Выбери любимый жанр

Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 4

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

- Всё, - я соскочила с крутящегося стула, - пошли к вечеру готовиться. Это этим ничего не надо, - вновь кивнула на лежбище красоток, – и так утянуто, подтянуто, а нам ещё лицо рисовать.

Конечно, шутка. Из мейк-апа у нас только помада и то, пока кушать не сели, но всё же… Есть ещё волосы – их уложить можно. Вот только лень. Особенно после воспоминаний первого улова кавалеров – стоило ли запариваться? В итоге, не готовились, только душ приняли. Проболтали, валяясь на постели, а когда петух клюнул, нацепили, первое попавшее под руку.

Когда началась вечерняя программа, я вспомнила и об отсутствующей прическе; и о том, что в косметичке есть тушь; а помаду, как и зеркало, можно было бы с собой прихватить. Топ подыскать с декольте поглубже, а юбочку короче. Проклинала себя, что на второй день отдыха обленилась, и красоту не навела, впервые взгляд остановился на том, кто его радовал. Как мечтала: высоченный, загорелый, тёмные волосы, глаза, белоснежная улыбка…

Звуки улетучились, стихли. Мир сузился до узкого прохода, ведущего к «нему». Дыхание подводило – замирало, болезненно сжимая лёгкие. Даже глотнуть не могла – в горле застрял шершавый ком. Мысли испарились - в голове пустота, всё свелось к персоне, завладевшей вниманием. Турок словно светился, притягивая магнитом. Ощущалось в нём нечто, отличающее от остальных. Уверенность в себе, непоказное поведение, раскрепощённость – сильное мужское начало, подкрепленное незаурядной внешностью. Эдакий брутал, сражающий одним взглядом; знающий себе цену и умеющий получать, что желал и когда желал. Вспомнились прочитанные романы. Сердце: то рвущееся из груди, то пропускающее удары; предательская краска, приливающая к щекам, подрагивающие руки, слабость в ногах. Это нахлынуло волной, размером с цунами и смело разумное и… еле блеющее: «не по тебе жертва».

Поздно… Инстинкты сильнее. Я попала… точнее, пропала…

Как оказалось, не одна – падкая на красоту. Присутствующие девицы дышать перестали. Группа турков, войдя в зал, смеясь, прошла к самому большому столику. Пока рассаживались, плотоядные взгляды и томные хихиканья летели со всех сторон. Ребята ещё не поняли, кто настоящие жертвы. Неудобно-то как. Я посмотрела на Ирку, она на меня - мы скривились. Не нужно быть экстрасенсом, подумали об одном и том же: «Загон на убой! Пацаны попали в логово хищниц, хотя глупые, думали, что снимать приехали они».

Еда в горло не лезла, танцы не радовали – турок-мечта лишь единожды удостоил взглядом и то - беглым. Даже секундной задержки не было. Зато шибануло, будто единственное дерево на выжженном поле разрядом молнии. Истлела вмиг.

Больно-то как… Обидно… Старость и серость грузом давила, настроение упало окончательно, собственное уродство – как неизлечимый порок. Столик турков расширился за счёт столика с эффектными блондинками из Москвы. Праздник сдвинулся в их сторону, действо вечеринки и шоу-программы крутилось там же.

Меня распирало от негодования, а Ирка же, напротив, сидела с непроницаемым лицом и потягивала вино, как ни в чём не бывало. Мне бы её непоколебимость.

Отшив очередных весёлых ухажеров-немцев, мы отправились в номер. Сон никак не шёл – перед глазами красавец, тискающий девчонку с большими достоинствами.

- Ир… - протянула тихо. Молчание. – Ир, ты спишь?

- Мм-м…

- Я пойду, искупаюсь. Ты как?

- Тань, с ума сошла? – сонно шикнула она. – Ночь.

- Ну и что? Вспомни, как в Геленджике? Круто было. Планктон сверкал…

- Нам было сколько? Двадцать! А сейчас: чужая страна, акулы-убийцы, маньяки на пляже, как, впрочем, и парочки, занимающиеся всяким разным.

- Так, может, изнасилуют?

- Дура!

- А ты - зануда, - пробубнила, вставая. – Зад оторви от койки и пойдем! Быстро окунемся и вернемся бодрячком. Что может случиться?

Паузу затянулась.

- Нас опять не захотят нормальные? – колко поинтересовалась подруга.

Я, сдерживая слёзы, расхохоталась:

- Да, как-то так.

- Ладно, - пробурчала она. – Всё ради тебя.

- Ничего, ты мне в старости ещё спасибо скажешь, – подбадривала больше себя, чем её.

Через минуту мы уже тихо шли по коридору. Спустились на первый этаж, миновали фойе, бассейн и побежали к морю. Веселье слышалось отовсюду, как, пожалуй, и постанывания. Хм, вот чем жил курорт… Недалеко от берега белоснежным пятном покачивалась яхта. Крутая, как в фильмах и журналах, где «силиконовые» девицы пританцовывают топлесс на корме. Рядом раздавались мужские голоса и женские радостные визги, смешивающиеся с плеском воды. Мы с Иркой остановились в самом затенённом месте и, скинув халаты, нырнули голышом. Море теплое и спокойное. Обволакивало нежностью, будто принимало в своё лоно. Светящаяся вода искрилась. Ничего не скажешь - живительное купание. Вот только выглянувшая из-за облака луна, как издевка, осветила землю и смиренное море. Куда спрятаться? Чёрт знает…

- Тань, - зло шикнула Ирка. Обречённо глянула на неё – голова торчит из воды, в глазах: «Убью, не помилую!»

- А я чего? Кто ж знал, что луна выплывает… - оправдывалась шёпотом. Хохот с яхты заткнул. Знакомый силуэт мелькнул в капитанской, оттуда же вновь полетел заигрывающий женский смех. Рядом с кораблем плескались несколько парочек. Точнее, резвились, а ещё правдивее – трах... От стыда и ревности хотелось провалиться сквозь землю, но даже этого не дано. Я поплыла к берегу. – Мне плевать, Ир, как и тебе должно быть. Не молодеешь, я тоже. Нужно ловить, что успеем!

- Ага, - не преминула уколоть подруга, чуть приотстав, - главное не сифилис или другое половое заболевание, а то лечение будет долгим и болезненным, а память - вечной и постыдной!

Я не хотела показывать, что самой неудобно:

- Ты ни с кем из них не знакома, - наставляла как можно увереннее и проще. - Через пару дней уедешь, и больше никогда не встретишь, - оглянулась, Иришка с хмурым лицом, гребла сосредоточенной «лягушкой». Расхохотаться бы от комичности, но… не поймет. - Вон, - кивнула на яхту, - даже не заметили. Так что, заканчивай разыгрывать девственницу, причаливай к берегу. Руку на отсечение, станцуй сейчас лезгинку в этом виде, они на тебя даже не взглянут. Мы успеем одеться и убежать.

Сама не была уверена, но лучше сказать твёрдо, чтобы сомнений у подруги не осталось. Выскочила на берег. Как назло, долго попадала в рукава халата – ткань намокла, тело липкое. Нелепо прыгая по кругу и чертыхаясь, всё же запахнулась. Подняла Иркину накидку и понесла ей в воду. Она укуталась, и мы побежали в мотель. Осадок уплотнился: хотела проветриться и освежиться, а получилось наоборот – увидела «его» в объятиях другой и совсем зачахла. Слёзы так и мечтали прорваться. С головной болью упала на постель, ворочалась почти всю ночь и только под утро забылась сном.

Третий день, под стать второму – добей, чтоб не мучилась. Турок охмурял следующую «порцию» девчонок, благо их завоз-заезд большой, да к тому же почти нескончаемый – «новый товар» подоспел, будто скидки на рождество и бонусы за активность. Бери – не хочу. Я непринужденно усмехалась, но на деле - молча ненавидела и завидовала, а в сердцах молила ещё хоть об одном взгляде «мечты». Пусть мимолетном, и даже брезгливом… Ведь каждый жест турка, улыбки, смех, вызывали необъяснимый тайфун ощущений, выворачивающий наизнанку. Тело становилось чувствительным до боли. Оно горело, кипело… требовало внимания. Я истосковалась по ласкам, а воображение, как назло, творило немыслимое – рисовало такие картинки, что смерть казалась самым простым выходом. Остальное истязало с адскими муками. Словно резали тупым ножом без наркоза, присыпали солью и возобновляли пытки раз от раза.

Так пролетели ещё дни: четвёртый, пятый, шестой, седьмой… Когда сердце перестало кровоточить, настал долгожданный момент – да пошло всё, у меня отпуск - можно сказать, полегчало. Ириша, как и обещала сеструхе, пошла нянчиться с племянником, а я, чтобы не мешаться, развлекалась: пляж, волейбол, потом к ней. Поддержка - великое дело. К тому же опыта у меня побольше – двое детей за плечами, точнее, на шее. После - вместе отправлялись гулять… и, наконец, наступала ночь - тяжело приходящий, обрывочный сон.