Тень императора - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/90
- Следующая
Исцеленный Эврихом оксар безусловно знал, чем зарабатывает себе на пропитание Гжемп, но по каким-то причинам обещал ему свое покровительство, так что сопровождавшие его воины хотя и косились в сторону змеелова неодобрительно, чувствам своим воли не давали. Не совсем понятным оставалось Эвриху, зачем владельцу «Мраморного логова» терпеть подле себя Гжемпа. Бескорыстием он не отличался и определенно рассчитывал с этого что-то получить. И аррант, пожалуй, догадывался даже, что именно. Коль скоро Газахлар закупал специи, которые не мог продать с барышом в самой империи, значит, были у него замыслы начать торговать с чужеземными купцами, связаться с коими он надеялся через Гжемпа. Стало быть, хитроумному оксару придется иметь дело с контрабандистами, которые, вероятно, за известное вознаграждение взялись бы переправить Эвриха за границы империи. Пока, впрочем, это были лишь предположения, ибо заговаривать на эту тему со змееловом и тем паче с Газахларом аррант считал преждевременным.
Выглянувшее из-за облаков солнце начало ощутимо пригревать, и внимательно оглядывавшийся по сторонам Гжемп внезапно двинулся к ближайшим кустам, покрытым мелкими белыми ягодами. Не спускавший с него глаз Эврих не заметил решительно ничего подозрительного, не услышал ни единого шороха в том месте, куда бросился змеелов. Гжемп ударил длинной палкой по траве, и в то же мгновение в вытоптанный им круг выметнулась пестрая, металлически взблескивающая ндагга длиной два с половиной, а то и три локтя. Ожидавший чего-то подобного аррант невольно попятился, но опаснейшая змея, яд которой, по мнению Гжемпа, был раз в пять сильней, чем у кобры, вовсе не собиралась нападать. Напротив, она тотчас попробовала скрыться в высокой густой траве. Змеелов ловко подцепил её палкой, заставляя вернуться в круг, и тут Эврих стал свидетелем удивительного парного танца человека со змеей, показавшегося бы ему презабавнейшим, когда бы он не знал, что яда, содержащегося в иглообразных зубах ндагги, хватит, чтобы умертвить двести овец, а погибает укушенный ею почти мгновенно.
Не обращая внимания на недвижимого, как изваяние, арранта, зеленовато-фиолетовая змея некоторое время безуспешно пыталась удрать, а затем, разъярившись, принялась кидаться на Гжемпа. Собираясь петлями, она бросалась на него подобно пущенному из пращи камню, и всякий раз Эврих мысленно содрогался, полагая, что уж теперь-то ядовитая гадина наверняка достанет отважного охотника. Но сухощавый и тщедушный, ничем не примечательный внешне мужчина лет сорока — сорока пяти неизменно, почти неуловимым движением уходил из-под удара, заставляя арранта вспомнить Волкодава. Палка Гжемпа с кожаным ремешком на конце и идущим от него шнурком раз за разом взвивалась и опускалась, однако все старания змеелова пленить ндаггу оканчивались пока неудачей.
Танцуя на цыпочках вокруг извивающейся и изворачивающейся, грозно шипящей змеи, он словно играючи удерживал её в вытоптанном кругу и в конце концов накинул-таки на шею ндагги петлю. Как это у него получилось, Эврих, правда, так и не разглядел — все произошло слишком быстро: очередкой бросок змеи, взмах палки, и вот уже голова смертоносной твари прижата к земле, сверкающая в солнечных лучах лента живого металла несколько потускнела и приобрела цвет остывающей стали. Треугольная, похожая на наконечник копья голова её как будто раскололась — неукрощенная гадина распахнула пасть, обнажив ядовитые зубы, узкий раздвоенный язычок затрепетал быстро-быстро, и Эврих почувствовал себя очень и очень неуютно, хотя самое страшное осталось вроде бы позади.
— Попалась, кормилица! — присаживаясь на корточки и чуть задыхаясь, ласково пробормотал Гжемп. Протянув руку, ухватил ндаггу за голову, крепко сдавил затылочную часть указательным и большим пальцами и сдернул ременную петлю. Поднявшись, быстрым движением сунул змею в сорванный с пояса мешок, одновременно встряхнув его так, что ндагга провалилась на самое дно.
— Ну вот, слава Амгуну Щедрому, первая за сегодняшний день добыча! — Гжемп вновь опустился на корточки, затягивая веревкой горловину мешка. — Обычно я дою моих кормилиц по приходе домой, им ведь надобно остыть после пляски. Да и яд заготавливать — та ещё морока. Однако здесь этим придется заняться нынче же, тогда, глядишь, у кормилиц моих к возвращению в Мванааке новая порция яда накопится.
— И часто ты этих тварей доишь? — спросил Эврих, видя, что неразговорчивый обычно змеелов, разогревшись во время схватки с ндаггой, не прочь поболтать и выплеснуть в разговоре накопившееся напряжение.
— Раз в две седмицы, ежели змеи в расцвете сил. Вай-ваг, если бы они плодились в неволе, а Кешо не рассорился со всеми соседями, я бы давно уже стал богачом! Обучил бы своему ремеслу сыновей, и зажили бы мы припеваючи. А так пришлось одного гончару в ученики отдать, другого в мастерскую по изготовлению бумаги пристроить. Отец мой, веришь ли, первый додумался змей дома для дойки держать. И неплохо было зажил. Ведь вот на этих островах, к примеру, их ловить не переловить, и особенного ухода они за собой не требуют. Ну ладно, доставайка склянку, пора нам с пленницы нашей первую мзду получить.
Порывшись в висящей на боку сумке, Эврих вытащил склянку с затянутым пергаментом горлом, в то время как Гжемп нащупывал через ткань мешка голову змеи.
— Как это ты не страшишься, что она тебя ужалит? Хотя бы перчатки какие-нибудь смастерил, — проворчал аррант, с беспокойством наблюдая за действиями змеелова.
— Этого-то как раз бояться нечего. Они кусаются, только когда видят противника, — беззаботно ответствовал Гжемп, вытаскивая ндаггу из мешка.
Держа склянку в левой руке, а голову змеи в правой, он слегка сжал её и, когда ндагга, скользнув по Эвриху холодным взглядом, раскрыла пасть, притиснул ядовитые зубы пленницы к пергаментной крышке. Ндагга издала возмущенное шипение, попробовала вывернуть голову и, не преуспев в этом, пронзила острыми зубами тонкий пергамент. Аррант с любопытством придвинулся поближе, чтобы лучше видеть, как крупные капли белого, как молоко, яда стекают на дно склянки.
— Неужто никогда тебя эти гадины не кусали? Трудно ведь не зазеваться и быть все время начеку, ежели имеешь с ними дело с раннего детства? — Эврих уже задавал этот вопрос змеелову, и тот отвечал отрицательно, но на этот раз, сунув ндаггу обратно в мешок, с усмешкой произнес:
— Конечно, кусали!
— Только не говори мне, что у тебя есть некий волшебный оберег, доставшийся тебе в наследство от отца! — взмолился аррант, заметив, что Гжемп колеблется между тем, сказать ли ему правду или же подшутить над доверчивым чужестранцем.
— Правду? Ну хорошо. В племени урару, как рассказывал мне отец, люди не боятся ни кобр, ни гадюк, ни мамб, ни даже ндагг. Еще до того, как их дети начинают ходить, им делают небольшие ранки и втирают в них сок кальялы, смешанный с высушенным ядом разных змей. Так повторяется через каждое новолуние ровно шесть раз, после чего никакие змеи становятся им уже не страшны. Помнится, однажды кобра, сбежав из ящика, укусила моего спящего отца в лицо. Он три дня ничего не видел, не мог ни говорить, ни двигать шеей, а потом все прошло. Не знаю, отделался бы он так же легко, если бы его ужалила ндагга, но, думаю, зрения бы все же не потерял.
— Так, значит, и ты… — начал пораженный его словами Эврих.
— Естественно, отец позаботился о том, чтобы я мог стать настоящим охотником на змей. — Гжемп поднялся на ноги, привесил мешок с плененной ндаггой к поясу и со вздохом добавил: — Я тоже защитил своих сыновей так, как это делают живущие в Красных песках урару, вот только вряд ли это им пригодится…
Эврих спрятал склянку с ядом в сумку, с которой не расставался во время путешествия ни на миг, потянулся к увенчанной рогаткой палке и услышал негромкое предупреждение:
— Замри! К нам пожаловала ещё одна гостья. Мы верно выбрали день, охота и впрямь будет удачной.
Когда висевший над вершинами Слоновьих гор солнечный диск переместился на запад, туда, где раскинулись земли пепонго, Гжемп заявил, что им пора возвращаться в деревню. Полдюжины упрятанных в большой мешок змей — это очень хороший улов для одного дня охоты.
- Предыдущая
- 4/90
- Следующая
