Мир смерти (тетралогия) - Гаррисон Гарри - Страница 50

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая

— Выпейте немного, услышал Ясон, и холодная вода побежала по лицу, попала в горло, и он закашлялся. Что-то твердое упиралось в спину, запястья болели. Медленно восстанавливалась память: борьба, пленение и жидкость, насильно влитая в рот. Открыв глаза, он увидел над головой слабо мерцающую лампу, подвешенную на цепи. Глядя на нее, он собирался с силами, чтобы сесть. Знакомый профиль заслонил свет, Ясон со стоном закрыл глаза.

— Это вы, Майка, или продолжается сон?

— От правосудия не уйти, Ясон. Это я, и у меня к вам несколько серьезных вопросов.

Ясон подавил стон.

— Да, теперь я вижу, это вы. Даже в кошмарном сне не привидится подобная последовательность. Но прежде чем задавать вопросы, не обрисуете ли обстановку. Ведь вы стали рабом дзертаподжей раньше меня. — Ясон наконец осознал, что боль в запястьях исходит от больших железных наручников. Цепью они соединялись с толстым деревянным бруском, на который он опирался головой. — Почему цепь и вообще, как выглядит местное гостеприимство?

Майка не отозвался на предложение сообщить жизненно важную информацию и вернулся к своей теме.

— Когда я видел вас в последний раз, вы были рабом Чаки. Вчера вечером вас доставили сюда вместе с остальными его рабами и приковали к этому брусу, пока вы были без сознания. Рядом со мной было пустое место, и я сказал им, что буду ухаживать за вами, если они поместят нас рядом. Теперь я должен кое-что узнать у вас. Прежде чем вас раздели, на вас были шлем и оружие Чаки. Где же он сам и что с ним?

— Я — Чака,— прохрипел Ясон и разразился кашлем — в горле пересохло. Он отхлебнул из поданной Майкой чашки. — Майка, старый праведник, вы слишком склонны к обвинениям. Где все эти непротивленцы злу? Не говорите мне, что вы любите человека, огревшего вас по черепу, который продал вас как товар второго сорта. Поразмыслив над законами справедливости, вы должны быть довольны, что злодея Чаки больше нет. Он похоронен в бездорожной пустыне, и после тщательного рассмотрения всех кандидатур я занял его место.

— Вы убили его?

— Да. И не думайте, что это было так просто: у него были все преимущества, а я был вооружен лишь своей природной находчивостью. К счастью, этого хватило. Когда я попытался убить его ночью во сне...

— Попытались? — Майка даже зашипел.

— Попытался подобраться к нему ночью — не думаете же вы, что я сразу решил сразиться с этим чудовищем один на один, хотя этим и кончилось,— он спал, обвив себя паутиной, которая предупреждала его обо всех ночных гостях. Короче говоря, мы схватились, я победил и стал Чакой, хотя мое царствование не было ни долгим, ни славным. Я шел следом за вами и был пойман в ловушку старым хитрецом по имени Эдипон, который вновь низвел меня в рабы и захватил в плен всех моих рабов. Вот моя история. Теперь давайте вашу. Где мы находимся и что здесь происходит?

— Убийца! Рабовладелец! — Майка отпрянул от него, направив указующий перст, насколько позволяла цепь.

— Еще два преступления добавляются к вашему позорному списку. Я презираю себя, Ясон, за симпатию к вам и попытку наставить на путь истинный. Я по-прежнему буду помогать вам, но лишь для того, чтобы остаться живым и доставить вас на Кассилию для суда и должного наказания.

— Мне нравится этот пример веры, беспристрастности и справедливости — для суда и наказания. — Ясон снова закашлялся и отпил из чашки. — Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности? Пока вина не доказана, человек не считается виновным. Это краеугольный камень юриспруденции. И как можно судить меня на Кассилии за преступление, совершенное на этой планете, если здесь оно вовсе не считается преступлением? Это все равно, что наказать за людоедство каннибала, выдернув его из его племени и времени.

Какие тут могут быть сомнения? Употребление в пищу человеческого мяса — преступление, одна мысль о котором приводит в содрогание. Человек, поедающий человечину, без сомнения, должен быть наказан.

— Если он проберется с черного хода и съест кого-нибудь из ваших родственников. Но не тогда, когда он вместе со своими торжествующими соплеменниками съедает на обед поверженного врага. Как вы не поймете, что о человеческом поведении нельзя судить, не учитывая социальных условий. Нормы поведения относительны. Каннибализм в своем обществе так же нравственен, как посещение церкви в вашем.

— Богохульник! Преступление — всегда и везде преступление! Существуют законы морали, обязательные для любого человеческого общества.

— Таких законов нет, в этом пункте ваше мировоззрение на средневековом уровне. Все законы и идеалы историчны и относительны, а не абсолютны. Их определяют время и место. В отрыве от них они теряют всякий смысл. Согласно законам здешнего примитивного и грязного общества, я действовал наиболее прямым и честным образом. Я пытался убить своего хозяина: для честолюбивого парня — это единственная возможность выдвинуться, и, несомненно, именно таким путем занял свое место Чака. Убийство не удалось, зато я победил в поединке, а результат — тот же. Захватив власть, я попытался проявить заботу о своих рабах, но они этого не оценили — значит, они этого не заслуживают. Каждый из них лишь хотел бы занять мое место, таков закон этой планеты. Единственное, в чем я действительно виноват, так это в том, что не последовал примеру других рабовладельцев, гоняющих своих рабов взад и вперед вдоль берега. А я, наоборот, отправился разыскивать вас, попал в ловушку и сам был обращен в рабство.

Дверь со скрипом отворилась, и резкий солнечный свет приник в лишенное окон помещение.

— Встать! — закричал из-за двери дзертаподж.

Стоны и крики стихли, и люди начали подниматься.

Теперь Ясон видел, что вместе с двадцатью рабами прикован к длинному бревну, скорее всего стволу какого-то дерева.

 Раб у дальнего конца был, очевидно, за старшего. С проклятиями он подгонял остальных, а когда все встали, скомандовал:

— Вперед! Вперед! Получите еду. Возьмите с собой чашки. Без чашки вы не получите ничего целый день. Мы должны работать изо всех сил. Это касается всех, особенно новичков. Поработайте как следует, и вечером хозяева накормят вас...

— Эй, кончай! — крикнул кто-то.

— ... и вы не должны жаловаться на такой порядок, — невозмутимо продолжал гундосить старший. — Теперь все вместе... раз... наклонились, взяли бревно... два... поднимем, вот так, и... три... все детали и пошли.

Они вышли на солнечный свет, и холодный утренний ветер проник сквозь пиррянскую одежду и шкуры Чаки. дзертаподжи сорвали с Ясона боевые доспехи, но нижние шкуры не тронули, а потому не обнаружили ботинок. Это был единственный светлый момент в мрачной перспективе будущего рабства. Ясон был благодарен судьбе хотя бы за это, но теплее от этого ему не стало. Следовало как можно скорее изменить сое положение. Он уже достаточно побыл рабом на этой захолустной планете.

Рабы уложили бревно против стены во дворе и сели на него. Протянув свои чашки словно кающиеся грешники, они получили по черпаку тепловатого супа. Суп разливал раб, прикованный к большой бочке на колесиках. Попробовав похлебку, Ясон не мог скрыть отвращения. Это был суп из креподжей. В сваренном виде корни стали еще более несъедобными, если это только было возможно. Но привередничать не приходилось — важнее было выжить, и он проглотил мерзкое варево.

Позавтракав, они через ворота прошли в огороженный круг, и любопытство заставило Ясона позабыть все огорчения. В центре двора находился большой кабестан, в который первая группа рабов укрепляла свой конец бревна. Группа Ясона и еще два раба, заняв надлежащее место, тоже закрепили свое бревно в кабестане, образовав ступицы огромного колеса. Надсмотрщик подал знак, и рабы налегли на бревна, те заскрипели и начали медленно поворачиваться. Вместе с ними повернулось и огромное колесо. Работа началась, и Ясон переключил свое внимание на грубый механизм, который они приводили в действие. Вертикальный столб был укреплен на кабестане и вращал колесо. Оно, в свою очередь, было связано с системой приводных ремней. Ремни исчезали в окнах большого каменного здания, а самый широкий из них приводил в движение рычаг какого-то устройства, похожего на насос. Все вместе походило на примитивную систему перекачивания воды. Острый резкий запах, наполнявший двор, был удивительно знаком, и Ясон уже готов был заключить, что они перекачивают воду, как послышалось хриплое хлюпанье и из напорной трубы хлынула струя черной жидкости.

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая