Второй шанс (СИ) - "Алекс Д" - Страница 3
- Предыдущая
- 3/69
- Следующая
- Сейчас она уснет. Медсестра проводит ее в палату. А нам нужно еще решить, что делать дальше. - Сказал доктор. Джон кивнул. Он как-то сразу постарел, лицо его осунулось, он все еще не смотрел в лицо сына, который отошел в сторону, когда вошла медсестра.
- Пообещай, что он заплатит.- Прошептала Вика, заглядывая в лицо мужа. Ее ошеломило выражение огромной душевной муки в его глазах.
- Он получит свое, дорогая. - Прошептал Джон. Говорить не было сил. Засунув руки в карманы, он отрешенно смотрел, как медсестра уводит его жену.
- Что еще вы не сказали, Игорь? - повернувшись к доктору, безжизненно спросил Рис.
- Кристина была беременна, Джонатан. Я не мог сказать это при Виктории. Восемь недель. Кристина пришла ко мне месяц назад. Она бы не сопротивлялась так отчаянно, если бы не боялась за жизнь ребенка. Она очень хотела родить. А теперь уже не сможет, никогда. Даже, если выживет.
- Что? - Майкл, наконец, вышел из состояния холодной отрешенности. В его глазах застыл вопрос, недоверие.
- Она не говорила вам, Майкл. Хотела сделать сюрприз.
Криво усмехнувшись, Майкл отвернулся. Черт побери, он-то знал, почему она молчала. Сюрприз. Как же. Маленькая сучка хотела сбежать от него. Несколько недель назад он нашел припрятанные деньги и билеты.
- Тебе есть, что сказать? - с трудом выговаривая слова, обратился Джон к своему сыну. Майкл поднял голову, и посмотрел в убийственно-ледяные глаза отца. Он не увидел осуждения, злости, ярости, только презрение и отвращение. - Ты это сделал?
- Что ты имеешь виду? - сухо спросил Рис младший. Из ран, нанесенных Викторией, сочилась кровь, но он, словно не чувствовал боли. Он ничего не чувствовал, кроме пустоты, раздирающей кишки. - Если ребенка, то да. Я сделал его Кристине. … А насчет остального …. Да, я расскажу. Я приковал ее к кровати. Все произошло в моем доме, Игорь проявил невероятную догадливость. - иронично заметил он. - Что еще ты хочешь знать, папа? Как? Мы приехали с вашего праздника, и решили продолжить его дома. Я пригласил друзей. Насколько я помню, ты никогда не одобрял моей компании. Ну, мы выпили, кое-что приняли и нас занесло. Я не принимал участия, но я не остановил их. Восемь человек, отец. И именно я был инициатором. Я предложил им это. А сам наблюдал. Потом отключился, а когда пришел в себя, то понял, что мои друзья малость переборщили. Меня привезла сюда одна из проституток, которая была в моем доме. Только в этот вечер все они оказались без работы. Эти девицы могут стать свидетельницами на суде. Они много, что расскажут. Слишком часто эти особы бывали в нашем с Кристиной доме. Как в ее отсутствие, так и при ней. Они расскажут суду, как я избивал свою жену, как издевался над ней, как она молчала и не жаловалась даже мамочке. Ты же этой правды хочешь, отец? А? Давай расскажем всему миру, кого создал благородный Джон Рис. Пусть меня судят. Я готов. Но готов ли ты, папа?
От яростного пренебрежения в глазах Майкла, Джон чуть не задохнулся. Он замахнулся, но не ударил сына, опустив руку.
- Не смей меня называть отцом. - Свирепо прошипел он.
- Отлично, но это не освободит тебя от ответственности. Не отводи глаз, посмотри на меня. Ты вырастил меня, ты меня воспитал. Так задай себе вопрос, почему я такой? И кто в этом виноват? Или ты не видишь никого, кроме своей шлюхи. Ну же, вызывайте ментов. Чего вы ждете?
- Значит, ты этого хочешь? - выпрямившись, Джон сумел совладать с собой и посмотрел на Майкла, как на никчемное насекомое. - Тебе мало того, что ты сотворил с бедной девочкой. Ты хочешь публичного унижения. Кого ты наказал, Майкл, кроме самого себя? Ты думаешь, что в тюрьме ты сможешь забыть о том, что сделал? Как сможешь жить? Ты уничтожил девушку, которая слепо любила тебя, убил своего, не рожденного ребенка. И все для того, чтобы причинить боль мне и Вике? Зачем?
- Просто так. - Усмехнулся Майкл. - Приятно помучить двух таких благородных людей.
- О, нет. Я знаю. Ты думаешь, что я слепой. Я всегда знал, за что ты ненавидишь мою жену. Ей не нужно было даже ничего рассказывать. И ты знаешь, я простил ей предательство. Ведь она просто женщина. Я никогда не был глупцом, чтобы поверить, что молодая красивая женщина может бескорыстно полюбить пятидесятилетнего потрепанного жизнью старика. И я еще помню, что такое страсть, и то, как трудно противиться ей. Но страсть проходит. Только ты почему-то с этим не смирился. Не смирился ты и с тем, что тебе приходиться не только засунуть куда подальше свое уязвленное самолюбие, но и делить с женщиной, осмелившейся предпочесть тебе другого, свое наследство. Ты ведь уже похоронил меня. И только и ждал, когда завладеешь моей корпорацией и деньгами. Тебе всегда было мало. А смириться с тем, что какая-то доля достанется Вике и ее дочери, было выше твоих сил. Я устроил эту свадьбу, чтобы умерить твою гордыню, я надеялся, что ты успокоишься, поняв, что никто ничего у тебя не отнимет, и деньги останутся в семье. Если бы я знал…. За что, Майкл? За что ты так с ней? Разве она виновата в чем-то?
- Она ее дочь. И согласись, ты не зря устроил это обучение за границей, ты готовил ее, хотел отдать ей все. - Ледяным тоном произнес Рис младший. В глазах его полыхали искры гнева.
- Какой же ты дурак. Я люблю Кристину, как дочь, но это не делает тебя не моим сыном. И я не заставил бы тебя на ней жениться, если бы ты не уложил ее в постель, когда ей едва исполнилось семнадцать. Наивная, неискушенная девочка была легкой добычей, не так ли?
- Не так уж она и наивна. Кристина просто дура. Другая просто ушла бы.
- Но она не другая, и она любила тебя.
- Прекрати это повторять. Я не просил никого любить меня. - Сквозь зубы прошипел Майкл.
- А сам? Сам ты себя любишь?
Майкл долго смотрел в глаза отца. Ничего уже не изменить. Он сделал все, чтобы заставить его ненавидеть себя. Он жаждал облегчения, но его чувства были далеки от освобождения. Месть не принесла радости. И, черт побери, он вовсе не собирался заходить так далеко. Если бы не чертов новый наркотик, который принесли его приятели, ничего бы не произошло. Он просто потерял голову. Это было, как страшный сон. Дурман владел им и сейчас. Он не понимал, что говорит и делает. Реальность еще была далека. И он не хотел трезветь, никогда.
- Нет.- Словно со стороны услышал он свой ответ на вопрос отца.
Все это время Игорь Журавлев, тихо наблюдавший за разговором отца и сына, неловко кашлянул. Кое-что прояснилось. И теперь нужно было поставить последнюю точку. Почувствовав волнение доктора, Джон повернулся в его сторону, отводя от сына пронзительный взгляд.
- Игорь, вы не станете сообщать о трагедии никому. И, если Кристина выживет, вы забудете обо всем, что видели и слышали сегодня. - Твердо произнес Джон Рис.
- Но…. - с сомнением начал Журавлев.
- Это все, Игорь. Достаточно с нашей семьи позора. Я не позволю этому щенку удовольствия большего, чем он уже получил. Лучшим наказанием будет для него то, чего он боится больше всего.
Джон снова посмотрел в исполосованное царапками лицо Майкла.
- У тебя больше нет отца, нет денег. Выживай, если сможешь.
Брови Майкла вопросительно взметнулись. Он ожидал совсем другого исхода. Полнейшее равнодушие било сильнее, чем упреки и удары. И это все?
-Выживу. - Пообещал Майкл, разворачиваясь. Покидая кабинет врача, он ни разу не обернулся.
Его шаги были уверенными, хотя все его существо бунтовало. Голова раскалывалась от разных мыслей. Куда идти? Что делать? Как жить? И стоит ли жить? Он шел по коридору, не обращая внимания на любопытные взгляды попадающихся на встречу медсестер и врачей. Какое ему дело до всех этих людишек? Он никогда не был озабочен тем, что подумают или скажут о нем.
Майкл задержался только перед стеклянными дверями реанимации. Там, подключенная к аппарату, облепленная трубками, лежала его жена. Спазм железной рукой сжал его желудок. Черные волосы рассыпаны по подушке, вместо лица кровавая маска. Перед глазами возникло внезапное воспоминание. Истекающее кровью, покрытое синяками, сломанное тело на растерзанной кровати, тяжелое дыхание и прикованные железными браслетами руки, хриплый шепот разрывал воспаленный слух:
- Предыдущая
- 3/69
- Следующая
