Притяжение красоты - Митчелл Фрида - Страница 16

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая

— Пока на яхте ремонтировали двигатель, — помолчав, продолжал Федерико, — отец заметил мою мать. Она ворочала на причале корзины с рыбой, ночной улов. Ей многое приходилось тогда делать самой... Маргарет, можете поверить, для моего отца это была любовь с первого взгляда. Он настоял на том, чтобы Камилла вышла за него замуж и рассталась со своим прошлым. Конечно, о Мануэле речь не шла, сын есть сын, его никто не собирался отнимать у матери. Она нежно любила ребенка, не взирая на обстоятельства, в которых тот был зачат. Мой отец — богатый человек, подарил любимой женщине новую жизнь, увез ее на север Испании, они зажили счастливой семьей. Все в округе их любили, уважали, а Мануэля мой отец воспитал, как собственного сына.

— А потом Мануэль все узнал, — задумчиво произнесла Маргарет, и было непонятно, к Федерико она обращается или к самой себе. Сладкий запах магнолий, насыщающий воздух, никак не вязался с жуткой семейной тайной, только что прозвучавшей в ночной тишине.

— Да, узнал, — ровным голосом подтвердил Федерико. — И, будучи похожим как две капли воды на своего отца, как внешне, так и внутренне, — стал мучить мать. Почему-то возненавидел ее. Вы думаете, я пристрастен? — заметил он, когда Маргарет взглянула на него широко открытыми глазами. — Вовсе нет. Мы никогда с Мануэлем не ссорились, даже со стороны казались друзьями. Он меня ни в чем не обвинял, я, конечно, тоже. Дети не должны быть судиями жизни своих родителей. Но, когда он направился в Данию, я знал, почему брат так поступил: в его жилах текла сильная, горячая кровь его отца. Мануэль был агрессивным юношей, темпераментным, воинственным. Ко всем, кто переходил ему дорогу, испытывал настоящую мужскую ненависть. Может быть, на него плохо повлияли те первые три года, которые он прожил с нашей юной матерью? Трудности озлобляют людей. Короче, Мануэль был честолюбив, горяч и злобен.

— Он винил в чем-то Камиллу? — спросила Маргарет.

— О да. Однажды между Мануэлем и моим отцом вспыхнула ссора. Они ругались так, как это умеют делать истинные испанцы: искры летели в стороны. Моя мать хотела растащить мужа и сына, помирить их, но брат бросил ей в лицо жуткое обвинение. До замужества с моим отцом она знала много печали, унижений, наверное, слышала сотни оскорблений, но то, что мать услышала от собственного сына, убило ее. Понимаете, я говорю в переносном смысле. Мать не умерла, но с тех пор стала совсем другой. Отец дал Мануэлю приличную сумму денег, достаточную для того, чтобы начать ресторанный бизнес в Дании, и брат укатил восвояси со словами, что никогда не простит мать. Простить свою мать! Да он был не достоин, чтобы целовать подошвы ее туфель!

— Я виновата, Федерико, не знаю, что и сказать, — задумчиво произнесла Магги.

— Вы ведь не любили его, Маргарет? Мануэль не мог вам нравиться.

Мужчина смотрел прямо в ее глаза. Как он близко сидел! В какой-то момент поток мужественной силы, постоянно исходящий от него, чуть не лишил ее дыхания. Горло Маргарет свело, руки и ноги онемели.

— Да, он мне не нравился, — слабым голосом согласилась она.

— Я благодарю Бога, что гадких черт Мануэля нет в его сыне, — хмуро сказал Федерико. — Когда я впервые увидел мальчика, то испытал шок. Чисто внешне он — копия отца, но и только. Душа у Рикардо совершенно другая.

Федерико положил кулак на грудь, его глаза мужественно горели. Маргарет поежилась.

— Думаете, я слишком суров к собственному брату? — достаточно спокойно произнес он. — Но я догадываюсь, вы мало чего понимаете в делах любви, в отношениях между людьми, потому что молоды. Мы с Мануэлем никогда не нравились друг другу, даже до того момента, как брат узнал тайну собственного рождения. Гнев и злоба его объяснялись также и тем, что он считал, что его место в семье занял я.

Маргарет чувствовала себя бесконечно виноватой. Никакие слова не шли ей на ум. Она понимала поступки Мануэля, а также понимала и Федерико: он не мог простить брату зло, причиненное их матери.

— Мануэль сказал... — Маргарет осеклась. Правильно ли она сделает, если окончит свою мысль?

— Да? Что он сказал? — бесстрастно поинтересовался Федерико.

— Мануэль сказал, будто бы родительская семья разорвала с ним отношения, когда он женился на Карен. Мол, родные не желают знать мою сестру, считают, что она ему не пара.

— Не правда. Это абсолютная не правда, — мерцающие металлическим блеском глаза мрачно взглянули на Маргарет. — Вы же видели мою мать, неужели она способна так несправедливо поступить с собственным сыном? Мой отец тем более старался постоянно сглаживать острые углы, возникающие между Мануэлем и матерью. Не хочу вам лгать, — Федерико выдержал паузу, — отец был очень огорчен поведением Мануэля. У меня лично такие же чувства. И никто из нас — ни я, ни отец — не могли винить в семейном раздоре только нашу мать. Мануэль сделал ее больной, она перенесла нервный припадок, болезнь обострилась, когда ее старший сын уехал в Данию. Отец каждую минуту помнит об этом, ведь он до сих пор трепетно любит маму.

До чего Федерико похож на своего отца, подумала Маргарет. И проснувшийся внутренний голос подсказал ей, что отец и сын обожают Камиллу, а проступок Мануэля остро переживают до сих пор.

Магги вдруг осознала, что последние полчаса ищет оправдание всему неприятному, связанному с Федерико, и теперь хочет думать о нем только хорошее. Смешно! А ведь они готовы были вцепиться друг другу в глотки с первой же минуты знакомства. Теперь он кажется ей совершенно иным, чем поначалу. Такое направление собственных мыслей ввело ее в полное замешательство.

— Я верю вам. Конечно, я верю вам, — торопливо сказала Маргарет. — Камилла такая милая. Она не могла причинить Мануэлю боль.

— Мама — замечательная женщина, — тихо промолвил Федерико.

Голос его делался нежным, когда он говорил о матери. Это Маргарет заметила с самого начала. И еще она целый день наблюдала: Бартоломео и Федерико обходятся с Камиллой как с драгоценным, редким фарфором. Наверное, здорово быть обожаемой двумя сильными, замечательными мужчинами — преданным мужем и любящим сыном... Я назвала его замечательным. Совсем с ума сошла! — сказала себе, усмехнувшись, Маргарет.

— Федерико, спасибо вам, что вы доверили мне семейную историю. Я постараюсь ее передать сестре. Уверена, она решит сама, рассказывать все это Рикардо или нет. Может, мальчику лучше ничего плохого не знать? Кстати, малыш всегда лучше и естественнее чувствовал себя с Феликсом — партнером Мануэля по ресторанному бизнесу, чем с отцом.

Федерико кивнул.

— Вы сказали с Феликсом? Мои родители хорошо знают этого человека и ценят его за добрый нрав и деловые качества. Замечательно, что у Карен такой компаньон.

Маргарет отметила, как Федерико вдруг закрылся, помрачнел. Было очевидно, насколько тяжело было ему рассказывать о грустных фактах из жизни родителей. Нужно вести себя ласково, мягко, чтобы не травмировать его, решила про себя Маргарет.

Теперь-то она окончательно поняла, отчего он с первых мгновений их знакомства вел себя несколько иронично. Наверное, подумал: эта платиновая красотка дружила с Мануэлем, любила его как родственника. Вот откуда взялась их пикировка, вот почему он язвил в ее адрес.

Маргарет поднялась со своего места.

— Мне пора идти.

Халат она не решилась снять и отдать Федерико, опасаясь того, что он немедленно вернет полотенце, которым прикрывался.

Бокерия-сын тут же встал. Господи! Да что это с ней творится? Маргарет все время не оставляли мечты о его мощном мускулистом теле. Ее сексуальное возбуждение снова начало нарастать, голова закружилась, тело напряглось, она таяла, как мороженое, и будто издалека услышала слова:

— Надеюсь, когда-нибудь эти обстоятельства бесследно канут в прошлое, и вы, ваша сестра, Рикардо будут просто радоваться пребыванию в моей прекрасной стране.

Конечно, последнее, сказанное Федерико, звучало очень иронично. Ведь трудный разговор они провели, при весьма романтических обстоятельствах. Среди благоухания лунной ночи, сидя рядом друг с другом в весьма интимном виде. Маргарет глубоко вдохнула ароматный воздух и еще раз произнесла:

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая