Наследники империи - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/109
• Следующая

И достал бы наверняка, если бы холодный шип не пробил его грудь, не остановил, как сам он не раз останавливал стрелой орлов-пустынников, устремившихся за вылезшим из норки свистунком. Брат тоже умел мастерски бить птицу, и его-то беспощадную улыбку, появлявшуюся, когда натягивал он тугой лук свой, и увидел Нажун давеча на лице светловолосой. Узнать-то он ее сразу узнал и значение смертоносной улыбки понял, да что толку…

Похожий на оскалившегося курогрыза парень рухнул на землю, и Лив, гадливо морщась, вытерла о его штаны кинжал и спрятала под широкую рубашку, измаранную кровью неуклюжих братьев. Подумала, что завоют ведь об убиенных этих ублюдках девки поутру, найдутся коровищи… И уже повернулась, чтобы вернуться к свадебным столам, когда откуда-то из-за сараев донесся оглушительный рев Бемса:

— Мгал! К оружию! На помощь!

— Экий неумеха! Никак не научится без криков обходиться! — раздраженно проворчала девушка и, перепрыгнув через бездыханные тела, побежала между сараями, прикинув, что так скорее окажется подле моряка, обладавшего самой могучей глоткой по обе стороны Жемчужного моря…

Увидев вынырнувших из-за длинного приземистого амбара пятерых деревенских парней, вооруженных кто цепом, кто вилами, кто косой, Бемс понял, что на этот раз ему придется туго, и, не желая проверять, сколь ловко эти молодцы умеют работать своими излюбленными орудиями труда, издал великолепный вопль, заставивший товарищей поспешить ему на помощь. Нападавшие замерли, краска покинула их разрумянившиеся от вина лица, а желание забить неповоротливого чужеземца куда-то улетучилось. Когда же они разглядели в руках здоровяка вилы и сообразили, что Джигал, видимо, уже мертв и застать гороподобного крикуна врасплох не удастся, настроение их испортилось еще сильнее.

— Вперед, ребята, прибьем жирного мугла! — завопил Нунж, чтобы хоть как-то приободрить товарищей. Грозно взмахнул цепом, однако сам почему-то на Бемса не бросился. Вместо него вперед рванулись двое других: один размахивал косой так, будто всю жизнь только и делал что людей косил, другой, вооруженный трехзубыми вилами, не дойдя полдюжины шагов до Бемса, замешкался, а потом что было мочи метнул их в моряка, и это едва не стоило тому жизни.

Бемсу приходилось драться чем угодно и с кем угодно, и все же он не был готов к тому, что противник станет кидаться в него оружием еще до начала схватки. Увернувшись от летящего трезубца в самый последний момент, верзила длинно выругался, помянув мачты, якоря, Шимберлала и многих родичей сухопутных придурков, идиотизм которых способен погубить самого славного бойца, и обрушился на косаря. Сделав два-три выпада, он сумел кое-как приноровиться к непривычному оружию и принялся теснить хлипковатого противника, но тут Нунж и еще один парень с цепом накинулись на него слева, норовя прижать к амбару, а владелец схожих с Бемсовыми вил попытался зайти ему за спину. Звяканье и бряцание доморощенного оружия, равно как и настырность селян, начали нервировать бравого моряка, и, вспомнив свой первый, поразивший их воображение вопль, он собрался с духом и с блеском повторил его.

— Бей! — заорал Бемс так, что содрогнулись стены амбара, и, рванувшись из-под замершего над его головой цепа, ткнул оглушенного и оцепеневшего владельца косы в левую руку. Тот затравленно взвизгнул и, повторяя подвиг первого нападавшего, бросил косу в Бемса и кинулся со всех ног от непобедимого чужеземца. И поступил, как вскоре пришлось убедиться его товарищам, более чем разумно. Ибо неслышно вынырнувшая из-за спины обладателя вил пиратка точным ударом оборвала нить его жизни, а брошенный Мгалом нож заставил сына старосты выпустить цеп и мешком осесть на землю. Последний из атаковавших Бемса уронил свое громоздкое оружие и пустился наутек. Дувианца так и подмывало испытать себя в качестве метателя вил, но бравый моряк нашел в себе силы не поддаться искушению и опустил занесенную для удара руку.

— Что бы ни воображали о себе эти селяне, драться они не умеют. Ничего удивительного, что им приходится платить дань Девам Ночи, — буркнул он в свое оправдание, заметив в глазах Лив кровожадные огоньки.

— Если уж поднял оружие, так будь любезен — хоть худо, но дерись! возразила пиратка, поглядывая на прикинувшегося мертвым Нунжа с гневом и презрением. Она даже сделала к нему несколько шагов, но Мгал, вытащив из тела юноши нож, преградил ей дорогу и не терпящим возражений голосом произнес:

— Хватит! Сейчас здесь будет вся деревня, и нам очень повезет, если мы доберемся до лошадей и поклажи прежде, чем кто-нибудь из здешних умников догадается устроить засаду у конюшни.

— Ба! Тогда мы вырежем эту засаду, а потом вооружимся мечами и перебьем всех, у кого недостанет ума спрятаться, — весело ответствовала Лив, и, судя по ее виду, можно было не сомневаться, что именно так она и намерена поступить.

— Довольно крови. Пошли к лошадям.

— Им не надо было похищать Батигар. Каждый должен заниматься тем, что ему на роду написано, — примирительно заметил Бемс, шагая за северянином. Одним убивать, другим лечить, третьим воровать или пахать землю. А ежели все землепашцы вздумают принцесс похищать — что же это за жизнь будет? И главное зачем? Неужто в этой деревне мужиков нет, которые от своих баб избавиться не хотят? Не может такого быть! Или это не обычная деревня, а какой-то приют умалишенных… Ведь нгайям этим, как я понял, все равно: принцесса ли, селянка — лишь бы хорошенькой была, верно? Так хорошенькие в замужестве и есть самые вредины, это ж каждому известно!..

— Прекрати жаловаться на судьбу, старик, — сказал Лагашир, брезгливо кривя губу при виде слез, неудержимо катящихся по морщинистому лицу Нжига. — Ты получил по заслугам и винить во всем происшедшем можешь лишь себя самого. Деревня ваша не так бедна, как ты пытаешься нас уверить, и заплатить дань нгайям вы были в состоянии, не прибегая к похищению девушки. Или ты считаешь, что твои слезы стоят в глазах Всевышнего дороже ее слез?

— О чем ты говоришь, чужеземец? Трое убитых и двое раненых, один из которых мой старший сын, и все из-за какой-то похищенной девки, которой, клянусь своими очами, мы не сделали ничего худого! Мы встретили проклятых чужаков как дорогих гостей…

— Мужчин попытались убить, а девушку задумали тоже отдать нгайям, — в тон ему продолжал Эмрик. — Тебе надобно радоваться, что северянин не слишком щедро расплатился за подобное гостеприимство. Насколько я его знаю, он не любит предателей и привык отдавать долги сторицей.

— Откуда ты знаешь, что мы хотели?.. — взвизгнул старик и тут же упавшим голосом пробормотал: — Мои односельчане помимо скудоумия отличаются еще и болтливостью… Но давайте не будем поминать прошлое. Крарасуб сказал, что вы великие колдуны и можете спасти моего умирающего сына…

— Зачем нам спасать того, кто получил по заслугам? — удивленно поднял брови Лагашир. — В речах твоих не слышно раскаяния. Даже заливаясь слезами, ты продолжаешь лгать и винить других в собственных прегрешениях.

— Что ж делать? Годы сделали меня таким, что и на последнем суде я буду изворачиваться и юлить, словно уховертка, — старик покаянно развел руками. Однако я готов заплатить за жизнь Нунжа любую цену.

— А заплатить нгайям, стало быть, не мог? — саркастически поинтересовался Эмрик.

— Три лошади, припасы в дорогу и рассказ о том, что ожидает переданную нгайям девушку, — сказал Лагашир, не глядя на старосту.

— Вы получите лучших лошадей, которые есть в селении, хотя едва ли они сравнятся с вашими собственными, — смиренно пообещал Нжиг.

— Ничего, на смену сойдут, — утешил его Эмрик и, поймав вопросительный взгляд Лагашира, сообщил: — Мисаурэнь уже поднялась к раненому и просила тебя навестить его, как только ты сможешь.

Склонившаяся над Нунжем девушка оглаживала его спину чуткими пальцами, а деревенский знахарь, искоса поглядывая на нее, толок в стоящей на столе ступке какие-то травы, бормоча себе под нос не то заговоры, не то молитвы. Миниатюрная ведьма явно проигрывала в сравнении с тощим крючконосым Крарасубом, облик которого как нельзя больше соответствовал представлениям селян о том, каким должен быть колдун и врачеватель, однако Нжиг хорошо понимал разницу между внешностью и содержанием, и если уж сам знахарь сказал, что только эта девчонка способна излечить его сына, значит, так оно и есть. Крарасуб весьма дорожил славой искусного целителя и раз уж, отбросив гордость, посоветовал обратиться за помощью к черноволосой красотке, стало быть, прознал каким-то образом о великих дарованиях ее, превосходящих его собственные способности, и теперь староста готов был в лепешку расшибиться, молоком этой девке ноги мыть, лишь бы та взялась врачевать Нунжа. И она таки взялась, причем, сознавая, что времени терять нельзя, сделала это еще до того, как ему удалось договориться с чужаками о плате. А одно это уже говорило о многом…

• Предыдущая
• 41/109
• Следующая