Гел-Мэлси - частный детектив - Медведева Ирина Борисовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/34
• Следующая

— Вы находитесь в детективном агентстве Гел-Мэлси-Блэк-Стар. Для краткости можете называть меня просто Мэлси. Добрый вечер. Прошу вас, проходите. Чем я могу вам помочь?

Несколько ошарашенный подобным приветствием, обладатель черно-белой мордочки слегка попятился, но потом, видимо, решившись, осторожно вылез из норы и с опаской приблизился к черному терьеру.

— Уинстон Черчилль. Барсук-путешественник, — коротко отрекомендовался он. — А вы на самом деле частный детектив?

Гел-Мэлси слегка замялась.

— Вообще-то, я только недавно занялась частным сыском. По правде говоря, вы мой первый клиент. А вы случайно не родственник того Черчилля, который курил толстые сигары и возглавлял английское правительство?

Теперь уже смутился барсук.

— Нет, что вы. К тому Черчиллю я не имею ни малейшего отношения, — сказал он. — Просто отец назвал меня в его честь. Дело в том, что папа увлекался политикой и даже оклеил газетами со статьями на политические темы все стены нашей норы. У меня есть братья Гладстон, Чемберлен и Брежнев, а сестер он назвал Королева Виктория и Долорес Ибаррури.

— Звучит красиво, — сказала Гел-Мэлси. — Но что привело вас сюда? Может быть, вы что-нибудь ищете или хотите раскрыть какую-нибудь тайну? Частное сыскное бюро под моим руководством решит все ваши проблемы.

Барсук почесал за ухом и осмотрелся. Его явно заинтересовала родословная в золоченной рамке, но гораздо больший интерес вызвала миска с несъеденным ужином. Уинстон Черчилль подобрался поближе к миске и, внимательно обнюхав ее, закатил глаза с видом завзятого гурмана.

— Не знаю, насколько вы хороши в качестве детектива, — заметил барсук, — но готовите вы превосходно. Неужто это перловая каша с хрящами и сардинами? Запах просто божественный. Я непременно должен узнать ее рецепт.

Если бы Гел-Мэлси не была столь же черной, как эфиоп безлунной ночью, она бы непременно покраснела.

— Вообще-то готовила не я, но, может быть, вы отведаете немного? Присаживайтесь на подстилку и чувствуйте себя как дома.

Мэлси пододвинула миску поближе к барсуку, и тот с готовностью погрузил в нее морду по самые уши. Некоторое время слышалось только сопение и приглушенное чавканье. Отполировав миску до блеска, Черчилль небрежным жестом отряхнул крошки с усов и со вздохом удовлетворения откинулся на подстилку.

— Ешь, когда можешь, спи, когда хочешь — первая заповедь путешественника, — изрек он, жестом приглашая Гел-Мэлси устроиться рядом. — Честно говоря, я не предполагал попасть в сыскное бюро. Когда я гулял в парке, на меня набросилась ужасная собака, абсолютно ненормальный бультерьер. Я так испугался, что зарылся в землю, копал и копал, слыша за спиной его угрожающее рычание, и в конце концов очутился у вас.

Услышав это, Гел-Мэлси ужасно расстроилась. Поджав хвост, она забилась в угол клетки и спрятала нос под передними лапами. Из того, как подрагивала ее шкура, барсук-путешественник заключил, что глава сыскного агентства плачет.

Решив, что Мэлси пришла в такое состояние из-за того, что он съел всю перловую кашу с хрящами и сардинами, Черчилль, терзаемый угрызениями совести, бросился к собаке и принялся ее утешать. Он проклинал свою барсучью прожорливость, первую заповедь путешественника, клялся немедленно ограбить продовольственный ларек и снабдить детектива любыми деликатесами вплоть до краковской колбасы и булочек с маком. Барсук отчаянно рылся в длинной шелковистой челке Гел-Мэлси, пытаясь обнаружить ее глаза, заглянуть в них и вымолить прощение, но шерсть терьера была такой густой, что это ему никак не удавалось.

Наконец, терьер высвободил нос из-под передних лап, поднял голову и встряхнулся. Из-под челки сверкнул влажный карий глаз.

— Неужели вы могли подумать, что я так расстраиваюсь из-за каши, — со вздохом сказала Мэлси. — Мне было очень приятно накормить вас. А грущу я от того, что мои мечты разбились, как леденец на зубах бульдога. Я так мечтала быть частным детективом, думала, что вы мой первый клиент, а оказалось, что вы попали ко мне совершенно случайно. Неужели у вас не отыщется хоть какой-нибудь проблемы для моего сыскного бюро?

Барсук задумчиво почесал лапой за ухом.

— Проблема, пожалуй, у меня найдется, — сказал он. — И я даже готов обратиться с ней в ваше сыскное бюро, хотя не уверен, что она будет для вас интересной. Но я никогда раньше не имел дела с детективами и не представляю, что надо делать.

Гел-Мэлси подпрыгнула на месте и отчаянно завиляла хвостом.

— Значит, у вас все-таки есть проблема! — радостно воскликнула она. — Я так и знала! Уверяю вас, вы обратились точно по адресу. Значит, так. Сначала вы должны сесть, рассказать мне историю вашей жизни и поделиться трудностями, затем мы договоримся о гонораре, и вы в качестве аванса выпишите мне чек. Конечно, если вы забыли чековую книжку, я могу работать и без гонорара, хотя обычно это и не в моих правилах.

— Чековая книжка? — удивился Черчилль. — Это что, какая-то еда? Никогда про нее не слышал!

— Забудьте о чековой книжке, — перебила его Гел-Мэлси, — В данный момент это — не главное. Устраивайтесь поудобнее на подстилке и расскажите вашу историю. На первый раз обойдемся без стенографистки.

"Надо будет узнать, что такое стенографистка", — подумал барсук.

Он устроился поудобнее, привалившись спиной к стене, после чего приступил к рассказу.

— Я родился в большой уютной норе, расположенной на склоне глубокого оврага, — сказал Черчилль. — Как я уже упоминал, мой отец увлекался политикой и дал всем своим детям несколько странные для барсуков имена. Другие барсучата нас дразнили и не хотели с нами играть. Они даже сочинили про нас обидные стишки:

Папу я не виню. Скорее во всем виновата мама. Мой папа был интеллигентом от носа до кончика хвоста. В детстве он жил в доме одного профессора зоологии, где научился читать и узнал много полезного. Когда папа подрос, он убежал от профессора и поселился в овраге, где и познакомился с мамой.

Мама была самой красивой из барсучих оврага, и она знала себе цену. Отец тоже был хорош собой, к тому же он резко отличался от других барсуков аристократическими манерами и широтой кругозора. В конце концов, мама не устояла перед его чарами. Он вырыл для мамы превосходную нору со многими ходами, ответвлениями и лабиринтами, и мама согласилась стать его женой.

На свою беду в день свадьбы папа рассказал ей, что в доме профессора все стены в комнатах были оклеены обоями. Это оказалось ошибкой. Мама потребовала, чтобы он немедленно отделал нору самыми высококачественными обоями.

Что было делать влюбленному барсуку? Естественно, он согласился, и глубокой ночью похитил из ближайшего хозяйственного магазина два рулона роскошных моющихся обоев. Мама была в восторге. К сожалению, она не представляла, чем обернется ее каприз. Всем известно, что под обоями стены надо оклеивать газетами. Папа совершил еще один набег — на сей раз на киоск "Союзпечати", приволок большую кипу газет и приступил к работе.

Не забывайте, что отец был барсук грамотный и интеллигентный, и, естественно, он начал читать газеты, которыми оклеивал стены. В доме профессора отец был далек от политики, как и его рассеянный хозяин, но тут, внезапно, интерес к мировым проблемам и политическим интригам захватил его целиком.

Это была всепоглощающая страсть, не оставившая в душе отца даже крошечного уголка для других чувств. Он совершенно позабыл о маме и моющихся обоях, которые в конце концов тихо сгнили в одном из самых дальних тупиков норы. Теперь отец целыми днями рыскал по округе, подбирая повсюду клочки газет и приобщаясь через них к мировым проблемам.

• Предыдущая
• 4/34
• Следующая