Золотая планета. Тетралогия (СИ) - Кусков Сергей - Страница 98

Наконец договорились. Из сумочки Бэль к ребятам перекочевало несколько золотых пластинок – полагаю, больше, чем они налабают здесь за неделю. Сияющая девушка радостно подбежала и потянула меня за руку на площадку:

– Ты готов?

Нельзя вначале спросить, а потом уже тащить?

– Бэль, диск… – Я поднял вверх раритет, доселе остававшийся в моих руках. Я и забыл про него, а не следовало, если он стоит СТОЛЬКО…

Это всегда так: люди, неспособные почувствовать, сколько стоит вещь, неспособные за неё заплатить заработанными деньгами, не могут её и оценить. Я всю дорогу нёс его в руках, хотя его могли выхватить, выбить, нечаянно сломать. Я мог и сам его нечаянно уронить! Диск стоимостью в сто зарплат! От последней мысли сделалось дурно.

Бэль, как человек, способный заплатить за такое, снисходительно улыбнулась и повела меня к стойке.

– Сеньор, не могли бы вы быть так любезны и сохранить вот это? – Она протянула мой подарок бармену. – Мы с сеньором хотели бы потанцевать, а эта вещь – семейная реликвия…

– Разумеется, сеньорита. – Бармен радушно кивнул и убрал мой подарок за стойку.

– Пойдём. – Она вновь потащила меня на танцпол.

– Но…

– Он не знает, что это такое. Определить, сколько такая вещь стоит, могут только специалисты, поверь. Теперь готов?

Я кивнул.

– Отлично. – Она обернулась и махнула музыкантам.

Донельзя довольный фронтмен вышел на середину их сцены и мягким голосом произнес:

– Сеньоры и сеньориты! Сейчас мы начинаем музыкальный марафон, который посвящается Хуану и прекрасной Изабелле. – В зале раздались робкие аплодисменты.

Заиграли.

Первая песня не вызвала у меня особых опасений – старая знакомая мелодия, известная всему миру. Я усмехнулся, лишь прикидывая, в каком темпе ребята будут её играть, ибо есть десятки версий даже классического исполнения, от быстрого мексиканского фламенко до медленной лирической баллады.

– Кстати, это тоже песня Золотого века, – шепнула Бэль, поднимая руки и становясь в позицию. – Написана аж в тысяча девятьсот сорок первом!

Я кивнул. И понеслось.

Ребята взяли не медленный темп, но и не быстрый – видно, решили идти по нарастающей. Для меня привычно исчезло всё вокруг – только мелодия, заставляющая тело двигаться, и тело девушки напротив, так же, как и я, плывущей по волнам музыки, словно споря, играя со мной. И ещё фоновый голос фронтмена где-то далеко-далеко, на грани сознания:

Besame, besame mucho,

Como si fuera esta noche la ultima vez.

Besame, besame mucho,

Que tengo miedo tenerte, y perderte despues.

Я рано обрадовался – это было только начало, разминка. Что началось потом…

Не могу это описать, сам толком не помню, что за чем следовало. Помню только её, девушку мечты, парящую передо мной. Сказка, танцующая богиня. Тогда я понял, что для меня существует лишь она – она, и только она, – никто в мире больше не нужен. Ни одна девушка, ни одна женщина не сможет с ней сравниться. Лучше просто не существует.

Да, между нами социальная пропасть. Да, она аристократка, вращающаяся в самых высоких кругах планеты, это так. Но в тот момент это перестало иметь значение, превратилось в мишуру, шелуху. Мы сошлись в поединке под названием «танец», жарком бою, и, сражаясь, всецело отдавались друг другу. Я и она, она и я – мы были одни на всём белом свете.

Знойное андалузское фламенко, пылающее огнём аргентинское танго, зажигательные и лёгкие кубинские мотивы, холодный аристократический венский вальс… Я не помню всего, что там было, но это было здорово.

Бэль танцевала как богиня, как сама Терпсихора. Она и была ею – богиней танца. Да, я не ошибся, предполагая, что девушка хорошо танцует, но не думал, что это настолько серьёзно.

Я рядом смотрелся так себе, моя задача была если не «не ударить лицом в грязь», то хотя бы «не показаться совсем уж медведем». С этим я кое-как справлялся, а большего и не требовалось. Она порхала по танцполу, как бабочка, её платье развевалось, словно знамя победы, а движения отдавали сумасшедшей эротикой.

Это был бой, самый настоящий бой. Углом сознания я отмечал, что танцпол окружён плотным кольцом людей, ошарашенно взиравших на происходящее действо, подбадривая сражающиеся стороны возгласами и аплодисментами. Мы оказались в фокусе, но иначе не могло быть: битва между мужчиной и женщиной – что может быть актуальнее?

Сколько прошло времени… не знаю. Час? Два? Наверное. Под конец начала выдыхаться даже неутомимая Бэль. Музыканты, эти загонявшие нас извращенцы от мира мелодий, в конце концов сжалились и заиграли нечто спокойное и медленное. Я повёл её, бой подходил к завершению, это чувствовали все. А какое лучшее завершение любой войны?

Правильно, любовь.

Это произошло будто само собой: чувствуя последние аккорды, я притянул её к себе и жадно впился в губы. Я знал, что так правильно и она тоже этого хочет. Какие бы там, в другой, нереальной жизни, пропасти нас ни разделяли, здесь и сейчас она принадлежит мне. Я – её победитель, она – моя добыча, мой боевой трофей и знает это. А ещё я никому, никому и никогда её не отдам!

Музыка стихла. Мы стояли посреди танцпола и жадно целовались, выплёскивая этим весь эротизм, кипевший внутри на протяжении битвы. Она и не думала меня отталкивать, нет – зачем? Словами в этой жизни можно обмануть, можно обмануть взглядом, движением. Но танцем – никогда. И танец только что расставил всё, происходящее между нами, по местам.

Вокруг гремели бурные аплодисменты. Люди, заворожённые зрелищем, как дети, радовались такому финалу. Они были удивлены, поражены… и счастливы. Счастливы за нас, за то, что существует ещё на свете такая любовь. Они даже не догадывались, что мы видимся второй раз в жизни.

– Бэль, я люблю тебя, – задыхаясь, произнёс я, наконец оторвавшись.

– Я тоже… – Она прижалась к моему плечу. – Где ты был раньше, Хуанито? Почему мы встретились только сейчас? – И вжалась в меня всем телом, словно боясь, что я куда-то исчезну.

Но реальность накатывала волной безысходности.

– Мы разные, Бэль. Что будет дальше?

– Я не отпущу тебя. Что бы ни произошло, я никуда тебя не отпущу! Слышишь? А эта выдра Сильвия пусть летит в космос!

Я обнял её сильнее.

– Лучше тебя нет никого на свете. Ни одна Сильвия с тобой не сравнится.

– Спасибо.

Люди похлопали и начали расходиться. Да, народу прибавилось. Тут были не только клиенты, почти весь персонал ресторана выбежал из подсобных помещений посмотреть на нас. Деловитый дядечка с лысой головой что-то объяснял им, размахивая руками. Наверное, чтобы шли работать – рабочие с неохотой потянулись назад, в кухню.

Дядечка меж тем подошёл к нам. На лице его сияла улыбка.

– Хм… – Он неловко кашлянул. – Сеньор и сеньорита не будут против, если наше заведение вас немного угостит?