Выбери любимый жанр

Дом шалунов - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 14


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

14

Карл Карлович, впрочем, сразу догадался, что мальчики придумали какую-нибудь шалость, и был в отчаянии. В не меньшем отчаянии был m-r Шарль, который как раз пришел в это время в беседку. Но всех больше было отчаяние директора.

Стали допрашивать мальчиков по очереди, но они давали такие разноречивые и сбивчивые ответы, что ничего нельзя было понять. Один говорил про ветер, другой про индейцев и т. д. И директор и оба воспитателя догадались, что все это мальчики выдумали, что тут кроется какая-то шалость. Но куда именно делось платье мальчиков, они так и не добились.

Тогда директор со своими помощниками держали совет, как проучить шалунов, а пока решили одеть всех в старые, грубого холста, простые картузы.

Но рыцари не унывали. Правда, холщовые картузы были очень некрасивы и неудобны, но сердца шалунов были полны счастьем. На ночном столике Карла Карловича лежал конверт; в конверте — записка и деньги, ровно три рубля сорок копеек, полученные от старьевщика. На записке значились по-немецки, измененным до неузнаваемости почерком Витика, следующие слова:

«Пожалуйста, купите себе новый парик. Эти деньги вам принес орел с неба».

* * *

— Рыцари, слушайте! Я придумал славную штучку. Сегодня воскресенье, и можно позабавиться вволю. Я выдумал нечто ужасно смешное!

И Витик Зон плюхнулся на стул, где в ожидании самовара сидели за чайным столом все остальные рыцари во главе с Алеком.

— Что ты придумал, Витик? Что? — так и посыпались на него вопросы со всех сторон.

Даже «царь» не утерпел и полюбопытствовал, как самый обыкновенный смертный, и спросил:

— Что ты опять придумал такое, Витик?

— Имейте терпение. Сейчас скажу. Я очень устал! Ах, ужасно! — отвечал шалун. — У меня был сегодня урок.

— Как урок? В воскресенье? Что ты такое мелешь. Витик?

— Ах, какие вы все глупые! Извините, Алек, это замечание вас не касается, — самым серьезным образом обратился он к Алеку Хорвадзе и поклонился ему так низко, что ударился головой об стол, разлил сливочник на чистую скатерть и залил сливками сухарницу со сладкими воскресными крендельками.

— Извини, мой лоб, что я тебя ударил, — обратился он к самому себе под хохот товарищей и тут же прибавил, обращаясь ко всем: — Слушайте все: вы знаете, что Кар-Кар по-русски ни бе ни ме, то есть ровно ничего не знает, ничего не понимает. Но вот ему вздумалось обрадовать и потешить Макаку и заговорить с ним по-русски. Он обратился ко мне, чтоб я ему сказал, как надо говорить: «С добрым утром», «Как вы спали?», «Дай вам Бог всего хорошего». Тут я решил устроить ему «штучку» и сказал, что по-русски не говорят «С добрым утром», а говорят «Принесите нам самовар», и что вместо «Как вы спали?» надо говорить…

— Как? Как? — заволновались мальчики.

— Тсс! Кар-Кар идет! — предупредил Витик.

Все разом стихли. Мальчики поднялись со своих мест и отвесили поклон немцу. Один Витик сказал за всех:

— Гутен морген, Карл Карлович, — Немец кивнул и улыбнулся. Он был в очень хорошем настроении духа, хотя на голове его все еще сидел по-прежнему злополучный парик с дыркой, так как Кар-Кар не захотел воспользоваться деньгами, «принесенными орлом с неба». Деньги эти по-прежнему лежали нетронутыми на столе Карла Карловича. Но погода снова установилась хорошая, теплая, и лысина немца под рваным париком не чувствовала холода. Кар-Кар кивал, улыбался по своему обыкновению, сидя между мальчиками, и терпеливо ожидал, когда Авдотья принесет самовар. Даже пролитый сливочник и подмокшие булки не могли особенно испортить его светлого настроения.

— Ай-ай! — произнес он только и показал на пятно своим толстым пухлым пальцем.

Он хотел еще сказать что-то, но не успел. Вошел директор.

Александр Васильевич тоже был в отличном настроении духа. Через три дня должен был праздноваться день рождения его любимицы Жени, и добрый дядя решил позабавить свою проказницу на славу. А когда являлась возможность позабавить Женю, Александр Васильевич расцветал, как тюльпан. Его заросшее волосами лицо сияло, глаза блестели довольством.

Он кивнул пансионерам, улыбнулся им и весело крикнул:

— Здорово, мальчики!

И с протянутой рукою пошел навстречу Карлу Карловичу.

Карл Карлович вскочил и поспешил приветствовать своего директора. И оба сияли, и оба улыбались при этом. Наконец они оба остановились посреди комнаты друг перед другом. Кар-Кар прижал левую руку к сердцу, шаркнул своей толстой, неуклюжей ножкой и, пожимая правой рукой протянутую руку Макарова, проговорил, как только мог вкрадчиво и умильно:

— Принесите нам самофар!

— Что-о-о-о?!

Всякое сияние разом исчезло с лица Александра Васильевича. Он даже подпрыгнул на месте, и лицо у него побелело так, точно кто-то по ошибке мазнул его мелом.

Кое-кто из пансионеров фыркнул в кулак. Другие сидели с разинутыми ртами и предвкушали нечто очень интересное, что должно было случиться сию минуту.

Кар-Кар, ничего не подозревая, еще крепче сжал руку директора и, тряся ее так сильно, как только мог, произнес, задыхаясь от восторга, вторую фразу:

— Фам гофорят! Слюшаться!

Александр Васильевич с силою вырвал свою руку из руки Вейса.

Теперь его лоб, нос и части щек, не покрытые бородою, сделались красными как свекла.

— Вы с ума сошли? — сорвалось с его трясущихся губ.

Но Кар-Кар только замотал головою, отступил назад и, прижимая обе руки к сердцу, произнес, замирая от избытка счастья:

— Ви плохой слюга.

И, довольный своим искусством, медленно отступил к столу.

Директор вспыхнул. Потом побледнел. Потом стал снова красный, как мак на огороде. Ему в голову не пришло, что Кар-Кар просто повторял заученные русские слова, не понимая их настоящего смысла. Он даже забыл, что Кар-Кар не понимает по-русски, и, в ответ все еще улыбающемуся немцу, произнес резко, наполовину по-русски, наполовину по-немецки:

— Господин Вейс, я этого не потерплю! Вы меня оскорбили перед всем пансионом. Прошу вас сегодня же оставить пансион. Чтобы духу вашего не было в моем доме!

И директор вышел из столовой.

Дом шалунов - _16.png

ГЛАВА7

Дом шалунов - _17.png

Гроза собирается. Кто виновник? Нянин рассказ. Таинственное чудовище

Мальчики притихли. Никому и в голову не приходило смеяться. Они поняли, что шутка Витика оказалась очень нехорошей. Карл Карлович после ухода директора посмотрел на Витика.

Витик не выдержал этого взгляда и опустил глаза. Карл Карлович проговорил, обращаясь к Витику, какую-то длинную немецкую фразу, зарыдал и выбежал из столовой, отчаянно махнув рукою.

Мальчики сидели совсем уже тихо, как мышки, не двигаясь, не шевелясь.

Витик Зон опомнился первый. Он упал на руки головой и горько заплакал.

— Не бойся, Витик, мы тебя не дадим в обиду, — произнес Павлик и обнял товарища. — Мы скажем, что все научили тебя сделать это. Понимаешь? Накажут всех, а не тебя одного.

— Ах, Па-а-вли-ик, — всхлипывал маленький шалун, — пу-сть лу-ч-ше… ме-ня на-кажут… Пу-у-сть при-бь-ют, то-о-ль-ко… бы… бы… Кар-Кар остал-ся…

И бедный Витик зарыдал еще громче, еще мучительнее.

— Как он плакал бедный Кар-Кар! Я думал, у него сердце разорвется! — вскричал Вова Баринов печальным голосом, сам едва удерживая слезы.

— Бедный Кар-Кар! Ведь он в сущности добрый и никогда нас не наказывал. Не то что Жираф! — повторил еще печальнее Бобка Ящуйко.

— Право, мне жаль несчастного, — прошептал Арся Иванов чуть слышно.

— Что он сказал, Витик, по-немецки, когда уходил отсюда? — робко осведомился Миля Своин.

— Да, да, что он сказал, Витик? — так и кинулся к проказнику Антон Горский.

— Он сказал, что мы самые бессердечные мальчики в мире, что мы оставили его без хлеба и… что… что он не сможет теперь найти себе места, потому что не умеет говорить по-русски.

14
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело