Выбери любимый жанр

Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 8

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Всё также не глядя по сторонам, пробралась в мотель, поднялась по лестнице на второй этаж. Дверь открылась с лёгким скрипом - я шагнула внутрь. Ирка спала, как убитая. Почему бы не спать, к тому же в берушах? Ей хоть кол на башке теши – ничего не слышала. Юркнула в душ, привела себя в порядок и, натянув короткое воздушное платье на тонких бретельках, легла на постель. Сон не шёл – перед глазами эпизоды бурной ночи. Фатих: ласкающий и исследующий моё тело. Его ненасытные, жадные губы, терзающие меня. Томление нахлынуло, жар приливал, внизу больно пульсировало. До мурашек реально. Будто не воспоминания, а сейчас наяву прикасался. Лучше не думать о турке, но как? Куда посмотришь - он! Закроешь глаза – он. Откроешь – он… Нужно разбудить Ирку. Сегодня последний день, клялись гулять до отвала, получить максимальную дозу солнца, накупаться до одури. Завтра возврат к удручающему прошлому и серому будущему.

Глава 4.

Завтрак – пресный, еда лезть не желала. Я квело шевелила челюстью – перекусить необходимо, но изнеможенное тело болело и отказывалось оживать. Ирка тоже не спешила есть – кофе, булочка, так и остались нетронутыми. Хотя в остальном вела себя, как всегда. В полном молчании пролетело утро. На пляже отрабатывали потраченные на поездку деньги – ворочались точно мясо на вертеле. Подставляли разыгравшемуся солнцу прелести. Оно нас согласно обжаривало, а когда предельная норма облучения была получена, море приветливо охлаждало.

Врать не буду – мечтала: Фатих примчится, запоет, как ему было здорово, как хочется продолжения, но грёзы рушились час от часу. Яхта уныло покачивалась, но её хозяина так и не видно. Бунгало пустовал…

Обед проковыряла вилкой, бросая взгляды полные ожидания на входную дверь – турка и его друзей нет. Ирка тоже осунулась, даже хладнокровие как рукой сняло.

После валяния на постели и рассматривания потолка, пришла в себя. Вскочила, нацепила самый развратный купальник.

- Вставай, - дёрнула Ирку, она словно в прострации чуть повела глазами, продолжая бесцельно взирать наверх. Тряхнула сильнее: - Вставай, кому говорю! Чего как побитая собака? У нас последние часы кайфа. Пошли. Пляж наш! Вчера у меня была самая прекрасная ночь за всю мою жизнь. Воспоминая о ней никто не отберёт, но и повторить вряд ли получиться. Зато знаю точно - на этом жизнь не закончилась. Ты влюбилась в Салмада?

Ирка встрепенулась, краска хлынула на лицо:

- О чём ты?

- О том, моя хорошая, что вчера, ты светилась от счастья! Общение с турком тебе понравилось. Никогда не видела такой цветущей. Даже когда ты выходила замуж за Серёжку… Кстати, - я скривилась, - Салмад – это не Серёжка?

Ирка нервно усмехнулась:

- Вроде нет, - села и покосилась на шкаф. – Ты права, давай устроим фотосессию.

Что-что, а фотографироваться не любила. Уродина, глядящая с картинки, мягко говоря, пугала. Но Ирка хотела, значит, я должна согласиться и быть на уровне.

Подруга надела открытый купальник, хотя до этого носила только «презерватив», как я его нарекла, за обтягивание и сокрытие всех прелестей. Прозрачное платье, подкрасила глаза, губы, состряпала аккуратную, но привлекательную прическу, и мы пошли покорять своей «неземной» красотой берег Анталии. Фоткались везде, где останавливался взгляд. Сидя, лежа, боком… В общем, когда запал закончился, мы упали на лежаки и вновь подставились нещадно палящему солнцу. Лица прикрыли шляпками: носы и так, как головешки, уже облезли по несколько раз. Тихо переговаривались, ведь болтовня хоть и поверхностная, но всё же не для ушей других:

- Тань, ты ещё поедешь?

- Не знаю, - ленно протянула. - Мои средства этого не позволят в ближайшее время. Но я постараюсь – сэкономлю, как всегда, на себе. Может, через год опять такой же дешевый тур получится поймать.

- Да, было бы отлично.

- Вот только, может, не Анталия? – призадумалась я. - Есть Египет, Испания…

Солнце померкло. Непонятно откуда взявшееся облако его скрыло, и я удивлённо подняла шляпку. Слова застряли поперёк горла. Ужас смешался с восторгом – Фатих стоял надо мной, уместив руки на боках. На лице улыбка, глаза игриво светились.

- Почему сбежать?

- Ты… закрываешь солнце, - выдавила, обдумывая, как оправдать свой уход под утро, не выдав правды.

- Я мешать? – он посерьезнел.

- И да, и нет, - промямлила. – Ты непрозрачный, а я загораю.

- Видеть. Вот только купальник забыть надеть.

- На мне, что нужно, – я не знала, куда деться от стыда. Взгляд Фатиха хлестнул сильнее пощечины, давая понять: то, что на мне – не купальник. А отпечатки моей ночной «самоотдачи» на мощных плечах и шее жальче укуса шершня. Я подняла голову выше: - Рядом есть место, - кивнула на соседний лежак, - можешь, присесть и мы поговорим.

Он не шелохнулся:

- Ты обижаться? Я что-то сделать не так? – я опять растерялась. Этот мужчина непредсказуем, а его вопросы ставили в тупик. Он замер на несколько секунд и с задумчивым видом бросил взгляд на море. Шагнул ко мне и дёрнул к себе: - У нас мало времени, и я намерен его проводить с тобой! Даже дела важный отложить. Так что заканчивай дуться…

Я ахнула и, болтаясь на его плече, стукнула по широкой спине:

- Пусти! Я не дуюсь, что за чушь? Ты хоть, понимаешь, что сейчас всем показал, что и я стала твоей?

- Так тебя это беспокоить? – рявкнул турок, введя меня в очередной ступор. – Ты зависеть от всеобщего мнения? Вот почему сбежать утром?

- Нет! – вспылила. - Мне плевать, кто, что подумает, но… Я не брошу Ирку!

- Она идти с нами. Салмад на яхте, готовится к отплытию.

Я обвисла. Доводы для отказа закончились, хотя их и не было толковых.

Никогда прежде не видела, чтобы подруга собиралась с такой прытью. Секунда, и она готова. Скорость, с которой она следовала за нами - убила наповал. Это точно моя Ирка? Она - медлительная до чёртиков. Даже черепаха быстрее. А здесь поспевала за быстрым шагом Фатихом и не запыхалась. Он зашёл в море, обернулся к ней:

- Ждать секунду! Строптивую относить и вернуться за тобой, – он размашисто двинулся в воду, словно ледокол, прорезая твердую заснеженную поверхность. Взгляды отдыхающих разделились. Кто-то улыбался, кто-то завидовал, а кто-то скептически ухмылялся. Я откинула предубеждения – пошло всё. Мой отдых, моё тело, мои проблемы.

- Я сама, - забарахталась, когда вода скрыла Каплана до шеи, он только крепче сжал мои ноги:

- Бегать быстро, я тебе не верить.

- Пусти, - взмолилась, - клянусь, сама поплыву.

Ощутив ослабевшую хватку, извернулась. Окунувшись в воду, вынырнула возле Фатиха и провела с нежностью по бритой щеке. Как так получилось, что изнываю без него? Чёрт! Скучала… Он резко поймал ладонь. Поцеловав, притянул:

- Теперь верить, – жадные губы впились на болезненно короткую секунду, уничтожая и без того сломленное сопротивление. Оторвался, подтолкнул на глубину. Страховал, пока взбиралась на яхту и, сорвав чуть жестковатый поцелуй, спрыгнул обратно. Мощными гребками доплыл к берегу, забрал вещи у Ирки, сопроводил ко мне. Салмад наспех поздоровавшись, подскочил, как раз в тот момент, когда подруга нелепо пыталась перелезть с лестницы на борт. Моя помощь – не помощь. Неуклюжесть - конек подруги. Турок, отстранив меня, галантно поймал Ирку за руку и помог перебраться на палубу. Подруга залилась краской, как девственница в первую брачную ночь. Он чуть, приобняв за плечи, увлек в каюту, а я, переминаясь с ноги на ногу, ожидала Фатиха. Странно, он не подсобил подруге: меня-то нагло пихал в зад, даже, несмотря на то, что сама справлялась. Правда, на помощь мало походило, больше на то, что ему хотелось меня пощупать или показать всем – она моя, могу себе это позволить. А с Иркой – логично. Если на неё положил глаз его друг, вероятно, не посмел прикоснуться к чужой женщине, к тому же за «такие» места. Страна – чужая, обычаи – незнакомые…

От взгляда, появившегося на яхте Фатиха, не знала куда деться. Турок даже не раздевал – реально «имел», как прошлой ночью - без запрета и границ понимания. Я отворачивалась, но кожа продолжала гореть, будто её сжимал наяву. Жар накатывал, когда Фатих проходил мимо – ведь нахал не отказывал себе в прикосновениях, наплевав на Салмада и Ирку. Я же таяла в сильных руках, как масло на сковороде. На смуглом лице всё выразительней читалось желание, ласки грубели, принимали развратно-интимный характер. Сразу вспомнилось изречение: «Если девушка говорит: нет, это значит - может быть. Если говорит: может быть, значит - да. Если говорит: да, это уже не девушка…» Так и получилось. Сказала: нет… позволила слабость, оказалось: да! Девушка из меня…