Рыжее знамя упрямства (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/158
• Следующая

— Вы, в общем-то уже не молодой человек и самой мирной профессии, очень уж ловко обезоружили стрелявшего. Простите, но напоминает инсценировку… Как это?

Медведев посмотрел на лежавший у края стола пистолет.

— А вы, капитан, попробуйте выстрелить в меня. Можете боевыми. И я покажу как это … только за последствия не отвечаю. Имейте ввиду, что рука, перехватившая оружие, рефлекторно работает на ответный выстрел…

Похоже, что капитан обрадовался:

— Я не понимаю. Вы мне угрожаете, что ли? — Видимо, он был полный дурак. Или притворялся таковым.

— Я тоже не понимаю. Или понимаю. Кажется, вы тянете время, чтобы стрелявшие могли уехать как можно дальше, — выдал в ответ Медведев.

— Ну что вы, Александр Петрович, — добродушно сказал возникший в дверях подполковник. — Сразу же объявлен перехват, работают несколько бригад… Вы, конечно, сейчас взвинчены, это объяснимо. Мы отвезем вас домой, а потом, если будет надо, пригласим снова…

Милиция и в самом деле изображала активные телодвижения в деле поиска преступников. Прокурор города заявил, что взял дело под свой контроль. Но несмотря на это стрелявших все же нашли. Причем не тех двух бомжей, которых взяли почти сразу и которые на второй день пребывания в СИЗО признались в содеянном (мы мол, похитили стоявшую на улице машину и решили ограбить кого-нибудь этакого — представительной внешности и с толстым портфелем). Преступников отыскали люди из афганского союза "Желтые пески", с которыми по старой памяти связался Корнеич. Они каким-то образом (каким, не знали ни Корнеич, ни Медведев) использовали в поисках номер пистолета и, как говорится, "вышли на след". Дальше — дело техники.

Милицейские следователи неохотно отпустили помятых бомжей и взялись за двоих "настоящих" — стрелка и водителя. Те тоже признались. Но, когда речь шла о заказчиках преступления, несли ахинею. Якобы те действовали инкогнито, мотивов не называли, ничего не объясняли. Мол, вы делаете "работу", получаете пачку баксов в условном месте — и разбегаетесь. Когда же один молодой и не в меру активный следователь начал что-то нащупывать, его перевели на другую работу. Потом "стрелок" неожиданно умер в камере от инсульта, а водитель вдруг заявил, что ни в чем не виноват и что его вынудили признаться с помощью "незаконных методов". С ним повозились еще немного и… отпустили.

Медведеву было некогда протестовать и настаивать на продолжении следствия. Начались крупные неприятности. Такие, что грозила даже "статья". И ни мало, ни много, а об "измене родине". Оказалось, что он, ученый-математик Медведев передал за границу сведения, которые носили секретный характер. А все дело в том, что Александр Петрович узнал о трудах профессора Энрике Гонсалеса, жившего в Чили и вступил с ним в переписку. Поделились идеями и наработками. Идеи Гонсалеса были интересны уже тем, что, как и у Медведева, опирались в какой-то степени на открытия археологов. Латиноамериканский профессор побывал даже в экспедиции на раскопках древнего города инков…

Александру Петровичу сказали, что он не имел права сообщать результаты своих исследований иностранным ученым, поскольку результаты эти могут быть использованы в оборонных целях. Профессор Медведев ответил, что в оборонных целях можно использовать даже цветоводство. Например для того, чтобы возлагать розы и гиацинты на дураков-генералов, умерших от излишнего усердия.

Профессору посоветовали не шутить так.

Александр Петрович возразил, что шутит не он, а те, кто предъявляют ему идиотские обвинения. Разве он продал за рубеж технологию для китайских спутников или засекреченную статистику по экологии? Его работы носят абсолютно абстрактный характер, это область отвлеченной математики и философии.

Беседовавшие с профессором люди сказали, что "знаем мы эту философию; сегодня она абстрактная, а завтра пятьсот мегатонн в одном портсигаре". И взяли с него под писку о невыезде. Вдобавок сообщили, что дело примет очень серьезный оборот, когда "соответствующие специалисты" окончательно разберутся в сущности ушедших в Чили расчетов и выкладок.

Профессор ответил, что прекрасно, если разберутся. Потому что сам он пока разобраться не может очень во многом. Так же, как его коллега Энрике Гонсалес. Может быть, вышеупомянутые специалисты помогут ему проникнуть в суть явления, условно названного "хроновектор икс в степени эн", а также…

Его перебили и пообещали, что разберутся во всем.

Отступились, не разобрались. Видимо, потому, что "соответствующих специалистов", способных полностью вникнуть в эти вопросы, пока еще просто-напросто не было на Земле.

Профессор Медведев написал про этот случай ехидную статью, хотя ему "настоятельно рекомендовали" проявить благоразумие и "не обострять ситуацию". Статью напечатала ершистая газета "Титулярный советникъ". Последний абзац статьи был таким:

"Если уж чем-то неугоден сделался недостреленный математик, можно было поступить испытанным способом: сунуть ему в портфель ржавый наган или полкило героина и привычно раскрутить уголовное дело. А строить обвинения на основе философских абстракций и нерешенных еще математических проблем — это вопиющее невежество и самонадеянность… Да, наука математика может многое. Может, например, рассчитать смещение земной оси или способы изменения планетных орбит. Но это лишь область теории. А жаль. Потому что иногда хочется не в теории, а на практике тряхнуть эти орбиты — чтобы в Солнечной системе поубавилось человеческой глупости".

После публикации редактор газеты был "отечески предупрежден" (о чем "Советникъ" тут же известил читателей). А профессору Медведеву целый год не давали визу для поездки в Мексику, где теперь обитал переехавший из Чили Энрике Гонсалес. Наконец дали. Александр Петрович обрадованно улетел в Москву, а оттуда в Мехико. Там через три месяца его нашли мертвым в гостиничном номере. Врачи сказали, что паралич сердца. Но было непонятно — отчего? Ни на сердце, ни на другие хвори он никогда не жаловался. Несмотря на возраст, был спортсмен — лыжник, велосипедист…

Через посольство переслали в Преображенский технический университет, где раньше работал Медведев, урну. Ее захоронили в могиле родителей Александра Петровича. Стоял солнечный апрельский день, проклевывались почки. Не было оркестра, никто не говорил речей. Ветераны "Эспады" стояли отдельной группой. Корнеич заметил бывшую жену Медведева, с которой тот был давно в разводе. Здесь же стояла его взрослая дочь — с таким выражением лица, словно опаздывала в косметический салон. Корнеич подошел.

— Перед отъездом Александр Петрович оставил у меня кое-какие книги и бумаги. Может быть, вам что-то нужно?

Бывшая жена покачала головой:

— Зачем? Что мы в этом понимаем…

— А в мае, перед Днем Победы, меня навестили два научных сотрудника, — сказал Корнеич, когда сидели вчетвером на кухне. — Молодые, аккуратные. Вежливые. Сказали, что доценты из Технического университета. Доцент Семенов и доцент Савченко. Я вам, по-моему, про это еще не говорил…

— Доценты в штатском… — вставил Кинтель.

— Очень интеллигентные… Говорят: "Даниил Корнеевич, до нас дошла информация, что перед отъездом Александр Петрович отдал вам на хранение кое-какие свои материалы…"

Я говорю: "Не на хранение, а в подарок".

"Конечно, конечно, — говорят. — Мы понимаем. Но это же такие специфические документы. Вам они совершенно неинтересны. А для нашей кафедры они…"

"Для кафедры?" — говорю.

"Да-да, именно… Особенно интересна черная толстая тетрадь с записями от руки…"

Думаю, и откуда только узнали про тетрадь? Видать, Саша не был очень скрытен среди своих коллег…

Не стал я упираться и рыпаться, говорю сразу:

• Предыдущая
• 19/158
• Следующая