У начала времен (сборник) - Янг Роберт Франклин - Страница 35
- Предыдущая
- 35/117
- Следующая
Лучшим вариантом, решил он, должна стать методика «вопрос–ответ», построенная таким образом, чтобы выманивать ее на все более и более глубокую воду, пока она не утонет в ней.
— А как вас зовут? — начал он, будто бы мимоходом.
— Элейн. А вакс?
Он ответил ей. Затем продолжил:
— А есть ли у вас фамилия?
— Нет. В Баксенборге мы уже много веков обходимкся без фамилий.
Это он оставил без внимания.
— Хорошо, а тогда где же ваш космический корабль?
— Я пристроила его рядом с каким–то амбаром на пустующей ферме в некскольких милях от города. Окруженный ксиловым полем, он выглядит как ксилосная башня. Люди никогда не заметят обычный предмет, даже ексли он будет торчать прямо у них под ноксом, при уксловии, что он ксливается с окружающей обстановкой.
— Ксилосная башня?
— Да. К… силосная башня. Я вижу, что опять смешиваю свои «с» и «к». Понимаете, — продолжала она, стараясь как можно старательнее выговаривать каждое слово, — в алфавите Базенборга самым ближайшим звуком к «эс» будет «экс», так что если я не слежу за собой, то всякий раз, когда мне следует произносить «эс», у меня выходит «экс», если впереди или далее не следует буква, смягчающая этот шипящий звук.
Роджер внимательно посмотрел на нее. Но голубизна ее глаз просто обезоруживала, и даже едва заметная улыбка не тронула спокойную линию ее губ. Тогда он решил подыграть ей.
— Тогда все, что вам надо, так это хороший преподаватель дикции, — сказал он.
Она кивнула, не меняя серьезного выражения.
— Но как мне найти его?
— В телефонном справочнике их сколько угодно. Просто позвоните любому из них и условьтесь о встрече. — С долей цинизма он подумал, что если бы встретил ее раньше, чем на его горизонте появилась Бекки, то решил бы, что ее акцент в высшей степени очарователен и наверняка не посоветовал бы ей пользоваться услугами преподавателя дикции. — Но давайте вернемся к тому, о чем мы только что говорили, — продолжил он. — Вы сказали, что оставили свой корабль прямо на виду, потому что люди никогда не замечают обычный предмет, если он не выделяется из окружающей его обстановки, что означает ваше желание скрыть факт своего пребывания на Земле. Верно?
— Да, это так.
— Тогда почему, — с радостью продолжал Роджер, — вы сидите вот здесь, в разгар дня, и практически выбалтываете этот секрет мне?
— Потому что закон очевидности действует и среди людей. Самый надежный способ заставить кого–либо поверить, что я не с Альтаира–6, это продолжать уверять его, что я именно оттуда.
— Хорошо, давайте оставим это. — Роджер со всей страстью запустил в ход вторую ступень своей операции. — Давайте вместо этого обсудим ваше путешествие.
Внутренне он ликовал. Он был уверен, что теперь она у него в руках. Однако, как оказалось, он вообще не смог подловить ее, потому что строя свои планы на том, чтобы выманивать ее на все более и более глубокую воду, он проглядел очень допустимую возможность — возможность того, что она умеет плавать. И она не только могла плавать, но и чувствовала себя в океане науки более дома, чем он сам.
Например, когда он указал ей на то, что вследствие имеющегося соотношения между массой и скоростью движущегося тела, скорость света не может быть достигнута, и что по этой причине для ее путешествия с Альтаира–6 к Земле должно было потребоваться более, чем шестнадцать лет, необходимых для прохождения этого же расстояния светом, она парировала:
— Вы забыли про преобразование Лоренца. Движущиеся часы замедляют свой ход по отношению к неподвижно закрепленным часам, так что если я путешествую как раз со скоростью света, мое путешествие не продлится более нескольких часов.
Или когда он заметил ей, что на Альтаире–6 пройдет куда более шестнадцати лет и что вся ее семья и ее друзья будут гораздо старше, она ответила:
— Да, но лишь в предположении, что скорость света не может быть достигнута. Но сама скорость света может быть удвоена, утроена и даже учетверена. Несомненно, масса движущегося тела возрастает пропорционально своей скорости, но только не в том случае, когда используется ослабитель, устройство, изобретенное нашими учеными, для нейтрализации массы.
И, например, еще, когда он, допуская ради спора, что скорость света может быть превышена в два раза, указал на то, что если она путешествовала с такой скоростью, то не только двигалась бы назад во времени, но и должна была закончить свое путешествие гораздо раньше, чем начала его, давая, тем самым, рождение новому затруднительному парадоксу, она возразила:
— Здесь не может быть никакого парадокса, потому что при возникновении малейшего отклонения оно будет погашено сдвигом космического времени. Но все равно, мы не пользуемся средствами передвижения, более быстрыми, чем скорость света. Они нам доступны, и наши корабли все снабжены ими, но мы не прибегаем к их помощи, за исключением случаев необычайной срочности, потому что одновременные множественные временные сдвиги могут разрушить непрерывность пространственно–временного континуума.
А когда вслед за этим он настойчиво попросил ее рассказать, как все–таки она совершила свое путешествие, она спокойно ответила:
— Я выбрала кратчайший путь, тот самый, который выбирает каждый из обитателей Альтаира–6, когда хочет путешествовать на большие расстояния. Пространство искривлено, как теоретически показали ваши собственные ученые, а с новым, использующим эту деформацию, движителем, разработанным нашими учеными, вообще нет никакого труда, даже для любителя, попасть в любое желаемое место галактики всего лишь за несколько дней.
Это был классический обман, но обман это или нет, доказать было невозможно. Роджер поднялся. Он понимал, что потерпел поражение.
— Ну что ж, только не столкнитесь с каким–нибудь деревянным метеоритом, — заметил он.
— Куда… Куда же вы отправляетесь, Роджер?
— В знакомый мне бар, за сандвичем и пивом, после чего я отправлюсь смотреть по ТВ игру Нью–Йорк — Чикаго.
— Но… но разве вы не собираетесь пригласить меня с собой?
— Конечно, нет. С какой стати?
Преобразованию Лоренца никогда и не снилось, что оно вдруг проявится в ее глазах, превращая их в затуманенный синий океан скептицизма. Неожиданно она опустила их, устремив взгляд к своим наручным часикам.
— Я… Я не понимаю… Мой датчик совместимости указывает… а ведь девяносто, и даже восемьдесят, процентов считается весьма высокой степенью взаимопонимания.
И слеза, размером с большую росинку, скатилась по ее щеке и с бесшумным всплеском упала на голубой корсаж ее платья. Ученый внутри Роджера оставался безучастным, но зато в нем проснулся поэт.
— О, не волнуйтесь, идемте вместе, если вам так хочется, — сказал он.
Бар находился недалеко от Мейн–стрит. Позвонив, по просьбе Элейн с Альтаира, преподавателю дикции и условившись о встрече с ним в половине пятого, он выбрал кабину, которая позволяла свободное наблюдение за экраном ТВ, и заказал два сандвича и два стакана пива.
Сандвич у Элейн с Альтаира исчез так же быстро, как и у него.
— А как насчет еще одного? — спросил он.
— Нет, спасибо. Хотя говядина была действительно вкусной, учитывая низкое содержание хлорофилла в земной траве.
— Так, значит, ваша трава лучше, чем у нас. Я предполагаю, что у вас гораздо совершеннее и автомобили, и телевизоры!
— Нет, они почти такие же, как у вас. За исключением необычайных достижений в области космических полетов, наша техника развивается практически параллельно с вашей.
— А как насчет бейсбола? У вас он тоже существует?
— Что это — бейсбол? — Элейн с Альтаира захотела непременно узнать.
— Увидишь, — сказал Роджер с Земли, не скрывая злорадства. Притворяться, что ты с Альтаира–6, это одно, но прикидываться, что ты равнодушна к бейсболу, — это уже нечто совсем другое. Она обязательно выдаст себя, хотя бы единственным коротким движением кончика языка, прежде, чем полдень покатится к закату.
- Предыдущая
- 35/117
- Следующая
