Imprimatur - Мональди Рита - Страница 61

• Предыдущая
• 61/151
• Следующая

Что касается болезней, шестой дом управляется Юпитером, который принесет улучшение здоровья многим больным; однако Марс, в знаке Огня противостоящий Луне, словно бы желает подвергнуть определенное количество людей горячкам и ядоносным болезням, ибо на этой позиции написано Lunam opposite Martis morbos venenatos inducit, sicut in signis igneis, terminaturque cito, eraro ad vitam. Восьмой дом управляется Сатурном, угрожающим в большой степени пожилому возрасту.

Автор данного прогноза не только указал, что Сатурн вновь угрожает пожилым людям – это подтвердилось примером г-на де Муре, – но и предвидел болезни, которые одолели моего хозяина и Бедфорда. Кроме того, предсказание содержало прямой намек на отравление.

Я вернулся к первой неделе сентября и твердо решил дочитать до конца, как бы ни звал меня Кристофано.

Неожиданные опасности проистекают в эту неделю от Юпитера, являющегося хозяином королевского дома, находящегося в четвертом доме с Солнцем и Меркурием и пытающегося отыскать спрятанное сокровище, призвав на помощь свое хитроумие; этот же самый Меркурий не без подспорья Юпитера в знаке Земли означает взрыв подземных огней, страшные сотрясения земли, напасти рода человеческого; вот почему было написано: Ео item in terrae cardine, e in signo tetreo fortunatis ab eodem cadentibus dum Mercurius investigat eumdem, terraemotus nunciat, ignes de terra producit, terrores, e turbationes exauget, minerias e terrae sulphura corrumpit. Сатурн в третьем доме, хозяин седьмого, обещает большую жатву на поле брани и осаду Городов; подпираемый сбоку Марсом, он обещает сдачу крупного укрепленного места, как считают астрологи Али и Леопольд Австрийский.

Несмотря на некоторые трудности (в частности, высоконаучные термины), мне все же удалось разобраться что к чему. И я снова ужаснулся. Да и как было не ужаснуться тому, что и впрямь имело место: «спрятанное сокровище, взрыв подземных огней, страшные сотрясения земли, напасти рода человеческого».

Что могло крыться за «спрятанным сокровищем», которое должно было отыскаться в начале месяца, если не загадочные письма, обнаруженные Атто в кабинете Кольбера до того, как тот скончался 6 сентября? Куда уж яснее – и страшнее в своей неизбежности. Особенно пугала дата кончины Кольбера, так точно предсказанная в прогнозе.

«Сотрясения земли и подземные огни» также о многом говорили мне. В начале месяца со стороны подвала донесся грохот, заслыша который, мы все испугались землетрясения, но все, слава Богу, ограничилось лишь трещиной на лестничной клеткой на уровне второго этажа. Правда, Пеллегрино при этом чуть было с горя не повесился.

Что же и говорить о «большой жатве на поле брани и осаде Городов», об «Али и Леопольде Австрийском»? Можно ли было не задуматься о пугающем совпадении этих имен с именами императора Леопольда[124] и последователя пророка Магомета. Меня вдруг охватил страх читать дальше, я и давай перелистывать предыдущие страницы. Внимание мое привлек июль, где, как я и ожидал, предвиделось продвижение османских войск в глубь Европы и начало осады:

Солнце в десятом доме означает… согласно Али, народы, республики, отдельные люди подчинятся воле превосходящего их по силам соседа.

Тут в мою дверь забарабанил Кристофано.

Я сунул книжицу под тюфяк и кинулся на его зов, который в эту минуту оказался для меня спасительным: очень уж глубоко взволновала меня точность предсказаний (в особенности печальных событий).

Кубарем скатившись по лестнице, я с удовольствием предался хлопотам, потихоньку осмысливая все, что мне пришлось узнать за последнее время. Не терпелось понять, неужто мы все являемся заложниками планет и все, что с нами происходит, как на нашем постоялом дворе, так и в Вене, не более чем бессмысленное трепыхание в неком глухом тупике или фатальной воронке, невидимой для глаз, и что хотим мы того или нет, все равно окажемся там, где предначертано, и ни к чему все наши доверчивые молитвы, обращенные к пустому черному небу.

– У тебя сегодня такие глаза, мой мальчик… Хорошо ли ты спишь? – забеспокоился Кристофано. – Опасно совсем не спать: если уму и сердцу не дать отдыха, поры не откроются и испорченные усилиями дня испарения не смогут выйти из тела.

Я не стал отрицать того, что сплю недостаточно. Кристофано пожурил меня и сказал, что ему не обойтись без моих услуг, ведь благодаря нашим сложенным вместе силам постояльцы худо-бедно живы и все весьма похвально отзываются обо мне.

Судя по всему, он не знал, что я до сих пор не предложил предписанных им процедур ни Помпео Дульчибени, ни Девизе, ни Стилоне Приазо, даром что с последним мы не расставались, можно сказать, всю ночь. Отсюда следовало, что своим отменным здоровьем по крайней мере эти трое были обязаны матушке-Природе, а не его методам лечения.

Теперь у него появился повод заняться и моим здоровьем, которое могло пострадать в результате бессонницы.

– Это снадобье бесчисленное число раз было опробовано в Европе. Оно лечит не только от бессонницы, но и от многих других хворей, а также заживляет раны. Если я пущусь перечислять тебе все чудеса, которых добился благодаря ему, ты мне не поверишь. Называется оно большой ликер, его производят в Венеции, в Медвежьей бакалейной лавке, что на площади Сан-та-Мария-Формоза. Изготовление требует немалого времени и должно быть закончено не позднее сентября. – Он с нежной улыбкой на устах вытащил из своих бесчисленных котомок, чье содержимое и без того уже превратило кухню в лавку фармацевта, глиняный сосуд необычной формы. – Начинают его готовить весной, с кипячения двадцати фунтов обычного растительного масла с двумя фунтами белого выдержанного вина…

Пока Кристофано с присущим ему тщанием перечислял ингредиенты своего зелья, не забывая распространиться о чудодейственных качествах каждого из них, мой мозг продолжал лихорадочно работать. Периодически до меня продолжали долетать отдельные фразы нашего беззаветного эскулапа.

– …и вот теперь, когда наступил сентябрь, мы добавили в него бальзамину, а также побольше изысканной виноградной водки из камор мэтра Пеллегрино…

Новость о том, что Кристофано вновь попользовался закромами моего хозяина в лечебных целях, пробилась-таки к моему сознанию и прервала поток дум, одолевавших меня с утра. Моя рассеянность бросилась Кристофано в глаза:

– Что занимает твой ум и сердце?

Я поведал ему, в каких невеселых мыслях проснулся сегодня: если, как утверждают астрологи, наше существование управляется планетами и звездами, значит, все бессмысленно, в том числе и чудодейственные микстуры, припарки и мази вместе взятые, над которыми он столько корпит. Подметив его озадаченный взгляд, я поспешил извиниться, сославшись на переутомление.

– То-то я смотрю, ты какой-то не такой. И откуда только у тебя эдакие мысли? Надо признать, ты недалек от истины. Сам я придаю астрологии немалое значение. Многие мои коллеги посмеиваются над этой наукой, я же отвечаю им словами Галена: Astrologiam ignorantes sunt peiores spiculatoribus et homicidis. Что означает: врачи, игнорирующие астрологию, хуже мошенников и убийц. Можно вспомнить, что говорили и писали по этому поводу Гиппократ, Скот[125] и другие опытные эскулапы, к которым я присоединяюсь, чтобы, в свою очередь, посмеяться над скептиками из числа собратьев.

Завершая приготовление большого ликера, Кристофано довел до моего сведения, что, согласно мнению иных, чума – результат совместного воздействия на Землю Сатурна, Юпитера и Марса, сошедшихся вместе 24 марта 1345 года. Точно так же первая вспышка французской болезни была вызвана взаимодействием Марса и Сатурна.

– Membrum ferro ne percutito, cum Luna signum tenuerit, quod membro illi dominatur, – продекламировал он. – Да воздержится хирург отсечь член, соответствующий знаку Зодиака, в котором пребывает в этот день Луна, особенно если ей угрожает Сатурн или Марс, чье воздействие на человеческое здоровье чревато последствиями. Так, если гороскоп больного указывает на негативный результат для той или иной болезни, врачу пристало попытаться спасти его, применяя лечение в те дни, которые указаны как наиболее благоприятные.

• Предыдущая
• 61/151
• Следующая