Наследники империи - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/109
• Следующая

— Ты виделась с северянином?

— Нет, как мы и договаривались. Кажется, он недолюбливает меня, и в любом случае у него нет причин доверять мне. Я надеялась разыскать Батигар и потолковать с ней наедине, но около нее постоянно околачиваются Бемс и Лив.

— Не беда. Освободите Эмрика, и завтра поутру Мгал встретит нас с распростертыми объятиями. Если, конечно, нынче ночью не попадет в лапы Белых Братьев.

— О, этого можно не опасаться. В случае нужды Гиль предупредит его об опасности.

— Надеюсь, — сумрачно промолвил Лагашир, и девушка, подняв в прощальном приветствии руку, выскользнула из комнаты.

Нацепившие фальшивые бороды Хималь и Ниврал уже поджидали ее. Полы длинных темных плащей скрывали оружие, надвинутые капюшоны не позволяли разглядеть лица, а в котомки, висящие через плечо, было уложено все, что могло понадобиться для успешного вторжения в Дом Белых Братьев и освобождения Эмрика. Мисаурэни не было нужды скрывать свое лицо: она не собиралась задерживаться в Бай-Балане надолго и потому не страшилась мести Белых Братьев. Прицепив к поясу кинжал, девушка накинула на плечи протянутый ей Хималем плащ, и все трое выскользнули через задний ход из дома городского судьи.

Редкие масляные фонари почти не давали света, а на улицах, которые выбирал Ниврал, их и вообще не было. Запоздалые прохожие при виде подозрительной троицы жались к оградам и стенам домов, городских стражников не было видно, они по заведенному издавна обычаю обходили дозорами лишь зажиточную часть Бай-Балана и редко заглядывали на окраины. Горожан это, впрочем, нисколько не возмущало — не зря Бай-Балан считался самым благополучным и благопристойным из всех портовых городов Жемчужного моря. Он был значительно меньше Шима, Сагры, Манагара или Нинхуба. Сюда реже заходили иноземные суда, а в сезон штормов, когда в гавани оставались только рыбачьи баркасы, город становился прямо-таки образцом добронравия.

Маленькой торговой республикой управлял избиравшийся раз в пять лет Совет унгиров, назначавший городского голову, судью и прочих чиновников. Бывший еще полтора столетия назад ничем не примечательным рыбачьим поселком, Бай-Балан не имел собственных хадасов, а те, что прибывали сюда из-за моря, быстро переставали кичиться собственным происхожденим, до которого горожанам не было никакого дела. Легенды гласили, что некогда в городе объявился человек, пожелавший, чтобы его величали Владыкой Бай-Балана, но чем-то он пришелся горожанам не по нраву и дней через десять его лишили этого высокого звания. Лишили его при этом, как водится, и головы, о чем добродушные обитатели Бай-Балана вспоминать не любили, но все же считали своим долгом доводить до сведения заезжих хадасов, которые время от времени делали попытки плести столь любимые сагрцами, манагарцами и прочими северянами заговоры.

Историю бесславной кончины единственного Владыки Бай-Балана Мисаурэнь вспомнила, ступив на площадь Нерушимой Клятвы, ибо именно здесь свободолюбивые жены горожан поклялись не спать со своими трусливыми мужьями до тех пор, пока те не уничтожат самозванца, что, безусловно, и предопределило скорый конец его правления.

Свернув на Войлочную улицу, Хималь с Нивралом начали тревожно переглядываться, и девушка искренне пожалела, что Лагашир еще слишком слаб и не может принять участия в освобождении Эмрика. Эти нахальные, самоуверенные юнцы, повадившиеся лапать ее в темных коридорах дома городского судьи, никогда не участвовали, насколько она знала, в настоящих сражениях и охоту на степных барсов почитали героическим деянием, достойным быть увековеченным лучшими певцами Бай-Балана. Хималь был Черным магом и умел, по его словам, пользоваться боевым магическим жезлом, а Ниврал, опять же по словам Хималя, входил в десятку лучших бойцов города, охотно демонстрировавших свое искусство на базаре по праздничным дням. На взгляд Мисаурэни, хозяин и телохранитель были под стать друг другу и, вместе взятые, стоили немного, но выбирать было не из кого, и в конце концов единственная роль, которую девушка отводила сопровождавшим ее парням, — вынести Эмрика, если Белые Братья с ним скверно обходились, из подвала и доставить в дом Фараха. Уж это-то они в состоянии сделать?

Подойдя к освещенным фонарем воротам, девушка ощутила, что радостное нетерпение, охватившее ее, едва она вышла на улицу, достигло апогея. Вынужденная дни и ночи напролет сидеть подле Лагашира, перед которым она чувствовала себя в неоплатном долгу, Мисаурэнь редко и ненадолго покидала дом Фараха. Ее страстная, нетерпеливая натура требовала немедленных действий, ей не хватало поклонников и смены обстановки, и вот — слава Двуполой Улыпе! вынужденному заточению приходит долгожданный конец! Завтра она увидится с Батигар, а там, глядишь, и Мгал, уразумев, что Белые Братья в покое его не оставят, продолжит поход к сокровищнице Маронды. Гиль мигом поставит Лагашира на ноги своими чудодейственными отварами и заговорами, и она избавится наконец от сомнительного удовольствия видеть влюбленную рожу Хималя, решительности которого не хватает даже на то, чтобы затащить приглянувшуюся ему девку в постель…

Мисаурэнь бросила Нивралу плащ, расстегнула две пуговки на рубашке, обнажая соблазнительные полушария грудей, и, шепотом велев мужчинам прижаться к ограде, стукнула дверным кольцом по звонкой меди. Створки ворот издали мелодичную трель, и спустя недолгое время в одной из них открылось небольшое квадратное окошко.

— Чего надо? — Голос привратника нельзя было назвать приятным и дружелюбным, но принадлежал он не старому еще, полному сил мужчине, и это было главное.

— Тебя, красавчик! — проворковала Мисаурэнь так нежно, что у старавшегося слиться с камнями ограды Хималя заныло сердце. — Заждался небось свою малышку? Озяб? Сейчас я тебя согрею, бедняжечка…

— Ты чего? Ты кто? Тебе кого надобно? — загудел привратник и, разглядев соблазнительно оголенные плечи девушки, посунулся к окошку, столь усердно выпучив глаза, что казалось, еще чуть-чуть, и они выкатятся из глазниц.

— Ой, это не тот! — ахнула Мисаурэнь, испуганно отступая от ворот. Алая юбка облепила ее стройные ноги, и привратник шумно сглотнул слюну. — Мне такой смаз-ливенький, хорошенький такой, с усиками нужен… — жалобно пробормотала девушка, подпуская в голос хрипотцу, от которой стоявшие поблизости мужчины ощутили некоторую пульсацию в нижней части тела.

— Хм! Я хоть и не смазливенький, но тоже ничего себе парень… — начал привратник, и тут Мисаурэнь послала короткую и четкую мысленную команду: «Открыть ворота!» Вероятность того, что привратника снабдили ала-браслетами, с помощью которых можно не только определить наличие у собеседника магических способностей, но и защитить мозг от чужого воздействия, была настолько мала, что принимать ее в расчет не имело смысла. Кокетничать с приставленным к воротам полудурком стоило лишь для того, чтобы ослабить его внимание и не тратить сил понапрасну, но в какой-то момент девушка ощутила приятную уверенность, что, будь у нее время, она бы и без внушения заставила стража открыть ворота. Впрочем, даже ее легкомыслие не простиралось настолько, чтобы приступить к проверке немедленно.

Шагнув в распахнутые ворота, ведьма приказала привратнику затворить их и отправляться в свою будку спать. С удовольствием отметив, что лица последовавших за ней Хималя и Ниврала изрядно посерели и скрыть это не может даже скудный свет масляных фонарей, укрепленных на внутренней стороне ограды, она мельком взглянула на висящий у ворот гонг и принялась осматриваться по сторонам.

Большеротый мальчишка оказался прекрасным соглядатаем и сумел точно описать все, что увидел, наблюдая за Домом Белых Братьев с верхушки единственного растущего поблизости высокого дерева. Два здания, поставленные под прямым углом друг другу, в месте соединения были увенчаны маленькой башенкой, силуэт которой четко выделялся на фоне звездного неба. Перед длинным приземистым сооружением с узкими, бойницеобразными окнами, служившим Белым Братьям складом для привозимых из Нинхуба и приготовленных к отправке товаров, росло несколько низко остриженных кустиков, за которыми, в случае опасности, не спрятался бы даже кролик. Три дерева, посаженные вдоль фасада двухэтажного жилого дома, представлялись более подходящим укрытием, однако стоит в окнах зажечь свет…

• Предыдущая
• 24/109
• Следующая