Век перевода (2006) - Витковский Евгений Владимирович - Страница 53
- Предыдущая
- 53/105
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
53
АНТОН ВИЛЬДГАНС{149} (1881–1932)
Казанова
Увы, сударыня, прошло то время,
когда любовь была наградой за
кураж, и я, забот оставив бремя,
со шпагой шел куда глядят глаза,
и если мне встречалось вдруг созданье,
похожее на Вас, но кавалер
был между нами, к черту ожиданье —
я ставил жизнь свою, pardon, ma chere,
на кончик острия:
он или я!
Нас гондола ждала в укромном месте,
я понадежней полог опускал;
развеять страхи дамы дело чести —
мой нежный взгляд мне в этом помогал;
сходились руки, шутки и догадки —
извечный путь наш опыт совершал,
талант мой остальное предрешал —
от поцелуя до последней схватки,
где, дополняя скрипки обертоны,
лились из лодки сладостные стоны.
Давно прошли те времена, мадам!
Теперь честь защищают по судам;
не так сладка судебная любовь.
Нет шпаг, а если тростью ранишь в кровь —
полиция примчится по следам.
И Ваш отважный кавалер. Увы!
Простите, если я скажу не то, —
вчера в кафе вдвоем сидели вы:
средина лета, ночь и «он» — в пальто…
Представив всё: как этот тусклый взгляд
скользит неспешно по твоим плечам,
как этот старый «гребень» по ночам
свершает немудреный свой обряд,
и ты пред ним лежишь едва одетой,
а к телу льнет прозрачный легкий шелк,
как будто лист осенний, взявший в толк,
что он не надышался жизнью этой;
представив всё, что ты должна снести,
в молчаньи потакая старикану,
без шанса в страстном крике изойти:
«Сейчас умру иль матерью я стану!» —
я ставлю всё — пусть будет Бог судья —
на кончик острия:
он или я!
Смешно, мадам? Я фантазер, не скрою.
Но если только здраво рассуждать,
то станет наша жизнь сплошной хандрою!
Люблю в мечтах в том времени блуждать,
где смелость не слыла за эпатаж.
Зла не хочу я Вашему супругу,
мой арапчонок обежит округу
и адрес Ваш найдет, а дальше паж
пакет доставит тайно в Ваш покой.
Я выберу момент — на службе в храме,
а может, в карнавальном тарараме —
и прикоснусь украдкой к Вам рукой.
И вот свершится: ночь, Вы на балконе,
вся в серебре луна на звездном фоне
играет в кудрях матовым лучом,
а я в саду с гитарой и с мечом,
готовый петь иль драться — что на коне!
А после шепот, «да» и «нет», «как можно» —
о стыд, ты в тогу сводника одет!
Вы лестницу спустили осторожно
и… я забыл себя и белый свет!..
Жизнь движется неумолимым кругом,
ушел мой паж и арапчонка нет,
остался лишь почтамт к моим услугам.
Так что, мадам, коль захотите снова
Вы встретить незнакомца из кафе,
ему ответ Ваш будет le parfait,
вот адрес: poste restante pour Casanova.
КУРТ ШВИТТЕРС{150} (1887–1948)
Кончина сигареты
Растоптанной в сырой траве,
Она ждала судьбы исход
В последней дымной синеве,
И тлел еще пурпурный рот.
Жук-светлячок ее приметил,
От чувств он стал пресветло-светел,
Подумав: чудная звезда
Сошла на землю вдруг с небес,
Неся хвалу Творцу сюда,
В тот мир, где правят грех и бес,
И, встретив здесь сопротивленье,
Сожгла себя в смертельном треньи.
Сказал он: «Ах, так рисковать!
За Ваши добрые дела
Позвольте Вас поцеловать».
Она спасалась, как могла.
А он сгорел весь, без изъятья,
В ее пылающих объятьях.
ГЕРМАН ГЕССЕ{151} (1877–1962)
Одиночество
Далек мой путь, мой путь тяжел,
И нет пути назад;
Кто одиночество обрел,
Тому в нем рай и ад.
Тяжел соблазн; к себе зовет
Обыденность на дно,
Как зов ее любовью жжет,
Как страстью пышет, но
Кто одиночество испил,
Шагнув за окоем,
Тому и щебет птиц не мил,
Тот не пойдет вдвоем.
Мы в мире мишуры…
Мы в мире мишуры живем
И лишь в минуты испытаний
Суть бытия мы познаем,
Смысл сновидений и мечтаний.
Мы верим лжи и чтим ничто,
Мы, как слепцы, одни в темнице,
Мы в бренных стенах ищем то,
Что только в вечности хранится.
В скупых обрывках сонных фраз
Хотим нащупать путь спасенья,
Ведь всё же Боги мы, и в нас
Не стерта память сотворенья.
АНТОН НЕСТЕРОВ{152}
УОЛТЕР РЭЛИ{153} (1554–1618)
«Что наша жизнь? — Комедия о страсти…»
Что наша жизнь? — Комедия о страсти.
Бравурна увертюра в первой части.
Утроба материнская — гримерка
Комедиантов слишком расторопных.
Подмостки — мир, и зритель в сей юдоли —
Господь, — шельмует за незнанье роли.
Как занавес после спектакля — тьма
Могилы ждет, бесстрастно-холодна.
И вот, фиглярствуя, идем мы до конца.
Но в миг последний — маску прочь с лица.
53
- Предыдущая
- 53/105
- Следующая
