Монастырь - Вагант Игорь - Страница 10

• Предыдущая
• 10/95
• Следующая

Обернувшись, Мадауг гневно посмотрел на юношу.

– И поэтому ты его убил?

Глаза Эдвина ошарашено расширились. Келарь презрительно фыркнул.

– Теперь уж не отвертишься.

С этими словами он вышел из камеры. Замок щелкнул, и Эдвин остался в кромешной темноте.

– Стойте!

Ответа не последовало, и Эдвин различил лишь шум удаляющихся шагов да затихающие разговоры солдат.

Поначалу в мыслях царила полная неразбериха, но кое-что он быстро уразумел. Брата Эльфина убили. Очевидно, после того, как Эдвин вышел от него и отправился на озеро. Убийца понял так: раз Эдвина отпустили, значит, он смог оправдаться и, скорее всего, что-то рассказал ризничему. Может быть, даже о том, как этот убийца выглядит. И расправился с монахом, как только Эдвин ушел. А Соил видел, как Эдвин заходил к Эльфину, да и Мадауг знал, что он туда идет.

Теперь ему ни за что не доказать, что он невиновен. Все думают, будто это он убил Эльфина, а значит, в скриптории, скорее всего, был сообщником. Или даже не сообщником, а наверное, все же это он убил Гвилима, а рану получил в борьбе с ним.

Эдвин сидел на полу, привалившись спиной к холодной осклизлой стене, и пытаясь унять дрожь. С потолка мерно капала вода.

Нет, все это ерунда. Не сходится ничего. Ведь до этого Эдвин почти неделю сидел в камере, а преступник разгуливал на свободе. Значит, убийца должен понимать, что Эдвин ничего не знает и не сможет рассказать, как тот выглядит. Иначе бы убийцу тут же схватили. А раз так, что Эдвин мог рассказать Эльфину? Ничего. Так зачем же Эльфина убивать? Они должны это понять. Он должен все объяснить, хотя бы брату Мадаугу.

А что именно объяснить?

Поняв, что окончательно запутался, Эдвин ударил себя кулаком по лбу.

А-а-а!!! Он чуть не закричал, ужаснувшись собственной догадке. Так затем убивать, чтобы свалить вину на него, Эдвина. Они думают, что ризничий допросил его и каким-то образом прознал о правде, и Эдвин тут же его убил.

Да. И пошел купаться на озеро. О боги, какая чушь: ни один преступник в здравом уме не стал бы спокойно плескаться в водичке в миле от места убийства.

Но это ему не поможет. Все уверены, что он просто сбежал, и его у озера настигли. Проклятье.

Эдвин попытался успокоиться, вздохнув полной грудью.

Поиски настоящего преступника на этом прекратятся. Они уверены, что уже его нашли. А что дальше? Его повесят, как пить дать. А перед этим будут пытаться узнать, куда он дел похищенную книгу. А поскольку он ничего не скажет, его даже, наверное, будут пытать.

Эдвин нервно вздрогнул.

Чего ж тогда ждут?

Ну да, это понятно. Монахи людей не вешают. И не пытают. Не по их части такие дела. Для этого нужен представитель местной власти, на чьих землях находится монастырь. Скорее всего, они уже послали кого-то к герцогу. От силы день-другой, и завтра к вечеру все будет кончено. А ежели гонец на лошади, то и того скорее. Его повесят. Повесят. А перед этим еще пальцы щипцами пооткусывают. А еще, рассказывают, пыточники такое делают…

Эдвин сидел, глядя в темноту. Тело затекло, и он попытался переменить позу. Цепь звякнула.

Левой рукой юноша принялся ощупывать кандалы, холодные и довольно тесные. И мокрые. Но, даже несмотря на это, выдернуть руку не получится – кисти у Эдвина были по-мужски крупные. Замок, который скреплял две их половинки – самый обычный на ощупь, с небольшим отверстием для ключа. А у Эдвина ни ножа, ни куска проволоки.

Эдвин поднялся, шаря по стене. Цепь оканчивалась железным кольцом со штырем, вбитым в щель между камнями. На всякий случай он потянул за кольцо, а затем попытался его провернуть. Не получилось. Судя по слою ржавчины, эти цепи сковали еще при короле Эдгаре, и кольцо сидело в камнях прочно, как будто составляя одно целое со стеной.

Юноша пыхтел от натуги, дергая его то вправо, то влево. Кольцо было слишком маленьким, так что даже хорошенько ухватиться за него не получалось. Цепь громыхала и скрежетала ужасно громко, и он порадовался, что возле камеры не оставили охрану. Иначе бы уже давно кто-нибудь заявился, услышав этот шум.

Обессилев, Эдвин вновь опустился на пол. Если и получится выдернуть кольцо из стены, ему не за что не выломать дверь. Насколько он успел заметить, она была дубовой, почти в ладонь толщиной, да и заперта снаружи.

Юноша вдруг затаил дыхание. Показалось, или нет? Под дверью как будто мелькнул неяркий красноватый свет. Опять появился, и снова исчез, словно с той стороны по коридору кто-то тихонько ходил со свечой в руке.

Неужели… убийца?

Нет, вряд ли. Если его, Эдвина, сейчас убьют, все поймут, что настоящий преступник еще не найден. Он сейчас затаился и радуется, попивая вино.

– Эд… – послышался шепот. – Эдвин, ты где?

О, боги, Гвендилена.

– Я здесь.

Свет стал поярче: судя по всему, она поставила свечу на пол. Спустя мгновение из-под двери показались кончики пальцев. Щель была довольно широкой.

– Как ты там?

– Я не убивал его, Гвен!

– Да я знаю. Я тебе верю. Похоже, только я одна и верю. Никто не стал бы убивать, а потом на озеро мчаться, за голыми девушками подглядывать.

– Ну, что ты говоришь такое…

– Шучу. Слушай, – быстро продолжила она, – тебе надо выбираться отсюда. Они завтра к обеду герцогского человека ждут. Догадываешься, зачем.

– Хорошо бы выбраться, но на мне кандалы. Ключ у Мадауга.

Эдвин торопливо рассказал ей про штырь в стене.

– Большая дырка-то в кольце?

– Дюйма два, наверное. Может, чуть больше.

– Понятно. Подожди немного.

Чуть погодя – Эдвину показалось, что прошла целая вечность, – она просунула под дверь палку, судя по виду – черенок от лопаты.

– Вот, попробуй этим.

Вытянув цепь на всю длину, Эдвин едва дотянулся до конца палки.

– А потом-то что? – спросил он.

– Я постараюсь ключ от двери раздобыть. От кандалов-то вряд ли, а вот от двери попробую.

– Это как же? Он тоже у Мадауга.

Гвендилена фыркнула.

– Глупый. Ты что, думаешь, тут от каждой двери свой ключ? Да тут в кладовых три десятка дверей и дверок. Наверняка к половине из них одни и те же ключи подходят. Здесь, знаешь ли, монастырь, и народ не особо вороватый. А на кухне этих ключей целая связка на стене висит. Я попробую найти. Верхняя дверь вообще только на засов закрывается. Так что ты к середине ночи будь готов.

– К середине ночи… я уж тут потерялся.

– Сейчас вечерня. Весь народ на службе. А я сбежала. Все, пошла.

Она подняла с пола свечу.

– Гвен!

– Что?

– Я твой должник.

Девушка тихонько рассмеялась.

– Уж будь уверен – не забуду.

* * *

С той палкой, что Гвендилена просунула ему под дверь, все оказалось намного проще. Эдвин засунул черенок в кольцо и принялся расшатывать штырь. Спустя всего несколько мгновений штырь с каменным хрустом начал поворачиваться, и юноша наконец выдернул его из стены. Железка была длинная – в две трети локтя, и вся покрытая зазубринами – для того, чтобы крепче цепляться за кладку.

Умница Гвендилена, подумал он. Без ее помощи ему бы никогда не вытащить эту штуку. Только бы ей остальное удалось.

Поразмышляв с минуту, Эдвин засунул штырь обратно так, чтобы легко выдернуть его при неоходимости.

Судя по всему, вечерня уже давно закончилась, и монастырь сейчас укладывался спать. Кормить, похоже, Эдвина никто не собирался, хотя его желудок отчаянно журчал, требуя еды: последний раз он ел прошлым вечером. Ну и ладно, подумал юноша. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кому-нибудь пришло в голову заявиться сюда раньше времени или, чего доброго, перевести его в другое место.

Эдвин вновь уселся на пол, в сотый раз раздумывая обо всех обстоятельствах этого дела. Ничего нового сообразить он не смог: одни и те же мысли круг за кругом прокручивались в голове, пока, наконец, его не сморил тяжелый сон.

Очнулся он от шороха в коридоре.

• Предыдущая
• 10/95
• Следующая