Я верю - Рампа Лобсанг - Страница 40

То же происходит с людьми. Дети остаются без надзора, они не знают дисциплины, и в результате мы получаем вооруженные банды, мы получаем вандалов — все, что является воплощением зла и уродства. Мы получаем насильников и убийц, которые режут и убивают стариков. Совсем недавно произошел случай, когда две женщины встретили старика-инвалида. Вместо ног у него были протезы. Так вот, из-за нескольких центов, найденных у него в карманах, эти женщины избили его, сломали протезы и бросили старика полураздетым на пустынной улице.

Совсем недавно произошел еще один случай, в котором также участвовали женщины. Две женщины подошли к дому одной престарелой пенсионерки. Они силой проникли в дом, а затем избили старушку. Она чудом осталась жива, притворившись мертвой. А эти дамы, — если их вообще можно так назвать, — ограбили дом и забрали с собой все деньги, которые были у престарелой леди, оставив ее ни с чем. Престарелые пенсионеры не имеют больших средств к существованию!

Знаете ли вы, кем вырастают самые недисциплинированные дети? Знаете ли вы, что происходит, когда дети до подросткового возраста бывают предоставлены сами себе, если их не воспитывают и не приобщают к какому-нибудь честному труду?

Уилли Волк бежал вприпрыжку вдоль полуночной улицы. Яркие огни неоновых фонарей мерцали и вспыхивали на ночном ветру, который заставлял светильники кланяться, раскачивая их то вверх, то вниз. Сегодня был день получки, и в столь поздний час на улице все еще можно было встретить людей. Ряды магазинов, всегда готовых воспользоваться преимуществами такого дня, когда люди получали на работе деньги, остались открытыми допоздна — до тех пор, пока не иссякнет приток денег.

Уилли Волк был темной личностью — одним из тех людей, с которыми лучше не встречаться, когда воскресным утром они появляются на улицах и бродят там, раскачиваясь, словно пьяные, в ранние утренние часы. Родители, которым никогда не хватало на него времени, просто изгнали его из дома — и было за что.

Отец работал, мать работала. Уилли оставался дома и тащил оттуда все, что плохо лежало. Если ему удавалось заполучить бумажник отца, когда тот приходил домой в пьяном ступоре, он забирал у отца все, что мог. Уилли был готов в любой подходящий момент стащить кошелек у своей матери и выкрасть из него все до последней монеты. А когда она бранила его, он все сваливал на отца.

В родной округе об Уилли шла дурная слава. Он вечно слонялся по темным улицам, трогая ручки на дверцах автомобилей, чтобы узнать, какие из них не заперты. А если ему удавалось найти незапертую дверцу — тут уж Уилли быстренько определял, что можно стащить из «бардачка» машины. В иных случаях он просто снимал колпаки с колес.

Родителям он надоел. Наконец, убедившись, что Уилли не желает прислушаться к ним, не собирается устраиваться на работу после того, как его исключили из школы, родители заперли от него двери, заменили замки и даже позаботились о том, чтобы запереть от него еще и окна. С этого самого момента Уилли успел пройти всего несколько улиц. Он зашел в агентство по содействию безработным и нашел чем объяснить свой отказ от предложенной ему работы. Затем по подложным документам, украденным из чужого бумажника, он получил деньги от сотрудников службы социального обеспечения. Ну а теперь Уилли Волк вприпрыжку бежал по улице, хищным взглядом озираясь вокруг и вертя головой во все стороны. Он посмотрел вперед, а затем — назад. Снова посмотрев вперед, он вдруг весь напрягся и ускорил шаг. Впереди него поворачивала за угол молодая женщина. В руках она несла битком набитую дамскую сумочку. Должно быть, женщина допоздна работала в одном из многочисленных офисов.

Вилли бежал вприпрыжку, стараясь не нервничать. Он видел, что она готовилась перейти улицу, но тут загорелся красный свет светофора. Уилли, подбежал и поравнялся с ней. Он подставил ей ножку, а правой рукой нанес удар в затылок. Женщина как подкошенная упала лицом вниз, ударившись лбом о бровку тротуара. Уилли выхватил сумочку из ее бесчувственной руки и, не снижая темпа, убежал. Свернув в узкий темный переулок рядом с жилым домом, он мельком взглянул через плечо, чтобы посмотреть, нет ли за ним погони. Он видел, как рядом с лежавшим на земле телом молодой женщины образовалось красное пятно. В зеленоватом свете неоновых ламп красный цвет был похож на черный. Хихикая, Уилли спрятал дамскую сумочку под своей кожаной курткой, которую застегнул на молнию, и с самым беззаботным видом пошел дальше, как самый невинный из людей в этом мире. Затем он прошел в еще более темную часть переулка. Здесь был гараж, который пока пустовал. Он был надежно заперт, и никого из работников на месте не было, поскольку помещение выставили на продажу и все ожидали, когда появится новый владелец. Хотя гараж и был закрыт, но за много недель до того, как его закрыли, Уилли стащил запасной ключ от него. Он просто вошел туда и попросил пустить его в туалет. Когда служащий отвернулся, чтобы снять с крючка ключ от мужской уборной, Уилли стащил ключ от главной двери, который висел возле кассового аппарата.

Теперь Уилли вошел в гараж и присел за входной дверью. Здесь было очень светло, поскольку яркий свет с улицы проникал сюда через большое окно. Уилли сел на пол и вытряхнул из сумочки все содержимое. Ухмыляясь сам себе, он спрятал все обнаруженные им деньги, а затем стал рыться в том, что осталось, рассматривая обычные вещи, которые женщины хранят в своих сумочках. Он с большим трудом стал читать письма, которые тоже были в этой сумочке. Наконец, убедившись, что взять ему здесь больше нечего, он пнул остатки вещей в груду мусора.

На переполненном беспечной публикой тротуаре лежала оглушенная и истекавшая кровью молодая женщина. Мимо нее проносился оживленный поток машин. Одни машины увозили людей из ночных клубов и кинотеатров, а другие везли людей с работы и на работу в ночную смену. Водители мчавшихся мимо машин изумленно глазели на лежавшую у трассы женщину и спешили поскорее убраться подальше, чтобы не быть привлеченными в качестве свидетелей. Несколько пешеходов остановились на тротуаре, посмотрели и прошли мимо. Из магазина вышел мужчина. Он все видел. Он мог бы даже задержать Уилли, но он тоже не хотел, чтобы его взяли в свидетели. Ему как-то не за что было благодарить полицию. Так почему же он должен ей помогать? И скажите-ка, разве должен он помогать этой женщине? Ведь он ее совсем не знал. Поэтому он неторопливо прошелся вперед, остановившись рядом с ней, нагнулся и посмотрел на нее, стараясь угадать ее возраст и профессию. Затем он ощупал ее карманы, интересуясь их содержимым. Но в карманах ничего не было. Тогда он глянул на ее руки и обнаружил, что на одном ее пальце было обручальное кольцо, а на двух других — кольца с камнями. Он бесцеремонно стащил их и сунул себе в карман. Затем, выпрямившись, он пнул ее ногой, чтобы узнать, жива она или нет, после чего скрылся в тени.

В трущобах Калгари[30] кипела бурная жизнь простого люда. В круговороте дней росла преступность, а газетные заголовки вопили о том, что с этим нужно как-то бороться. Газеты сообщали об участившихся случаях изнасилования, о росте числа разбойных грабежей, но население относилось к этому равнодушно. Люди начинали беспокоиться только тогда, когда жертвами становились ОНИ сами. Ночная жизнь Калгари протекала, как и прежде, очень напряженно — насквозь пропитанная дремавшей где-то на дне преступностью, которая была готова в любой момент всплыть на поверхность. Здесь велись разговоры о том, чтобы закрывать на ночь парки, об усилении ночных патрулей, но все это были одни разговоры — только и всего. А город жил как прежде. День следовал за днем, а ночь сменялась ночью.

И снова полночь. Вдалеке бьют часы. Где-то рядом настойчиво сигналит автомобильный гудок. Какой-то грабитель, пытаясь взломать чей-то припаркованный автомобиль, нечаянно включил сигнализацию. И теперь машина неистово ревет, но кажется, что никто этого не слышит. И никому нет до этого дела. Никто не желает вмешиваться.