Пасынок луны (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 3

И вот они, плоды той сделки. Наши древние недруги сгинули, не оставив после себя ничего кроме руин… да еще земли, превращенной в Пустошь. А наш Народ, сделавшийся Лунным, до сих пор топчет землю. Сила, полученная от Зел-Гарота хранит нас пуще самой прочной крепости — однако и жизнь при этом осложняет. Не говоря уж про смерть.

— Не понимаю, — все более настораживаясь и внутренне холодея, молвил Фангор, — насчет смерти.

— Эх, так ты и об этом не знал, — вздохнул его собеседник, — ладно, проясню. Хотя по молодости ты вряд ли задумываешься о подобных вещах. Но все равно, чтобы вопросов не было… по условию той сделки душу каждого из нас пожирает Зел-Гарот, чтобы вроде как стать сильнее. А мы исчезаем навсегда… без всякого посмертия, что сулят простым людям жрецы. Без всякой надежды.

— Пока кто-нибудь не расторгнет эту сделку, — осторожно предположил Фангор.

— Именно, — с готовностью подтвердил пришелец, — хоть это и не так просто. Прежде всего скажу, что решать за все племя ты не сможешь — такое доступно лишь вождю… и уж точно не изгою. А едва ли найдется вождь, который бы решился пожертвовать силой своего народа. Случись такое, бедняга мог позавидовать даже тебе.

И еще: грубая сила здесь не поможет. Даже самый могучий воитель — просто пылинка рядом с Повелителем Ночи. Свою душу можно лишь выкупить… точнее, выменять. На другую… если не на две. Зато ежели вы с Зел-Гаротом придете к согласию, ты, мой мальчик, станешь обычным человеком. Ты не сможешь больше превращаться в зверя… однако в том уже не будет нужды. И главное, никакие муки в качестве платы тебя больше терзать не будут.

— Я понял, — Фангор кивнул, сам еще до конца не зная, что делать с услышанным.

— Хорошо, если так, — молвил пришелец с удовлетворением, — тогда последний совет… если все-таки надумаешь идти в Пустошь, к храму Зел-Гарота. Не рассчитывай на этого своего мага — даже в качестве залога. Даже не вздумай. Свою душу такие как он наверняка продали уже давно.

— Ну и кто это был? — поинтересовался Арван, едва Фангор переступил порог Башни.

При давешнем разговоре маг разумеется, не присутствовал, однако знал об оном наверняка — благодаря хотя бы Серебряному Зеркалу. Да и не ему одному, наверняка. И не похоже было, чтобы встреча двух оборотней порадовала его. Говорил Арван спокойно, пускай и без привычного пренебрежительного тона. Зато взгляд просто-таки излучал злость.

— Мой… отец, — нерешительно молвил оборотень.

— Неправильный ответ, — отчеканил Арван, — то приходил шелудивый кобель, породивший тебя своей звериной похотью. А после бросивший на произвол судьбы — за ненадобностью.

Отповедь мага, короткая, но резкая, неожиданно разозлила Фангора, и рука его сама сжалась в кулак. Хоть и уступал парень хозяину Башни в росте на целую голову, зато сбит был заметно крепче И оттого понадеялся, что против грубой силы даже Арван не устоит со всей своей волшбой. Против лома ведь нет приема, как говорили в деревне.

Как оказалось — есть. Лица мага фангоров кулак не достиг, угодив во что-то невидимое, но непреодолимое. Да так и повис бессильно в воздухе, не в силах двинуться с места. Сам же парень при этом сделался похожим не то на статую, не то на огородное пугало, накренившееся от ветра.

— Я не договорил, — все так же спокойно молвил Арван, — хочу напомнить тебе одно: то, что ты сейчас едва ли осознаешь. Ты мог и не дожить до своих теперешних лет. Ты мог погибнуть — причем, еще в младенчестве. Если бы люди… простые, а не твои соплеменники — не приютили тебя. Так что своему так называемому народу ты не должен ни-че-го. Это понятно?

Фангор дернулся, невольно всхлипнув — попробовал вырваться. Но безуспешно. А маг продолжал, будто не обращая внимания на эти жалкие попытки сопротивления.

— Почти все, что есть у тебя, дал я. Даже имя: это я нарек тебя Фангором, что значит «Железный Клык». И когда толпа, суеверная и невежественная, готова была разорвать тебя… ребенка, просто оказавшегося не «как все» — кто тогда спас тебя? Кто понял, что твоя неправильность суть дар, а не порок? Отец? Дети Луны?

— Дар… — с обидой и злостью процедил Фангор, — да ты хоть понимаешь?..

— Представь себе — понимаю, — заявил Арван, — хоть и не перекидываюсь ночью в чудище и не страдаю от этого на следующий день. И тем не менее, прекрасно понимаю… что ничего не дается просто так. Это лишь отпрыски знатных семейств с рожденья могут жить в роскоши, не пошевелив и пальцем. Тогда как остальным приходится проливать пот, а порой и кровь. Чтобы просто выжить… я уже не говорю о чем-то большем.

— Что-то большее — уж не ты ли? — злобно прошептал оборотень.

— А хоть бы и так. И дерзить не надо, — голос мага слегка дрогнул, — я постигаю тайны мира, учусь использовать их… учусь всю жизнь! И потому не могу позволить себе жениться, создать семью. Это ты понимаешь? Мне недоступно то, что считается обычным делом у последнего землепашца! Хотя я знаю и умею больше… несравненно больше любого из них!

На крик Арван так и не сорвался. Однако голос его звучал с каждым словом все суровей, все более угрожающе.

— Так тебе непонятно? Есть преимущество над простыми смертными — и есть плата за него. Что суть неприятная неизбежность. Причем, не такая уж непосильная… коли ты еще жив. Твой так называемый отец подсказал, как можно избавиться от твоего преимущества? Что ж, представить последствия легко. Ты становишься обычным двуногим: не самым умным, не самым красивым и сильным. Да и происхождения далеко не знатного. И кому тогда ты будешь нужен? А сейчас ты нужен хотя бы мне.

— А как насчет души? — не унимался Фангор, — я не хочу, чтобы ее… то есть меня, сожрала какая-то злобная тварь.

Даже бессильный, даже прочно удерживаемый волшбой Арвана, оборотень все равно не желал теперь ни уступать, ни склонять перед хозяином повинную голову. Он словно наслаждался первым в своей жизни бунтом, невзирая на полнейшую и очевидную его безнадежность.

— Сожрала? Тварь? — маг усмехнулся, — ты что же, думаешь — такой исход наихудший? Уверен? А как насчет… ну хотя бы Мира Льда? Где вечный холод, от которого никуда не деться. Или… неужели ты подумал, что после смерти тебя ждут прекрасные сады и толпы наложниц? Даже не думай об этом, ты же убивал людей! Забыл? Впрочем я сам не лучше…

«Свою душу такие как он наверняка продали уже давно», — вспомнил Фангор слова отца.

— Только пойми, я не осуждаю и не пугаю, — разводя руками и словно оправдываясь, говорил Арван, — просто еще раз пытаюсь вдолбить тебе все ту же простую истину. Ничего. Не дается. Просто. Так. Чем-то всегда приходится жертвовать. Я это понял уже давно; ты — нет. И именно поэтому я хочу оградить тебя от величайшей глупости в твоей жизни.

— А надо ли… ограждать?

— Ну а как иначе? Я в ответе за тебя… мой мальчик, — сознательно или нет, маг повторил слова человека, назвавшегося отцом Фангора. Только, в отличие от последнего, прозвучали они теперь донельзя фальшиво.

— То есть?..

— То есть, я не допущу, чтобы ты отправился в Пустошь, выторговывать свою душу. И не потерплю от тебя неблагодарности — я уже сказал, почему. Дальнейший разговор считаю бессмысленным, так что… отдыхай до нового распоряжения.

Рука Фангора наконец-то обрела свободу, однако воспользоваться ею как ему хотелось, юный оборотень не успел. Еще что-то невидимое, сродни исполинской ладони, отодвинуло его в сторону, на миг прижав к ближайшей стене. Отодвинуло бережно: чего-чего, а увечить и калечить собственного слугу Арвану было не с руки. А вот оставить чувство унижения; чувство, достойное побитой собачонки — в самый раз.

Бунт кончился. Хозяин и слуга вернулись к прежним, за годы сложившимся между ними, ролям. Однако возврата к тем же отношениям не было и быть не могло. По крайней мере, для Фангора.

Оборотень-изгой, подкидыш и приемыш понял, что жизнь в Рогатой Башне и служение ее хозяину — не единственная тропка, доступная ему в жизни. Что он мог бы жить иначе, что превращение в зверя и уничтожение недругов Арвана не есть неизбежность. Не говоря уж о набившей оскомину «плате» за столь сомнительный дар.