамейке старого парка и Слава, затаив дыхание ждала, когда же случится нечто. Нечто произошло – таинственный незнакомец оказался вампиром. Но он не убил доверчивую жертву, он обрек ее на худшую долю, уподобив себе. Потом Антоний, так звали коварного вурдалака,

исчез, а девчушка с той поры была вынуждена жить по законам проклятого народа живых мертвецов. Какая это была мука! Отчаянье, страх, тоска… Но Слава только сильнее любила Антония, погубившего ее душу. Девчушка повсюду искала его и как-то раз они встретились. Только Антоний не узнал Венцеславу… А потом сказка оборвалась и черноокий вампир, прожавший сотни жизней оказался легкомысленным шалопаем, большим любителем глупых фильмов. Парень, видите ли, с детского сада мечтал стать актером и то и дело примерял на себя чужие обличья. Девчонке просто не повезло – в тот вечер он играл роль вампира. Она же была tabula rasa (чистый лист), именно так он и выразился — молодой человек не поленился вызубрить латынь, лишь бы достоверней изобразить старого, как мир вампира. Пустяковая история, почти шутка… Нельзя быть такой доверчивой… Но оказалось – сказка не окончена. Впереди их ожидал грустный конец. Пришло время восхода солнца и Слава, все еще считавшая себя вампиром, почувствовала, что пришел и ее срок. Она без чувств, как мертвая, упала на руки виновника ее беды. Тогда он бежал. Но мертвецы оживают – только это другая история… Да… мечта того парня сбылась, он стал известным актером.

— Прости, Венцеслава. И за то, что было тогда, и за то, что не вспомнил тебя теперь. Меня можно понять – ты сильно изменилась за эти годы, да и вижу я не очень хорошо. А имя – имя, оно показалось мне знакомым, но я не смог вспомнить,

когда слышал его. Прости. Честное слово, я очень сожалею обо всем, очень.

Венцеслава молчала. Ее размышления были не о словах Андрея – задуманный план внезапно показался полным безумием. Она смотрела на сидящего перед ней человека и не знала, как поступить дальше. Наконец она решилась:

— Прощай. Спасибо за автограф.

Андрей удержал ее за руку:

— Постой, Слава. Сегодня я не хочу оставаться один. Твое появление, оно… закономерно. Не уходи, просто посидим, поболтаем.

— Лучше бы ты не предлагал мне этого, Андрей, — она села на край плетеного кресла, нервно теребя ремешок сумочки. — Есть другая сказка, про девушку, засмотревшуюся в волшебное зеркало и потерявшую себя. Про любовь, принесшую смерть. Я не хотела ее рассказывать. Знаешь, почему Слава так легко поверила в существование вампиров? Просто она готова была во всем подражать тому, кого полюбила. Это любовь превратила ее в чудовище. Потом она осталась одна. Впереди ее ждали суровые испытания и беды – расплата за содеянное. Она думала, что больше никогда не увидит своего Антония. Но однажды волшебное зеркало явило его образ, и Слава вновь погрузилась в пучину безумия. Тот, кого она привыкла именовать Антонием, находился рядом,

совсем близко, но… Но это была иллюзия, обман волшебного зеркала красивая тень на стекле.

— И Слава любит меня до сих пор?

— Ты не дослушал сказку, Андрей. Эта сказка не о любви. Слава и тот, кого она любила, попали в страшную ловушку. Они жили в разных мирах, и не было тропы, которая соединила бы их. Между Андреем и Славой встало стекло экрана, оно разделило беспощадно, вовеки… Тот, кого называли теперь Андреем, не мог полюбить девушку из другого мира, из мира простых смертных. Звезды недосягаемы. Многоликий оборотень, меняющий обличья, завораживающий, соблазняющий, влекущий… Он пришел из бездны ада и Слава, поняв это, прокляла его, отчаянно пытаясь забыть, вычеркнуть из своей жизни. Но соблазн оказался неодолим. Она понимала, что перед ней зло, но не могла противостоять его манящей силе. Первая сказка не лгала – Антоний похитил душу Венцеславы. И тогда любовь обернулась ненавистью. Это сказка о ненависти и смерти, Андрей. Слава возненавидела своего возлюбленного за то, что он не мог принадлежать ей. Нерастраченные чувства стали тем пламенем, что сожгло их обоих. Слава нашла тропу в запретный мир, и однажды, разбив волшебное стекло, она явилась туда. С ней пришла смерть…

Рука Венцеславы скользнула в лежавшую на коленях сумочку. Холодное прикосновение стали заставило ее

вздрогнуть. Ощущение, родившееся в кончиках пальцев, пронзило мозг – происходящее очень походило на бред. Ей казалось – она играет нелепую, чудовищную роль, но изменить сценарий было невозможно. Ей удалось произнести давно задуманный монолог, но как фальшиво он звучал! Сцены, рожденные воображением, были убедительны, достоверны, а их реальное воплощение – нелепо, трагикомично. Венцеслава с силой сжала рукоять револьвера – пути для отступления были отрезаны. Она уже сказала те слова…

Андрей вскинул голову. Женщина хотела понять выражение его глаз, но казавшиеся черными стекла, надежно укрывали от нее правду. Тоска затаилась в уголках его губ, но глаза… Глаза – молчали.

— Ты опоздала. Нельзя убить мертвеца. После того, что произошло с нами в детстве, нам обоим следовало серьезно подумать о будущем. Мы этого не сделали. Оба. Предостережения обретают весомость только, когда теряют смысл. Сам того не ведая, я, похоже, подписал договор с дьяволом. Говоришь, на мне лежит печать зла? Может быть. Я мечтал о славе, жаль не о тебе, и готов был заплатить за это любую цену. Ты любовалась мною на экране, но задумывалась ли когда-нибудь, кого именно видишь? Чей образ скользит по стеклу? Чужие жизни отняли у меня собственную. Я стал понимать это только, когда пришел успех. Я просыпался

ночами от ощущения пустоты. Мне казалось – кровь вытекает из жил и с ней меня оставляют чувства, желания… Тихо-тихо, по капле… Я смотрел на человека, что жил на экране – он был способен сопереживать, страдать, любить. Иногда мне удавалось стать им, но ненадолго, он все отдалялся с каждой серией, с каждым метром пленки. Постепенно он стал намного реальней меня.

Я не остановился, не отрекся от своего жребия, наверное, потому, что было уже поздно искать перемен. Это затягивает, увлекает ко дну. Потом стало еще хуже – догадки, смутные ощущения переросли в четко прослеживающуюся закономерность, я понял – чем больше на меня смотрят, чем больше восторгаются, тем ближе конец. Восторженные взгляды растаскивали, уносили прочь частицы души. Меня иссмотрели…

Вампир, чернокнижник, восставший из гроба мертвец, восковой манекен, обретший подобие жизни – знакомые образы теснились, наслаивались друг на друга, завораживая Венцеславу. Андрей вновь, как и много лет назад, уводил ее в мир запредельного.

— Нет… так не бывает… — пробормотала она.

Андрей не обратил внимания на ее реплику:

— Кого ты пришла убивать, Венцеслава? Тень, скользящую по стеклу экрана или ходячий труп,

разваливающийся на куски? Кого ты любишь? Кого ненавидишь?

— Андрей!

Жестом он приказал ей молчать. Венцеслава чувствовала – происходит нечто непоправимое, страшное. Худшее, чем все домыслы и фантазии. Бледность, нездоровая худоба, тоска, тенью лежавшая на лице – Андрей и в самом деле напоминал героя мистического триллера или фильма ужасов.

— Или ты хочешь сказать, будто любила того парня, что на беду повстречался тебе? Ложь! Ты полюбила загадочного Антония, вампира прожившего сотни жизней. Ты хотела видеть его во мне. Девочка Слава отвернулась от своих сверстников, ей хотелось несбыточных грез. Если бы я сидел с тобой за одной партой, мог бы я рассчитывать на любовь, на простое внимание? Нет. Тебе нужна только тень на стекле, ты наслаждаешься светом давно угасшей звезды… Кого ты видишь во мне теперь? Чей образ я воплощаю? Пойми, Слава, пойми и смирись – во мне не осталось ничего от того человека, что некогда жил на Земле. Ни бескорыстная любовь, ни слепая ярость, ни дивная красота, ни боль, ни страх уже не потревожат меня. Утешься тем, что я дал жизни призракам без плоти и будущего, существующим в замкнутой петле времени, призракам, сводящим с ума глупых девчонок. Убей меня Венцеслава, убей человека, потерявшего душу. Со мной и так