Сказания древнего народа - Кукуллу Амалдан - Страница 30

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая

И вот тут-то смелый Манисман немедля схватил огромного джинна, сжал его в маленький ком, запихнул в каменный мешок и прыгнул в реку. Здесь он позвал своих рыб, одна из них проглотила его и мигом доставила в подводный дворец Серови.

Обрадовалась Серови, увидев побежденного джинна – врага своего, и говорит, обращаясь к нему:

– Злодей, ты, наверное, и позабыть успел, как когда-то давно скрутил меня, бросил в реку и заколдовал в Серови?.. Теперь-то мы с тобой поквитаемся.

Взмолился джинн и еле-еле проговорил:

– Речная хозяйка, не убивай меня, отпусти на землю, я тебя расколдую и вновь сделаю человеком.

Джин вытянулся во весь рост и стал вертеться вокруг Серови в обратную сторону, да так быстро, что в реке вода пеной покрылась. Когда джинн перестал вертеться и уменьшился, все рыбы и Манисман увидели перед собой не Серови, которая только что была покрыта рыбьей чешуей, а почтенного старика с добрыми, вдумчивыми глазами -это был тот самый данусменд Меошиерах, который некогда шел с бездетным стариком Шолумом в далекую лесную страну Гузелгюл.

– Спасибо тебе, смелый Манисман, за мое освобождение, – сказал бывший Серови.

Рыбы в реке и птицы на берегу, увидев расколдованного Серови, обрадовались и стали песни петь, и пляски устраивать. Но больше всех радовался Манисман. От радости он даже станцевал да так молодцевато, что заядлый танцор позавидовал бы его умению ходить на носках.

Только не радовался злой джинн: он молчал и думал о том, что как только данусменд простит его и выпустит на берег, он снова заколдует его, заодно и дерзкого юношу, а вместе с ним и всех рыб, и всех птиц этого леса. Данусменд посмотрел на джинна и тут же разгадал его тайные, коварные мысли и сказал:

– Манисман, ты должен немедля убить этого джинна!.. Знай, если он сейчас вынужден был совершить добро, то при удобном случае он обязательно совершит новое зло... Я слышу его мысли, они коварные и таят в себе злобу ко всему праведному.

Разрубил смелый Манисман злого и коварного джинна на части и зарыл на дне реки, а рыб попросил доставить данусменда и его самого на берег, где он построил себе и матери дом.

Вскоре привел Манисман старого данусменда к себе домой и представил матери:

– Это добрый старик, та самая Серови, которая не раз спасала тебя, когда ты была безрукой, – сказал он матери и добавил. – Отныне он будет жить с нами.

А мать пригрозила сыну, мол, выдумки все это, и наказала, чтобы он больше не болтал всяких глупостей.

Но нет, так просто она не могла отделаться от прошлого и вновь скрыть от сына всю правду: перед ней сидел живой свидетель тех страшных минут, когда река чуть-чуть не проглотила ее и сына.

– Не надо врать мальчику, дочка. Ему все известно и даже больше, чем нам, – сказал данусменд и принялся рассказывать о том, как он был заколдован джинном в Серови и жил в реке; как он услышал душераздирающие крики утопающей женщины; как он подплыл к ней и увидел, что у несчастной нет рук, как помог ей выбраться на берег. Рассказал он также о том, как она тонула вторично, но на этот раз не одна, а с грудным ребенком, и она – Серови – речная хозяйка, – приказала большой рыбе спасти утопающих, и рыба проглотила их, доставила на берег и, выплеснув там, прочитала свои добрые заклинания.

– Кто вы, откуда и почему очутились в реке, мне и по сей день неведомо, – заключил данусменд.

Ничего не оставалось делать. Поведала Белго ему, все как было, начиная с того времени, как брат отрубил ей руки и выгнал из дома, а за что, она и сама не знает; как она стала женой прекрасного юноши, как он ушел на войну, а оттуда писал отцу и матери, чтобы выгнали ее и сына; как она ушла из их дома и нечаянно выронила из хурджуна ребенка, а вслед за ним и сама бросилась в реку и стала тонуть.

– Но тут, откуда ни возьмись подплыла огромная рыба, проглотила меня и моего ребенка, доставила к берегу и выплеснула, но уже с руками. Вот с тех пор я и мой сын живем здесь, добрый данусменд, -закончила Белго свой рассказ.

– Все это мне было давно известно, – сказал Манисман и добавил: – Я даже знаю, что письма эти писал не мой отец, а злая жена моего дяди.

Долго они говорили в этот день и только поздно ночью легли спать.

Шли дни. Манисман по-прежнему дружил с птицами и рыбами. И вот однажды, когда он бродил в лесу, села ему на плечо одна птица и говорит:

– Я видела, как отец твой сюда на коне скачет.

Обрадовался Манисман и бегом пустился домой, чтобы сказать матери и данусменду добрую весть.

– Не болтай глупостей, нет у тебя отца, – рассердилась было мать.

Манисман опять за свое:

– Нет есть, он едет сюда, я точно знаю.

В это самое время в дверь постучались, и Манисман радостно вскрикнул: «Отец приехал, я же говорил». Он выбежал во двор и, обняв незнакомого гостя, сказал:

– Отец, заходи в дом, мы с мамой очень заждались тебя.

Незнакомец вытаращил на него глаза и ответил:

– Но у меня нет такого большого сына... Я постучался к вам, чтобы спросить, по какой дороге ехать в падишахство Генедона.

Но подросток провел отца в дом и представил матери.

– Вот твой муж, а ты его жена, – сказал Манисман.

Смотрят они друг на друга и не могут понять, почему мальчик так говорит.

– Ведь у моей жены были золотые протезные руки, а у нее, как мне видится, свои, настоящие. А сын еще должен маленьким быть, – сказал растерянно незнакомец, глядя то на женщину, то на мальчика, то на седобородого старика.

А когда Белго посмотрела внимательнее на вошедшего, то и вправду узнала в нем своего любимого Джугово. Узнал ее и он.

Вскоре они рассказали друг другу все, что случилось с ними, и стали обнимать и целовать друг друга, а Белго не сдержалась, чтобы не прослезиться. Глядя на нее, и Джугово пустил слезу.

– Мужчина не должен слезу ронять, – сказал Манисман.

Когда все сели к столу, в окно влетела та же самая птичка, села мальчику на плечо и что-то прочирикала в самое ухо.

– Мать, слышишь, дядя сюда едет, – сказал мальчик и выбежал во двор.

На лесной тропинке встретил он всадника и говорит ему:

– Дядя, ты мой дядя!

А всадник пожимает плечами и говорит в ответ:

– Нет у меня племянников. Никого у меня нет, кроме жены.

Привел Манисман дядю в дом и говорит:

– Мама, вот и брат твой приехал. Но знай, он ни в чем не виноват. Во всем виновата его жена, злодейка Маравшей.

Посмотрел гость на хозяйку, хозяйка на гостя – и они сразу узнали друг друга. Но брата охватило сомнение:

– Нет, здесь какая-то ошибка. У моей сестры не было рук. Я их сам ей отрубил. Но предо мной женщина, точь-в-точь похожая на сестру мою, но с руками. – Гость расплакался.

Рассказала тогда сестра обо всем, что с ней было, познакомила со своим мужем и с добрым данусмендом.

– Да, сынок, все было так, – сказал данусменд. Это я велел рыбе проглотить ее и, прочитав добрые заклинания, выплеснуть с руками. И мальчик стал не по годам большим с помощью заклинаний той доброй рыбы. – Вдруг данусменд призадумался и спросил: – Скажите, дети мои, как звали ваших родителей?

– Отца покойного звали Шолум, а мать покойницу – Мозол, – сказал Гавриил.

– Это правда, – подтвердила Белго.

Узнал старый данусменд, что перед ним дети того самого почтенного старика, с которым он ходил когда-то в далекую лесную страну Гузелгюл. Рассказал им данусменд об отце Белго и Гавриила, рассказал, что приключилось с ним самим... Долго они в тот день рассказывали, вспоминали, связывали всю эту страшную и трогательную историю в одну большую поучительную повесть. Кто знает, сколько они еще так говорили бы, но Манисман сказал:

– Хватит вам в воспоминания вдаваться, все это можно потом сделать. Лучше давайте скорее поедем и привезем сюда на растерзание злодейку Маравшей, жену моего дяди. Все беды и горести, которые пришлось всем нам перенести, испытать, были из-за нее.

Свое слово сказал и старец данусменд:

– Да, поистине правильно народ говорит: «Поселишь в дом зло – от горя не избавишься»... Так, вижу, у вас и получилось, дети мои. Везите сюда злодейку.

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая