Священный лес - Гэсо Пьер Доминик - Страница 43

• Предыдущая
• 43/46
• Следующая

Когда зоги прибывает для татуировки со своим гри-гри, ему дают семь пакетов по 20 гинзэ.

Делят детей, подлежащих татуировке.

Все хвалят один гри-гри за другим, их там 50 или 60.

Делают подарок лучшему.

Убивают быков. Приносят большое блюдо красной фасоли с мясом посередине, которое называется протоваи. Самый большой зоги кладет туда очень сильный яд, желчь каймана, и говорит:

— Созовите всех дьяволов. Лучший съест большое блюдо, в котором яд.

Зоги накалывает трезубцем большой кусок мяса. Он ест желчь каймана. Он сгибается шесть раз, на седьмой все кончено, он уже не болен. Он говорит:

— Вы можете кушать.

Остальные но хотят.

— Нет, то, что бог дал тебе, — говорят они, — мы этого есть не будем.

Зоги берет рис в листьях гри-гри.

— Вы можете есть, вы мои дети и не умрете.

Его ученики подходят и едят. Они не умирают.

Зоги говорит другим:

— Все, кто пришел со своими гри-гри, должны заплатить мне штраф. Иначе, так как они не хотели есть мое блюдо, я нашлю на них болезнь.

В день татуировки зоги не должны спать на земле.

Один человек и его жена после долгого пути пришли к берегу моря. Они жили там спокойно.

Однажды пришел какой-то мужчина, который был духом, весь покрытый язвами, словно проказой.

Женщина не хотела, чтобы он входил в хижину, но мужчина заботился о нем и давал ему еду, пока тот но выздоровел.

Потом он отвел его к дорого и они беседовали вдвоем.

Женщина следовала за ними, прячась в чаще.

Перед большой скалой дух остановился и сказал мужчине:

— Ты вернешься сюда один. Ты скажешь тайные слова и найдешь золотые стульчики и всякое богатство.

А затем он исчез. Женщина сейчас же вернулась домой. Поэтому мужчина не знал, что она следовала за ним.

Пришел парень, и, пока ее муж спал, женщина все ему рассказала, и она хотела взять с ним богатства.

Они пошли к скале. Они сказали тайные слова, и они получили все богатства, а потом пришел мужчина и в свою очередь попросил богатства.

И дух ответил, что он уже все дал.

И когда мужчина вернулся в хижину, там никого не было.

Вот почему никогда не нужно доверять женщинам.

У французского кинематографиста полнилась мысль создать фильм о тайных обрядах какого-либо африканского народа. Его выбор нал на тома, небольшую этническую группу, живущую в горных джунглях Лесной Гвинеи. Насколько можно судить, выбор был совершенно случаен.

Самолет доставил созданную кинематографистом группу в столицу Гвинеи Конакри. От столицы до города Масента, центра области, где можно встретить тома, ведет хотя и не гудронированная, но достаточно хорошая дорога. Если не лопнет шина, не испортится что-то в моторе, достаточно двух-трех дней, чтобы проделать весь этот путь. Путешествие продолжалось на автомашине.

Руководителю группы во что бы то ни стало хотелось снять на пленку церемонии, которые совершаются в таинственном «священном лесу». Этой цели on и добивается с завидным упорством. И все-таки терпит неудачу. После нескольких месяцев пребывания в краю тома ему приходится вернуться в Париж практически с пустыми руками. Но человек безусловно наблюдательный, умный, профессионально владеющий журналистским пером, он решается написать книгу о своем коротком путешествии.

Пьер-Доминик Гэсо, автор репортажа «Священный лес», объясняет неудачу своих попыток создать фильм о верованиях тома сопротивлением деревенских старейшин и колдунов. Он говорит об их «темноте» и неприязни к чужеземцам. Эти люди, но его мнению, возмутили умы тома до такой степени, что в крае едва не возникли беспорядки. Только отъезд его съемочной группы охладил накалившиеся страсти.

Что же, отчасти автор книги прав. Конечно, никто из тома не знал и не понимал, почему их сокровенные тайны вдруг заинтересовали назойливых иностранцев. В деревнях Лесной Гвинеи не имели представления о требованиях буржуазного кинематографа, стремящегося пощекотать нервы зрителей сенсационной экзотикой. Но там прекрасно сознавали другое: праздность любопытства приезжих «белых». И естественно, опасались, что то своими действиями вольно или невольно могут осквернять народные святыни.

Эта реакция тома на вторжение чужаков была нормальной. Задумаемся над тем, какое место священный лес занимает в культуре тома, в их системе истолкования мира.

Согласно народным представлениям, в центре всего мироздания находятся деревни, обитатели которых связаны между собой общностью происхождения от единого предка. В непосредственной близости от деревенских хижин — небольшие огороды, где женщины выращивают овощи, пряности, различные приправы к семейному столу. Еще дальше от центра деревни — поля горного риса, а за ними — девственный лес, где к земле никогда не прикасалась крестьянская мотыга. Множество мелких и крупных водных потоков пересекают край тома.

Линия леса, виднеющегося за участками возделанной земли, могучего, с огромными, вздымающимися к небу деревьями, образует как бы границу культурного мира. Конечно, эта граница весьма условна, и силы, которые народное воображение изгоняет из культурного пространства в чащобу леса, приближаются к деревням, как только на землю опускаются сумерки. Лес противостоит деревне, как хаос противостоит порядку, как стихия противостоит культуре. Именно лес осмысляется народным сознанием как обиталище мифических существ, которые господствовали над вселенной до того, как человек, овладев огнем, ремеслами, земледелием, образовал свой «собственный» микрокосм культуры.

Социальный мир деревни, микрокосм культуры и порядка, не только противостоит лесу — символу стихийности и хаоса, но и взаимодействует с ним. Человек ищет в лесу лекарственные сродства, которые в его глазах имеют магический характер и наделены таинственной силой. Из глуши леса выходят оборотни, принадлежащие к тайным обществам людей-пантер, людей-крокодилов. Тем, кто знает и соблюдает его законы, лес посылает дичь, позволяет найти плоды, съедобные корни.

Лес именно то место, где земледельческое общество тома могло установить живые повседневные связи с невидимым, но в его представлениях реально существующим мифическим миром, где живут и действуют его покровители — различные божества, духи, прародители племени. А такие связи были обществу необходимы, ибо давали ему ощущение собственной силы, вселяли уверенность в способности выжить в трудных, суровых природных условиях.

Но постепенно лес отступает все дальше и дальше от деревень. Ведь по мере того как увеличивается количество поселений и возрастает численность всего населения края, в хозяйственный оборот вовлекаются новые и новые земли. Джунгли вырубаются, выжигаются, отодвигаются к горизонту. И тогда земледельцы начинают оставлять вблизи деревень участки девственного леса, которые объявляются неприкосновенными. Иной раз на опушке устанавливаются специальные «знаки» — небольшие резные фигуры, предупреждающие случайного путника, что ему лучше обойти стороной это место.

Такие «священные леса» известны не только у тома. Они существуют у йоруба Нигерии, у фонов нынешней Народной Республики Бенин, у многих других народов Тропической Африки. И повсеместно с ними связаны наиболее важные для жизни и потому наиболее тщательно скрываемые обряды. У фонов, к примеру, в «священных лесах» находятся алтари бога-оракула Фа, который раскрывает людям, какая судьба уготована им одним из двух верховных божеств — богиней Маву. Но, может быть, самое важное: там обычно находятся лагеря, где юношей и девушек под руководством специальных наставников готовили к обряду инициации, или посвящения в полноправные члены деревенской общины.

• Предыдущая
• 43/46
• Следующая