Выбери любимый жанр

Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха - Минутко Игорь - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

Если человек умирает постепенно, от продолжительной болезни, или от старости, жизненная энергия уходит из него тоже постепенно, медленно. Когда человек погибает внезапно — в какой-либо катастрофе или на войне — его жизненная энергия выбрасывается во вне стремительно и главное — сразу. Вот такой выброс и нужен эфирным сущностям черной магии, чтобы завладеть мгновенно сгустком этой энергии, пока она не растворилась в Космосе. Они ждут подобных моментов, провоцируют их. Спешу уточнить: эта энергия жизнедеятельности физического человеческого тела, функциональная субстанция для всех его органов. Луша — нечто совсем другое, это то бессмертное, божественное, что навсегда связано с Творцом мироздания и что развивается вечно — или совершенствуясь, проходя через миры, или низвергаясь в обиталища Вселенной со знаком минус (то, что мы называем адом). Луша свободна в своем выборе пути: Бог изначально каждому из нас дал свободу, то есть именно право выбора, и любовь, которую мы или несем с собой через все перевоплощения, или размениваем на соблазны, существующие на Земле и в беспредельном Космосе. Ведь и все эфирные сущности черной магии изначально получили эти два божественных дара — любовь и свободу. Они сделали свой выбор. Они — падшие ангелы. Вспомните гениального Лермонтова: «Печальный Демон, дух изгнанья, летел над грешною землей…»

Итак, сущностям черного надземного и подземного братства, то есть тем, кто существует в эфирном мире, нужно как можно больше внезапных человеческих смертей. Война — их звездный час. И чем огромней, всеохватней кровопролитие (не только война, но и такие явления исторического процесса, как массовый террор, геноцид, межнациональная резня), тем больший «энергетический урожай» они собирают. Возможно, мы с вами, любознательные читатели, попытаемся — всему свой срок — разгадать феномен так называемых «летающих тарелок», или НЛО, которые в разные периоды земной истории зависали над крупнейшими сражениями или массовыми кровопролитиями — например, во время Куликовской битвы, Варфоломеевской ночи, танкового сражения на Курской дуге. Но это в другом повествовании.

Поэтому любые военные конфликты — самое вожделенное время для эфирных сил черной магии, пора их плодотворной деятельности.

А если в одной стране, в одно и то же историческое время сочетаются революция, гражданская война (самая чудовищная из всех возможных войн; впрочем, любая война мерзость) и стремление к мировому господству любыми способами, но прежде всего военными, — можно ли придумать что-нибудь лучшее для сил черного воинства? И в мире тонких материй, и на земле (ведь черные маги — среди людей) есть проводники темных эфирных сущностей, которые впрямую не могут вмешаться в людские дела.

Да, мы уже рядом с главным выводом из сказанного: в 1918 году, когда начались первые, еще не основные события нашего повествования, Россия — трижды, увы! -¦ делалась тем гигантским полем, где черной силе можно собрать огромный урожай.

И теперь последнее. Опять придется воспользоваться нашей сегодняшней терминологией. Когда «там» приступают к разработке плана действий, «если уже есть на земле среда, в которой его можно воплотить», конструируется некая модель гомо сапиенс, призванная осуществить замысел черных сил в сложившейся земной ситуации. Создается их ударный корпус — конечно же, без ощущения людьми, что они кем-то управляемы. Выращивается, по выражению Николая Ивановича Бухарина, новый тип человека — инициативного, энергичного, быстро выходящего из любого затруднения. И такой человек, как мы уже знаем, — чекист».

В нашей истории это Яков Григорьевич Блюмкин. Он, революционер, террорист, романтик, как и еще несколько избранных, выделен из многочисленных членов корпуса земных солдат черного воинства. Для чего? На него возлагается особая миссия…

Естественно, в предстоящих оккультных сражениях в уже растерзанной войной и революцией России силам черной магии будет противостоять белое воинство. У него свои избранники на Земле, через них оно готовится оказать сопротивление достаточно грозному противнику. У избранников белой магии своя миссия в предстоящих неминуемых битвах.

Нейтрализовать их, уменьшить влияние по ходу событий, совратить, если возможно, уничтожить врага — вот задача черных сил.

Кто победит? Кто победит в вечном сражении, для которого фактор времени в нашем понимании не существует?

Нет ответа на этот роковой вопрос, дамы и господа! Пока нет…

Глава 2

КАРЕЛИЯ, ЛАПЛАНДИЯ, АВГУСТ-СЕНТЯБРЬ 1918 ГОДА

…жена моя, Лада, прозревала на всех путях наших. Нашла она водительство духа и укрепила она дух наш.

Николай Рерих.

Он проснулся от утренней прохлады. Вчерашний вечер показался теплым, даже душным, и, ложась спать, Николай Константинович оставил окно своей комнаты открытым. Взглянул на часы — десять минут седьмого. Прозрачная занавеска на окне надулась пузырем, который, то спадая, то округляясь, плавно покачивался из стороны в сторону.

«Ветер… А вчера был полный штиль».

Он поднялся с кровати, накинул теплый халат, подошел к окну, закрыл створку. По стеклу сонно ползла большая полосатая оса. Николай Константинович отодвинул в сторону занавеску и замер…

Дивная картина была явлена ему. Дом стоял на берегу Ладожского озера, и казалось, совсем рядом — протяни руку и достанешь — начинался сказочный мир шхер: бухточки, маленькие заливы, огромные валуны в диком хаотическом нагромождении; песчаная коса сужающимся желтым клином уходила в темно-серую озерную необъятность, по воде бежали волны с белыми гребешками пены. Медные, безукоризненно прямые стволы сосен вертикально, четко и контрастно пересекали это живое полотно. И все было освещено солнцем, которое недавно вынырнуло из-за горизонта.

«Эту картину надо слышать», — подумал Николай Константинович и открыл форточку, в которую, тут же ожив, пулей вылетела оса.

Николай Константинович сел за письменный стол, вынул из верхнего ящика общую тетрадь в черном клеенчатом переплете. «Листы дневника…» Он вел дневниковые записи с юношеских лет, теперь это было потребностью, толчком к началу деятельного дня.

Он обмакнул в чернильницу перо затейливой ручки, сделанной из карельской березы (купил на местном рынке), прислушался к звукам, влетавшим в открытую форточку.

12. VIII. 1918 г. Сердоболь11.

Проснулся в начале седьмого. За окном ветер в соснах, видно, как на берег катятся пенные волны. Над неспокойным озером носятся чайки. Через открытую форточку слышны их крики, пронзительно-печальные, будто они жалуются на что-то. Отдаленный лай собак, которых здесь видимо-невидимо. В комнату вливается свежий воздух, пропитанный ароматом карельского мокрого лета. Я прислушиваюсь к себе. Да, я здоров, я окончательно поправился. И сегодня, сейчас, во время завтрака, я покажу своей Ладе письмо от Вадима Диганова, очень оно кстати. Пора встряхнуться, пора совершить еще одно путешествие по здешним землям, в Лапландию. Все, о чем пишет Вадим, чрезвычайно интересно. Да, да! Сейчас достану эту эпистолу…

Письма, деловые бумаги, счета и векселя хранились в самом нижнем ящике письменного стола. Николай Константинович с трудом его выдвинул — ящик был переполнен — и принялся искать письмо от своего воспитанника.

«Странно — лежало сверху».

Он рылся в ящике все быстрее, быстрее, суетливее, как часто бывает, когда человек ищет что-то и не находит, начиная раздражаться. И вдруг мелькнул лист писчей бумаги с заголовком, крупно написанным его напористым почерком фиолетовыми чернилами: «Завещание».

«Черновик…» — подумал Николай Константинович, мгновенно испытав душевный дискомфорт и тревогу.

Он извлек этот лист скверной бумаги с перечеркнутым, многажды переправленным текстом.

«Потом я переписал его. Ездил в Петроград. Никакой границы еще не существовало. В вагоне поезда оказался рядом с солдатом, которому в госпитале отрубили, как он сказал, ногу. Солдат возвращался в свою деревню, клял войну, тех, кто ее затеял. Говорил, что в России все идет прахом. Похоже… Особенно сейчас. А тогда я отправился к нотариусу Козловскому, мы все оформили. Ни Елена, ни мальчики не знают об этом завещании. Поспешил? Но тогда мне казалось, что я уже не поправлюсь, что мои бронхиты и пневмонии переходят в чахотку…»

10
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело