Северяне - Мищенко Дмитрий Алексеевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/52
• Следующая

Черный с трудом скрыл удивление. В чем тут дело? Случайны ли слова о подготовке или Олег в самом деле дознался о – его намерении увеличить дружину? Он опустил голову и не ответил. Но Олег словно не замечал ни удивления, ни Молчания князя.

– Ведь готовиться так или иначе нужно, – невозмутимо продолжал он, – даже если бы хозары не чинили новых бед.

Подумай о печенегах.

– Не так уже опасны печенеги, – не удержался Черный, желая во что бы то ни стало возразить Олегу. – Ты забываешь, что против них стоит хозарская рать, каган тоже не хочет, чтоб печенеги топтали его землю.

– Правда твоя, но это не мешает печенегам сжигать славянские селения. Не только на Дону, но и на Донце уже полыхают пожары.

Такая осведомленность Олега, а пуще всего его забота о северянских поселениях на берегах Донца вызвали раздражение Черного.

– А разве на Донце осели уже киевляне? – зло уставился он на Олега.

– Славяне, князь, – укоризненно посмотрел на него Олег.

Черному стало не по себе. Ведь перед ним сосед, спаситель дочери, забыл, чем обязан ему?

– Прости меня, княже, – сказал он упавшим голосом. – Я сгоряча чуть было не забыл, что ты мой гость, спаситель дочери моей… Нам, видно, об ином пристало речь вести Вижу я, дела державные ведут нас к пререканиям. Не нужны они нам, а сейчас особливо.

– Согласен, – подхватил последние его слова Олег. – Именно сейчас не нужны нам пререкания. Но дел державных обойти никак нельзя.

Черный насторожился:

– Почему? Ведь, кроме них, есть еще дела житейские. Почему бы о них не толковать?

– Хотя бы потому, – степенно и значительно ответил киевский князь, – что я приехал сюда из-за дел державных.

– Вот как! – притворяясь удивленным, воскликнул Черный. – Князю стало ведомо что-нибудь о намерениях древлян? Или, может, с востока пришли совсем плохие вести?

Олег отрицательно покачал головой.

– Древляне Киеву отныне не страшны. С востока же тревожат нас только набеги печенегов. Но разве того мало? Думаю, и этих набегов хватит, чтобы уже сейчас видеть и. понимать, что хозары не в силах сдерживать печенегов, а они не остановятся на Подонье. Легкая нажива поведет печенегов дальше – на Сейм, на Десну и даже на Днепр, под стольный град наш Киев.

Черный усмехнулся в усы:

– Послушаешь тебя, княже, можно подумать, что ты собираешься мириться с хозарами, а может, и пойти с ними на союз ратный.

– Не с ними, – возразил Олег.

– А с кем же?

– С княжеством Северянским, – твердо проговорил Олег, пристально глядя на Черного.

Тот не ждал столь прямых слов о ратном союзе. Он отвел взгляд, думая, как уйти от прямого ответа.

– Князь хочет поссорить меня с хозарами? – нашелся он наконец.

– А разве повелитель Северянщины уже не поссорился с ними?

– Думаю, это еще не ссора, – медленно и неуверенно протянул Черный. – А вот если войду в ратный союз с княжеством Киевским, врагом хозар, каган не простит такой дерзости. Ему не докажешь, что союз этот против печенегов, заклятых и жестоких врагов Хозарии.

– Верно, – согласился Олег. – Хозар, как и печенегов, добрым словом не убедишь. А мечом можно.

– И печенегов и хозар?

– Да, и печенегов и хозар.

Черный смерил недоверчивым взглядом Олега с головы до ног.

– Дерзание молодого князя достойно похвалы, – учтиво проговорил он, – но намерения слишком уж смелы и, прости, князь, неосуществимы. Боюсь даже – губительны. И для Киева и для Чернигова.

Олег досадливо потер лоб:

– А может, князь посоветует иное?

Взгляды их скрестились в молчаливом поединке.

– Поеду и скажу хозарам, – ответил наконец Черный, – вы берете с северян дань, вы обязаны защищать их от набегов степняков.

– Да ведь не защищают! – воскликнул Олег. – Согласись, князь, не защищают! Не могут, не под силу им защищать северян! Дороги в Итиль печенеги уже отрезали, значит, отрезана и Северянщина от Хозарии. Зачем же, князь, держаться за Итиль, за хозар? Иль велика охота оставаться данником?

В глазах у Черного вспыхнули искорки гнева. Он хотел было крикнуть: «А ты что, обещаешь не брать с нас дани?» – но вовремя спохватился и проглотил готовые сорваться желчные слова. Олег воспользовался его молчанием и закончил свою мысль:

– Подумай, княже, недавняя ссора тоже миром не пахнет. Каган понимает, какие выгоды сулит ему брак с княжной северянской, принудит тебя выдать за него дочь. На что другое, а уж на это у него хватит войска.

– В том-то и дело, что хватит. – Черный поднялся, задумчиво прошелся по залу. – Если даже мы объединим свои силы, и тогда хватит!

– О нет! – живо возразил Олег. – Верь, княже, если соединим мы наши силы, отстоим княжну. И княжну и земли наши.

Олег так горячо убеждал Черного оградить дочь от брака с каганом, что тот даже заподозрил: а не дочь ли толкает Олега на единение? Не она ли причина его настойчивости?

И ему захотелось показать свою независимость и решительность, отплатить за неловкость, в которую Олег поставил его во время беседы.

– Нет, княже, – сказал он спокойно и внушительно. – Я попытаюсь наладить отношения с каганом. Мирно попробую наладить.

– С помощью брака?

Черный как ужаленный повернулся на ходу, суровый и гневный, уставился на смельчака.

– Князь, вижу, не ценит моей благосклонности к нему! А должен бы… – Он снова сорвался с места, прошелся из угла в угол. – Должен бы помнить, что северяне не могут верить речам вашим медовым.

– Не понимаю, – насторожился Олег. – Почему не могут верить?

– А хотя бы и из-за Любеча! – не сдержался Черный. – Разве не поляне, не князь киевский забрал коварством лучший северянский град и пристань на Днепре? А теперь намерен прибрать еще и Чернигов? Нуждами славян хочет прикрыться?

Олег пытался возразить, но Черный опередил его:

– Нет, княже. Мы уже научены, нас не обмануть. Олег задумался. Значит, Любеч… Вот что стоит преградой к союзу – Любеч!

– Если князь хочет, чтоб мы были друзьями и в союзе ратном, – нарушил тишину Черный, – он должен вернуть нам Любеч, обязан признать, что только северяне законные хозяева и града и пристани этой на Днепре.

– А хозары? – не уступал Олег. – Куда ты денешь, князь, хозар? Ведь Северянщина подвластна им. Они-то и станут настоящими хозяевами Любеча, поставят туда воинов своих.

– Северянщина лишь платит дань хозарам.

– И позволяет им селиться на своей земле, вывозить пушнину?

Черный исподлобья взглянул на Олега, однако промолчал: то была правда, а против правды ничего не скажешь.

– Уверен ли князь, – продолжал Олег, – что хозары не захватят Любеч, если оттуда уйдут поляне?

– Пусть не тревожит тебя, князь, судьба Северянщины, – раздраженно отмахнулся Черный.

– Меня тревожит судьба Днепра, торговый путь из варяг в греки.

Черный внимательно посмотрел ему в глаза.

– Кто знает, будет ли подходящим для нас этот путь?

– Будет, княже. Через всю Славянщину он пройдет – от Новгорода до Византии. И поверь мне: тогда хозары обсядут Любеч, как муравьи брошенный на пути кусок. Через Итиль и то везут они твою пушнину, а по Днепру в греки и подавно повезут…

Черный молчал, раздумывая. Потом подошел к окну и загляделся на широкую Десну.

Олег воспользовался его молчанием и подошел к нему.

– А ведомо ли князю, что ватага киевских гостей торговых побывала минувшим летом в Византии?

– Ну и что? – полюбопытствовал Черный.

– Добрый, доходный торг был. – Олег помолчал, ожидая, видимо, что скажет Черный, потом добавил: – Поверь мне: Итиль нам больше не нужен. Миновали те времена, когда мы держались только за путь через Итиль.

– Для вас миновали, это правда, – не сдавался Черный, – а северянам путь этот пригодится.

– Но зачем? Подумай, княже, в степях носятся печенеги. Они не пропустят твои караваны, рано или поздно закроют им путь. А на Днепре…

– Закроет Киев, – зло перебил его Черный. – Рано или поздно непременно закроет. Олег не растерялся.

• Предыдущая
• 24/52
• Следующая