Золотая планета. Тетралогия (СИ) - Кусков Сергей - Страница 64

Все согласились.

– Но на территории школы пользование другими сетями запрещено, – возразила девушка.

– Как будто кто-то это распоряжение выполняет! – усмехнулся Хуан Карлос.

Это точно. Официально на территории школы запрещён выход в планетарные сети, запрещены звонки, кроме как через школьный сервер, запрещена любая съёмка. И стоят специальные глушители от всего этого. Только реально есть очень много способов правила обойти, и все учащиеся хотя бы раз это делали.

– У меня знакомые есть, по технической части, – произнёс первый паренёк. – Я попрошу сделать что-нибудь, чтобы войти в планетарную сеть отсюда.

– Сигнал будет слабый, – возразил второй.

– Я ж говорю, пообщаюсь с ребятами. Может, что присоветуют.

– Уже одно это не совсем законно… – Девушка уставилась в землю.

– Боишься? – усмехнулся я.

– Нет.

Верно, не боится. Глаза не бегают, смотрят прямо. Замечательно!

Я подвёл итог:

– Итак, решено. Я добываю схему расположения камер. Николь создаёт портал. Ты, – указал в одного из парней, – говоришь с технарями, ты – с виртуальщиками, а он, – кивок в сторону Хуана Карлоса, – ищет выход на журналистов. Пока всё, если что – встречаемся в столовой.

Все вновь согласно закивали и начали расходиться. Прозвенел предзвонок на занятие.

Первый день превзошёл мои скромные ожидания. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

После первой пары пришёл вызов от куратора. Вместо оранжереи я пошёл к нему, старательно подавляя волнение.

Дон Алехандро уже выходил из кабинета и лишь бегло сунул мне в руку капсулу:

– Не подведи. Надеюсь, знаешь, что делаешь.

– Я буду осторожен…

Но его спина уже удалялась.

«Ну что, Шимановский, сбылась мечта идиота?

Вот, ещё одна русская идиома в голову влезла! Странно, мать – полячка, ты по внешности – коренной латинос в энном поколении, а прёт от тебя русской культурой – идиома на идиоме! В кого бы?»

Я пошёл сразу в аудиторию, обойдя рекреацию боковыми коридорами. Та оказалась почти пуста, никто не мешал, и я спокойно принялся за изучение полученного материала.

Перво-наперво скопировал данные из капсулы, но не на браслет, а в навигатор. Далее капсулу отформатировал и закинул в папку. После чего залез в настройки и установил на навигаторе режим защиты. Теперь он будет работать только с моим браслетом, в случае утери навигатора тот не выдаст нашедшему ни байта информации. Давно надо было это сделать, очень уж большой на нём объём данных, которые я бы причислил… если не к секретным, то уж никак не для общего пользования. Откуда у Бэль всё это?

Моя схема камер завалящей школы ничто по сравнению со схемами охраны торговых центров, парковок, разбивки главных улиц на секторы просмотра камер гвардии, планы ключевых городских зданий со схемами внешней охраны – мэрии, офисов Государственных департаментов, иностранных представительств и посольств. Различные выставки, музеи, зоны отдыха и досуга – всего не перечислить. Громадный материал, и, не дайте высшие си лы, попадёт в руки террористов! Если уж у Бэль всё это лежало без защиты, то моя невинная схемка рядом просто потеряется.

Изучая расположение зон охвата камер, я задумался о произошедшем у фонтана. Интересные дела!

Титуляры решили восстать. Давно пора, это боль всей планеты, не только нашей школы – где-нибудь да должно рвануть. Если устроить грамотную шумиху, подобное может произойти и в других школах, а там, глядишь, народ и на улицы выйдет. Конечно, мы не марсиане, это они могут устроить беспорядки в городе только потому, что где-то кто-то избил одного из них, но, когда чаша терпения переполняется, всегда случаются скверные вещи. Власти должны, не могут не отреагировать.

Далее, Хуан Карлос. Он платник, но затесался в нашу компанию. И это хорошо, он единственный, у кого имеются хоть какие-то связи, без него будет трудно. У меня тоже есть связи. Я не знаю какие, буду использовать их как луч последней надежды, последний рубеж обороны, но иметь в виду их надо.

Почему? Потому что у ребят нет и таких. Они голы, беззащитны, в отличие от меня.

Связи-связи… Это больной вопрос для меня. Я не знаю про них ничего, кроме того, что они есть и помогают нам с матерью на протяжении всей моей жизни. Как так получилось?

Начнем с того, что я – латинос. Внешне обо мне не скажешь, что мать – чистокровная славянка, ни единой её черточки, к сожалению, мне не передалось. Я весь в отца, кем бы он там ни был. Далее, когда мне исполнилось четырнадцать, я начал обращать внимание на такие вещи, как деньги, откуда берутся и как тратятся. Живём мы бедно, с сумой подаяния не ходим, не голодаем, но лишнего себе позволить не можем, а такие вещи в четырнадцать, когда всего хочется, ощущаются остро. В то время я стал достаточно взрослым, чтобы начать прикидывать бюджет, считать, и пришёл к неутешительному выводу – мы с матерью живём не по средствам.

Платёжки за квартиру лежат в коробке на тумбочке, секретом для меня не являются, по магазинам тогда чаще ходил я и цены на продукты знал. Получалось, что тратим мы раза в полтора больше, чем мать получает. Ещё были секции: танцы, бокс, единоборства. Вместе с ними выходило, что мы практически в двукратном минусе. Меня это тогда сильно озадачило, но мать на эту тему говорить категорически отказалась.

После того как я вышел из ступора, вспомнил ещё кучу «невинных» нюансов нашего бытия. Например, то, что меня частенько под липовыми предлогами отправляли к донне Татьяне – той самой женщине, маминой подруге. Или сбагривали на тренировку, хотя по плану таковая в тот день не значилась, сунув в зубы несколько империалов на неё. Такие случаи происходили не часто, раз в несколько месяцев, может, реже, и до того момента я банально не обращал на них внимания. Но после…

Что бы вы подумали на моём месте? Правильно, мать взялась за старое. Или, что более вероятно, никогда это старое не бросала. Клиентура? Есть разряд элитных проституток, принимающих лишь определённых клиентов, завязанных на определённые виртуальные клубы. Как правило, это не совсем традиционные разновидности секса, а клиентура – очень-очень обеспеченные люди, желающие оставаться инкогнито. Они не ходят в обычные клубы, чтобы не светиться, а регистрируются в подобных виртуальных заведениях, где им лишь дают адреса. Девочки, работающие там, получают неплохо, гораздо больше товарок на улице или в салонах, а то и поболее, потому что главный критерий их работы – секретность. Почему бы моей матери не работать в таком заведении? Постоянный и узкий круг клиентов, проверенный годами, хорошие деньги, практически нулевая ответственность и куча свободного времени на основную работу.

Я готов был сбежать из дома, закатить истерику и сбежать, удерживало только то, что бежать мне особо некуда.

Дождавшись одного из таких дней, я спрятался у подъезда за машиной, на внеплановую тренировку не пошёл. Мать клялась, что после моего рождения не занималась проституцией, и уличить её во лжи стало делом всей тогдашней жизни. Это был столп, на котором держалась психика ребёнка, и мне нужно было знать, стоит он или же давно рухнул.

У неё была крутая машина, у той сеньоры. «Гранд-эскудо», кажется. И четверо телохранителей. Двое остались внизу, двое поднялись вместе с ней к нам домой. Когда я увидел, что это женщина, я настолько опешил, что чуть не подавился челюстью – это оказался даже больший шок, чем был бы, узнай, что мать не бросила старое занятие.