Вишенка для Демона - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 8

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая

— А мы с мамой не понимаем друг друга. И я бы хотела, чтобы у меня был отец. Мне кажется, что многие бы проблемы в моей жизни решились сами собой.

— Например?

— У нас было бы достаточно денег, и я бы одевалась лучше.

— Главное, чтобы вещи были удобными и шли тебе, совершенно не обязательно одеваться дорого.

— Мама бы на меня не срывалась.

— Мама приходит домой уставшей и голодной. Попробуй это понять и просто приготовить к ее возвращению ужин. Она поест и будет доброй.

— Она совершенно не понимает меня и не слышит.

— Возможно, ты что-то не так ей говоришь или не хочешь слышать ее.

— Она не любит меня.

— Если бы она тебя не любила, то ей было бы все равно — сидишь ты дома или куда-то уехала, она бы не звонила тебе каждые два часа и не спрашивала, где ты и кто рядом с тобой. Кстати, до завтра можешь не беспокоиться, она не позвонит.

— Почему у тебя все так просто?

— Смотри на мир позитивно. И мир тебе улыбнется. Проблемы не в отце, а в твоей голове. Улыбайся. Просто улыбайся миру.

— Твои проблемы с отцом тоже в твоей голове?

— Да. Поэтому так легко давать советы, но так трудно им следовать.

— Кто ты?

— Редактор, журналист, писатель, студент, умеренный пьяница и просто хороший человек. — Кир снял несуществующую шляпу и кивнул.

Я окинула его восхищенным взглядом:

— И вот так много личностей живет в таком тщедушном теле?

— Сам себя иной раз удивляю. Пойдем, Варька, пополним запасы энергии в организме. Кстати, ты нос в мороженом испачкала.

Я подставила ему лицо, чтобы вытер. Кирилл замер на мгновение, пристально посмотрел мне в глаза.

— А облизать?

— Я тебе корова, что ли?

Он дернул плечом, сдержанно улыбнулся и нежно стер шоколадную каплю с кончика носа большим пальцем. Потом несколько секунд посозерцал губы, отчего мне стало ужасно неловко, и аккуратно вытер уголки, широко улыбаясь.

— Чистая теперь?

— Идеальная. — Он услужливо распахнул дверь в кафе: — Прошу вас, принцесса, почтите нашу скромную таверну своей божественной персоной.

— Паяц, — фыркнула я, приподнимая полы длинной юбки и гордо заходя в заведение.

Мы просидели в кафе часа три или четыре, потратив все деньги. Пили кофе, ели картошку, ножки, крылышки и куриный попкорн — очень вкусные хрустящие кусочки филе. Кир говорил о музыке. Оказалось, он играет на гитаре и сочиняет музыку, закончил музыкальную школу (слава богу, не с золотой медалью, а то я бы от комплекса неполноценности скукожилась до микроскопических размеров) и у него была своя рок-группа, которую он, впрочем, благополучно забросил. Он тихо напевал песни, а я слушала и млела от удовольствия. Никогда в жизни не встречала такого парня. Мои ровесники были какими-то глупыми. А Кирилл пропитан творчеством, оно сочилось из него, застывая драгоценными янтарными каплями. А еще у него теплые пальцы, и за руку он держит так нежно, в глаза смотрит ласково. Я чувствовала себя мороженым, которое таяло в тепле его общества.

— Пойдем погуляем, — предложил он. — Водитель говорил, тут недалеко Волга и красивый сад. Хочу посмотреть на город.

Я с готовностью поднялась. Еще никогда в жизни мне не приходилось гулять с мальчиками по ночам. Это так волнительно.

Мы вышли из кафе и остановились у входа. Я вопросительно смотрела на своего ведущего. Он огляделся, а потом махнул рукой в сторону самой яркой улицы и самоуверенно зашагал в указанном направлении.

— Кир, расскажешь о себе еще немного, а? Ты обещал! — понеслась за ним следом.

— Да я же и так много чего рассказал, — не обращал он на меня никакого внимания.

— Ну, ты же писатель! У тебя уже выходили книги? Ты ничего об этом не рассказал.

— Да, две вышло.

— О чем они?

— Так, ерунда разная. Но я вложил в них душу. Проект у издательства был, публиковали молодых и неизвестных. Даже на премии какие-то там выдвигали для молодых писателей.

— И как? — повисла я у него на руке, чтобы он немного сбавил шаг.

— «Дебют» был мой. А потом я взял «Ступени». Мне даже жена президента руку жала, представляешь?

— Ух ты! И как она?

— Красивая. Я так нервничал, что почти ничего не помню. Все очень быстро произошло. Казалось, что это не со мной, не я, не ко мне. Домой пришел, говорю родителям, вот, мол, какой я молодец. А отец: «Разве это специальность для взрослого мужика — книжки писать? Бумагу марать все могут».

— Ух он какой! — Я в сердцах топнула ногой.

— Да, вот такой. А я с детства мечтал писать. Говорят, у меня талант есть. На журналистике руку набил. Она и кормит. Иногда книги редактирую. В одной компании работал, делал корпоративную газету. Классная получалась. Потом у меня началась сессия и пришлось уйти с работы. Учеба важнее.

— Ого! Вот это да! Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— И так много знаешь и умеешь!

— Я всегда старался быть независимым.

— Мне кажется, твой папа еще тебя поймет. Когда твоя фамилия зазвучит на всю страну… Нет! На целый мир! Он тебя поймет и будет тобой гордиться!

— Да он и сейчас мной гордится, — рассмеялся Кир. — Только тщательно это скрывает.

Мы шли по какой-то улице, мимо очень красивых маленьких зданий, утопающих в золотисто-красной листве кленов и лип. Кир уверенно вел вперед, сворачивая куда-то в темноту переулков и снова выходя к свету. Казалось, он знает дорогу. Иногда я понимала, что он всего лишь следует внутреннему зову, проще говоря — куда ноги несут, туда и идем. Улочки широкие, не то что в центре Москвы. Наверное, здесь очень оживленно днем. А сейчас почти никого нет. Только мы с Кириллом бредем по старинному городу.

Спустя минут тридцать мы вышли на Тверской проспект, если верить табличке на доме. Кирилл задумчиво посмотрел по сторонам и снова указал нам путь:

— Туда! То есть прямо.

Ну, прямо так прямо. Со мной сегодня легко договориться. Смущало только то, что минут через пять дома по правой стороне кончились.

— Волга! — обрадовался Кир и, как щенок спаниеля, резво понесся к воде.

Волга, закованная в гранит набережной, отливала тягучей глянцевой чернотой и переливалась разноцветными огнями. Ветра нет, поэтому вода почти не рябила, прилежно притворяясь зеркалом. Очень хочется потрогать эту реку руками. Все-таки когда еще сюда приеду? Я спустилась вниз по крутому склону, уселась на колени и аккуратно дотронулась до воды рукой. Холодная и мокрая! Ай, какая прелесть!

— Кинотеатр «Звезда», — прочитал Кир, вытирая руки о джинсы. — Красиво, да?

Я осматривала охрово-белое здание. Если смотреть издалека, то кажется, что это высокие колонны, перехваченные в середине ярким лучом прожектора. Оказалось, что между «колоннами» есть окна, а сами «колонны» — это стены. Все равно красиво.

— Очень, — выдохнула я восхищенно. — А вон какие-то ворота.

— Думаю, это и есть городской сад.

Рядом под шатрами работали летние кафе, на площади стояли машины. Кто-то орал в караоке. Вниз к реке вела широкая лестница. Здесь, наверное, и теплоходы ходят. И вовсе не страшно ночью в чужом городе, даже несмотря на темнеющий лес и подвыпивших гуляк.

— А ты чем занимаешься, кроме того, что ходишь в школу?

Мы брели по набережной. Кирилл держал меня за руку. Иногда косился, улыбаясь, и сжимал кисть чуть сильнее. Между прочим, нынче полнолуние. Сейчас заведет в дебри и выпьет всю кровь.

— У меня все скучно. До обеда я в школе. Потом мы с девчонками идем или в кафе «Слон» (это наше любимое место), или по делам разбегаемся. Чаще всего я сижу у Ярика. У них большая дружная семья, мне нравится у них дома. Антон Палыч такой клевый дядька! Чехова любит. Даже иногда пишет короткие рассказы и нам их вечерами читает. Мы всегда над ним смеемся. А Точка любит Антон Палыча покритиковать. Точка — это моя вторая подруга Женя. Она у нас самая умная. Ох, такие жаркие споры разгораются! А папа Женьки, дядя Леша, очень галантный. Мы с ним говорим о гадании. Он неплохо в этом разбирается. Правда, совершенно не верит, что карты не врут. Говорит, что это я просто так себя настраиваю… Как бы… Эээ… Провоцирую?… Проецирую события. А мне кажется, что он не прав. Вот я перед поездкой разложила карты. Они мне сказали, что все будет хорошо, что встречу я парня, который мне поможет. Ни слова о плохом.

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая