Сочинения - Житков Борис Степанович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/139
- Следующая
Я в карманчик палец засунул. А там ничего нет. Я сказал, что ничего нет. А Клавдя из другого карманчика вынула маленький носовой платочек. А потом сняла шубу, а там на шубе мех. И этот мех кроликовый. Только из него волосы вылезают. На платье у куклы было много волосиков. Клавдя стала очищать, потому что платье очень красивое. Красное и белые пуговки. И ещё воротничок белый.
КАК Я КЛАВДЮ ДРАЗНИЛ
Бабушка сказала, чтоб мы пили чай, а она посмотрит шубу. Бабушка стала смотреть и вдруг как достанет ножницы! Чик-чик – и отрезала воротник. А Клавдя не заплакала.
Бабушка ей сказала:
– Сиди на месте и пей чай.
И потом бабушка ещё ножницами резала. И потом иголкой шила. И говорила:
– Кто же так воротник пришивает!
А это не бабушка пришивает плохо, а Клавдя.
А потом Клавдя посмотрела, как бабушка сделала, и сказала:
– Ага!
А я стал Клавдю звать «Ага». И говорю бабушке:
– Вон Ага на скатерть накапала.
Бабушка говорит:
– Какая это Ага?
Я сказал:
– Вот Ага.
И пальцем в Клавдю.
– Вот! Вот! Вот!
Бабушка вдруг меня по руке – хлоп! И как крикнет:
– Гадость какая!
И ногой топнула. Мне не больно было. А я всё равно хотел заплакать.
Клавдя закричала:
– Ага! Ага! Ага!
И убежала в кухню.
КАК ЭЛЕКТРИЧЕСТВО КУСАЕТ
Потом я тоже в кухню пошёл. Клавдя говорит:
– А электричество кусается.
Я сказал:
– Пусть тебя и кусает.
Клавдя сказала:
– И тебя укусит.
Я сказал:
– Ничего не укусит, потому что это ты нарочно.
Она говорит:
– И не нарочно. А вот и укусит. Вот сунь сюда пальцы.
И показывает на дырочки: куда шнурок от плитки вставляют. Я сказал, что не хочу, потому что там всё равно ничего нет. Потом бабушка позвала Клавдю, чтоб она ей щётку дала. А я полез на табурет и стал пальцем пробовать. Только не совсем.
А Клавка, противная, сзади подошла и как пихнёт мне руку! И меня так куснуло, что я всей рукой дёрнул. И попал Клавде в нос. Она боялась плакать, потому что она противная. А потом я стал плакать. А всё равно бабушке не сказал, почему.
Тут вдруг зазвонил звонок, и Клавдя побежала дверь отпирать.
А бабушка ей крикнула:
– Не отпирай! Спроси, кто.
Я тоже побежал в кухню и стал кричать:
– Не смей отпирать, а спроси!
А Клавдя закричала на меня:
– Не твоё дело! Ишь, какой! Подумаешь!
Я тоже стал кричать:
– Вот и спроси! Вот и спроси!
А звонок опять зазвонил: дзинь! дзинь! дзззз!
Бабушка пришла и говорит:
– Фу, какой базар подняли! Замолчите сейчас!
Стало тихо, и бабушка спросила:
– Кто там?
И мы все слушали. А из-за двери какой-то дядя сказал:
– Это я, Пётр Викторович, откройте!
Бабушка открыла, а там дяденька. И даже вовсе не дяденька, а мальчик, только большой. Даже больше бабушки. Бабушка говорит:
– Здравствуйте, Пётр Викторович.
А Пётр Викторович сказал:
– С приездом, Марья Васильевна. Это очень хорошо, что вы приехали. Пойдёмте, у нас дети собрались. С ними скорей заняться надо.
И потом всё говорил:
– Пожалуйста, пожалуйста.
Бабушка тоже говорила «пожалуйста», чтоб он чай пил. И потом, чтоб сел. А он сказал, что никуда не пойдёт, а пойдёт только с бабушкой. И чтоб сейчас.
Дворец пионеров
МЫ ПОШЛИ К ПИОНЕРАМ
Бабушка стала шляпу надевать и сказала, что я тоже пойду.
А Клавдя стала на меня шапку надевать. И ещё поправляет. И приговаривает:
– Не вертись, егоза какая!
А я шапку сорвал и сам надел нарочно на самые глаза.
А Клавдя стала скакать на ножке и на меня пальцем тыкать.
И стала петь:
– Ага, ага, ага!
Бабушка взяла меня за руку. А Клавде сказала, чтоб уходила. Мы с Петром Викторовичем пошли вниз по лестнице. А Клавдя стала к себе звонить.
Пётр Викторович спрашивает бабушку:
– Это что же за мальчик такой?
Бабушка сказала:
– Внук.
А он опять спрашивает:
– А почему же он такой сердитый?
Бабушка говорит:
– Разве сердитый? – и посмотрела, что у меня шапка на глаза.
И сказала:
– Не дурачься, надень как следует.
Я не хотел. И нарочно вертел головой.
А Пётр Викторович поправил и прихлопнул сверху ладошкой.
– Вот, теперь хорошо.
Он взял меня за руку. А я другой рукой за перила. Он меня вверх поддёргивал. И я очень высоко скакал. И потом стал смеяться.
А когда вышел на улицу, я сказал, что меня зовут Алёша.
И потом спросил:
– А вы мальчик или дядя?
Пётр Викторович сказал, что он дядя и художник. А художник – это значит, что очень хорошо умеет рисовать всякие картинки: и чтоб смотреть и чтоб вырезать.
Бабушка сказала:
– Вот придём во Дворец, там увидишь. Пётр Викторович тебя научит вырезать.
Я сказал:
– Какой дворец?
А Пётр Викторович говорит:
– Это Дворец пионеров. Там мальчики и девочки рисуют, вырезают и танцуют. И там их учат играть на рояле и на трубе тоже. А потом учат их стрелять из ружей и петь, и они там сами делают лодочки, и паровозики, и вагончики тоже.
А потом там есть ещё игрушки, которые сами ходят. И там Пётр Викторович будет им показывать, как делать из бумаги аэропланчики, которые летают, а бабушка их научит делать себе варежки. И ещё всякое интересное.
Мне очень захотелось, чтоб скорей туда. А бабушка остановилась и стала яблоки покупать.
Я стал кричать:
– Я не хочу яблок! Скорей идём!
Бабушка взяла и сказала:
– Я вовсе не тебе яблоки покупаю, а Петру Викторовичу и себе. А ты не ешь, пожалуйста. А главное, не кричи на всю улицу.
Я рассердился на бабушку. А она всего два яблока и купила. Только большие-пребольшие. И дала одно Петру Викторовичу.
Он положил в карман и сказал мне тихонько:
– Потом съедим.
ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ
Пётр Викторович пошёл очень скоро. И меня за руку потянул.
И вдруг он говорит:
– Смотри!
Я посмотрел и вижу – дом. И ступеньки. А там дверь. А около дома стоят два мальчика. И трубят в трубы. Только они ничего не трубят, потому что они каменные. И они очень большие и серые. Я сразу узнал, что это пионеры. Потому что они с трубами.
Я стал кричать:
– А я знаю! А я знаю! Пионеры! Пионеры!
Пётр Викторович закричал:
– А ну, бегом!
И мы побежали через улицу. И прямо в этот дом.
Это и был Дворец пионеров.
Мы вошли, а там большая комната. В ней столбы. Они не круглые, а с углами. И на этих столбах сделаны картинки. Там девочки, и мальчики, и звери тоже.
А Пётр Викторович говорит:
– Потом посмотришь. Теперь вытирай скорей ноги.
И мы пошли, где вешалки. И я там отдал тётеньке шапку. И Пётр Викторович свою шапку тоже отдал.
Там много-много вешалок. И они отгорожены длинным столом.
Тётенька положила на стол железный кружочек с верёвочкой.
Я посмотрел и закричал:
– А я знаю! Семь и семь.
Тётенька засмеялась. И Пётр Викторович тоже засмеялся. И сказал:
– Верно, верно. Только надо говорить: семьдесят семь и ещё – не кричать.
Я не стал кричать и услыхал, что играют на трубах. Только не знал, где.
А потом была большая лестница. И я хотел туда идти. Потому что очень красиво. И около лестницы стоят деревья. Они в зелёных кадках, а в кадках – земля. Деревья оттуда и растут.
А вдруг кто-то крикнул:
– Алёша, Алёша!
Я оглянулся. А это бабушка.
Она говорит:
– Чего же вы убежали?
Я сказал, что очень хочу игрушки, которые сами ходят. И потом вырезать аэропланчики, которые сами летают.
ТОНЯ
Я хотел идти туда, где лестница. А бабушка пошла со мной совсем не на лестницу, а вбок, в комнату. И Пётр Викторович тоже.
Там сидели какие-то тётеньки.
Они вскочили и стали говорить:
– Ах, Марья Васильевна! Ах, как хорошо! Ах, какой мальчик!
- Предыдущая
- 38/139
- Следующая
