История Крестовых походов - Мишо Жозеф Франсуа - Страница 10

• Предыдущая
• 10/68
• Следующая

Каждый день смуты и беспорядки росли. Зависть и алчность, разделявшие вождей, перешли и к рядовым воинам. Повсюду складывались шайки, бродившие в поисках городов, где можно было бы водрузить свои знамена. Они дрались между собой, когда одерживали победы над общим врагом, или терпели все ужасы нищеты, когда встречали неодолимое сопротивление. Те, кому счастье не благоприятствовало, жаловались на своих более удачливых товарищей, пока, наконец, удобный случай не предоставлял им возможность, в свою очередь, использовать права победы. Многие отправлялись «навестить» своего прежнего соратника Балдуина Эдесского и там дрались за него с месопотамскими сарацинами, разумеется, за соответствующую мзду. Но, пожалуй, самой симптоматичной из подобных экспедиций, захвативших и рыцарей, и вождей, стал поход на город Марат.

Город этот, лежавший между Хаматом и Алеппо, долго не желал сдаваться христианам. А между тем в осаде его участвовали герцог Нормандский, граф Фландрский и многие другие. Раймунд Тулузский первым подошел к Марату и поэтому смотрел на него как на свою добычу. Боэмунд Тарентский явился последним, но и не думал уступать. Когда наконец после долгих мытарств город был взят и мусульманское население частично уничтожено, частично продано в рабство, Раймунд прямо заявил, что это его достояние. Князь Тарентский пытался оспорить права Раймунда, утверждая, что, по крайней мере, часть города принадлежит к Антиохийской земле. Оба вождя подбивали своих солдат, противостояние усиливалось. Трудно сказать, чем бы кончилась эта склока, но помогло общее несчастье. Пока христианские князья сводили счеты друг с другом, египетский халиф, не теряя времени, разбил турок и овладел Палестиной. Теперь заветный Иерусалим попал в руки сильного властителя, и завоевать его крестоносцам было много сложнее, чем месяц назад. При вести об этом глубокое возмущение и гнев охватили рыцарей. Громко винили они Раймунда как зачинщика междоусобия и угрожали выбрать себе другого вождя, для которого общее дело станет превыше частных интересов. Боэмунд подогревал эти настроения. Как раз в это время Танкред силой захватил антиохийский кремль и, сбросив знамя графа Тулузского, поднял на главной башне знамя Боэмунда. Оказавшись в полной изоляции, Раймунд был вынужден сдаться на волю армии. Приказав поджечь Марат с четырех концов, он вышел из города босой, проливая обильные слезы. Были ли то слезы покаяния, как считали некоторые, или слезы злобной зависти, как полагали другие? Во всяком случае, сопровождаемый духовенством, распевавшим покаянные псалмы, он торжественно повторил клятву, столько раз даваемую и столько же забываемую, отрекшись от стяжательства и властолюбия, никуда больше не сворачивая, идти прямо на Иерусалим с целью освобождения Гроба Иисуса Христа.

Прошло более полугода после взятия Антиохии, а многие из вождей все еще и не помышляли об Иерусалиме. Нетерпением горели лишь рядовые рыцари. Поэтому вынужденное решение Раймунда Тулузского было встречено всеобщим энтузиазмом. С графом Тулузским пошли Танкред и Роберт Нормандский, мечтавшие завоевать Палестину. Эта армия без помех прошла Кесарию, Гамат, Эмессу. К ней со всех сторон сбегались христиане и мусульмане, одни моля о помощи, другие – о пощаде. Многие эмиры просили Раймунда выставить его знамя на их стенах, чтобы спастись от посягательств других крестоносцев. Отовсюду несли припасы и богатую дань. Было возвращено большое число пленных христиан, которых уже считали погибшими. Первые затруднения встретились у Архаса, сильной крепости, лежавшей близ моря, у подножия Ливана, среди пышных полей и масличных рощ.

Между тем Готфрид, его брат Евстафий и Роберт Фландрский, отдыхавшие в Антиохии, выступили в поход лишь в начале весны. Боэмунд проводил их до Лаодикеи, обещая позднее прийти прямо к Иерусалиму. В Лаодикее крестоносцы получили значительные подкрепления. Из Британии пришел Эдгар Аделинг, некогда дерзнувший помериться силами с Вильгельмом Завоевателем. Вместе с британцем прибыли отряды из Фландрии и Голландии. Здесь же крестоносцы освободили и приняли в свои ряды фламандских корсаров, более полугода протомившихся в неволе у византийцев.

Вожди не торопились, пытаясь подчинить своей власти города и провинции, по которым проходили. Раймунд упрямо стремился овладеть сопротивлявшимся Архасом. Готфрид осадил Иибел, приморский город близ Лаодикеи. Виконт де Тюренн хитростью захватил Тортозу. Все эти действия замедляли движение к Иерусалиму и приводили к ненужным людским потерям. Графы и бароны пытались оправдать свои действия и подогреть рвение солдат всевозможными «чудесами». Вновь на свет Божий выплыло священное копье, в достоверности и силе которого многие начали сомневаться. Дело дошло до того, что марсельский священник Бартелеми для доказательства святости этой реликвии согласился пройти сквозь костер, вследствие чего умер от ожогов, но добился восстановления пошатнувшейся веры.

Находясь под Архасом, крестоносцы получили послание от византийского императора. Алексей жаловался на неисполнение ими условий договора, стремясь прикрыть своими сетованиями собственное вероломство в период осады Антиохии. Это ему не удалось. Его посольство и обещания на будущее были приняты плохо. В особенности еще и потому, что выяснилось наличие тайной переписки Алексея с египетским халифом, враждебной по отношению к крестоносцам.

Каирский халиф придерживался той же политики, что и византийский император. Этот мусульманский государь, враждовавший со своими единоверцами-турками, смотрел на крестоносцев как на кратковременных союзников, но при этом ненавидел их как христиан. Теперь, став властителем Палестины и трепеща за свое новое завоевание, он вскоре после Алексея направил второе посольство в лагерь воинов Христа. С этим посольством прибыли и уполномоченные крестоносцев, некогда направленные в Каир и там просидевшие в тюрьме в течение месяцев, пока положение под Антиохией оставалось неопределенным. Египетские послы постарались всеми средствами загладить этот неприятный инцидент, вручив крестоносцам богатые дары. Готфрид получил сорок тысяч золотых монет, тридцать драгоценных одежд и множество золотых и серебряных сосудов, Боэмунд – в полтора раза больше, остальные графы и бароны – каждый соразмерно его известности. Однако все эти подарки пропали даром. Поскольку халиф, как и прежде, требовал, чтобы христиане вступили в Иерусалим безоружными, переговоры снова провалились и лишь обозлили крестоносцев, которые пригрозили пройти с оружием до берегов Нила.

Разбив в кровопролитном сражении эмира Триполи, неожиданно напавшего на них, рыцари могли беспрепятственно идти на Иерусалим. Дольше других задержался Раймунд; он все еще стоял под Архасом, и только новые угрозы солдат, готовых его покинуть, заставили графа Тулузского присоединиться к другим вождям.

Май был на исходе. Жители Финикии собирали обильный урожай, и христиане не имели недостатка в продовольствии. Они изумлялись щедрости земли, изобиловавшей масличными, апельсиновыми и гранатовыми рощами. Одно растение, чей сок был слаще меда, особенно их пленило; то был сахарный тростник, еще неизвестный Европе.

Все предшествующие потери сильно сократили армию крестоносцев, которая теперь едва насчитывала пятьдесят тысяч бойцов. Но зато она стала более собранной и компактной. За ней уже не тащилась бесполезная толпа бродяг и нищих. Суровые испытания похода закалили рыцарей, лишили прежних иллюзий, сделали всех суровыми и целеустремленными. По мере приближения к заветной цели стихали былые распри и превозмогалась усталость.

Пройдя очередную горную цепь, армия спустилась в долину Бейрута и, следуя вдоль моря мимо Сидона и Тира, подошла к стенам Акры, древней Птолемаиды. Здесь крестоносцам снова довелось испытать коварство мусульман. Эмир, возглавлявший город, обещал сдать его, едва лишь крестоносцы овладеют Иерусалимом. Учитывая это, решили не тратить времени на бесполезную осаду Акры и двинулись дальше. Однако вскоре было перехвачено послание эмира Акры, из которого следовало, что тот подбивает правителей соседних городов против «проклятого племени христиан». Довольные тем, что проникли в замыслы врага, крестоносцы не стали возвращаться к Акре, но овладели Лиддой, известной мученичеством святого Георгия, и Рамлой, местом, где они остановились, чтобы держать совет.

• Предыдущая
• 10/68
• Следующая