Избранные произведения в двух томах: том I - Артюхова Нина Михайловна - Страница 41

• Предыдущая
• 41/104
• Следующая

Леня Жегалов председателем был первый год, но в совете лагеря работал еще прошлым летом.

Он знал, что все нарушители дисциплины, вызываемые на суд товарищей, ведут себя приблизительно одинаково.

Сначала молча отводят глаза, смотрят куда-то по углам, вниз, на пол, или кверху, в потолок. Потом начинают огрызаться, потом — каяться. Кончается обычно слезами, в особенности у девочек.

У девочек слезы начинаются раньше и даже иногда мешают как следует огрызаться и каяться.

Леню очень удивило поведение Алеши Кузнецова. Стоит себе и улыбается, румяный, темные волосы щетинкой. Ничего не высматривает по углам, ни на полу, ни на потолке. Отвечает весело, не огрызаясь. До раскаяния далеко, а слезы… Разве доведешь такого до слез? Засмеялся даже, когда звеньевой из третьего отряда, рассказывая об истории с подушками, с негодованием закончил:

— Он нам весь отряд портит!

По предложению Лени Жегалова единогласно постановили: Кузнецова перевести в пятый отряд.

— В пятый отряд? — опять засмеялся Андрюша. — К малышам, к семилеточкам?

— Да, к семилеточкам, — сказал Леня. — До третьего отряда ты, по-видимому, еще не дорос. Между прочим, пятый отряд — лучший в лагере. Если бы не Котик Синицын, у них за всю неделю ни одного бы замечания не было. Надеюсь, что наши малыши будут для тебя хорошим примером.

Как раз в этот день ребята заканчивали работу на лужайке, около дома. Дорожку, на которой выстраивались перед подъемом флага, решено было сделать в виде огромной пятиконечной звезды. Звезда, разумеется, получилась не совсем правильной формы — лучи ее были как бы раздвинуты перед маленькой деревянной трибуной и мачтой с флагом.

Старшие ребята вырезали последние куски дерна, увозили его на тачках и привозили песок. Пятому отряду было поручено как можно аккуратнее посыпать песком узенькую дорожку.

Андрюша Кузнецов выбрал самую крошечную лопатку и, захватывая буквально по несколько песчинок, делал вид, что ему очень тяжело нести.

— Ты почему так мало берешь? — спросила Маша Глебова. Уж она-то старалась изо всех сил, растрепалась, раскраснелась.

— А я не могу много нести: я — маленький! — ответил Андрюша.

Вечером, когда заиграл горн, ребята в первый раз построились на новой дорожке звездой. Вышло очень красиво. Все стояли по росту.

Самые большие — слева от трибуны, потом все меньше по лучам звезды, наконец, самые маленькие опять близко от трибуны, справа.

И вот справа, в самом конце, нарушая красоту, после Котика Синицына и Маши Глебовой неожиданный скачок вверх — Андрюша Кузнецов.

Ребята улыбались, кто-то фыркнул. Котик Синицын даже громко засмеялся. Но вожатый сказал:

— Лагерь, смирно!

И сразу наступила тишина.

Пока Леня Жегалов принимал рапорты, Андрюша понемножку сгибал колени, становился все ниже и ниже, наконец присел на корточки и стал одного роста со своей соседкой, Машенькой.

— Кузнецов, стань как следует!

Андрюша, правда, сейчас же выпрямился, но успел сказать:

— Сергей Николаевич, ведь я — маленький!

Утром на построении, когда Андрюша опять вдруг «стал маленьким», никто уже не улыбался, на Андрюшу глядели с негодованием, а малыши — даже с испугом.

Ребята один за другим прошли по всем зигзагам пятиконечной звезды и направились к дому.

— Анна Павловна, — сказала Маша, — он даже не умеет ходить в ногу.

— Ничего, Машенька, я думаю, мы его научим. Тебе не стыдно перед малышами, Андрюша?

По дороге в столовую Андрюшу остановил Леня Жегалов:

— Вот что, Кузнецов, хватит тебе ломаться!

И отошел.

Сколько сдержанного негодования и презрения было в его словах!

Весь день Андрюше было невероятно скучно.

Мальчики звали играть в футбол.

— Пойдем! — убеждал Сережа Ильин. — Сегодня будем играть в форме: синие майки, черные трусы. Девочки нам номера нашивают. Пойдем!

Андрюша хмуро отвечал:

— Не хочу!

Он одиноко ходил в кустах, за домом. Ребята тренируются. Скоро встреча с футбольной командой соседнего лагеря. Андрюша — левый край… Ну и пусть! Другого найдут… Потянуло все-таки к футбольной площадке. Обошел с другой стороны и стал смотреть издалека. Леня Жегалов бежит за мячом. На спине большая цифра 3, как у настоящего футболиста.

Леня понравился Андрюше с первого дня.

Светловолосый, светлоглазый, с ровным золотистым загаром на руках и ногах… Самое имя «Леня» казалось каким-то светлым.

Андрюше в нем нравилось все, даже то, что он был сравнительно небольшого роста для своих четырнадцати лет. Многие мальчики сильнее его, но Леня самый ловкий. Рядом с ним другие ребята кажутся массивными и неуклюжими.

Леня не был капитаном команды и не играл лучше всех, но Андрюша всегда с наслаждением следил за его игрой.

Вот Витя Грачев, центр нападения, обязательно старается сам лично забить мяч и неохотно с ним расстается.

Леня — наоборот, если это нужно, без секунды колебания передает мяч товарищам.

Зато как радуются болельщики, когда гол забивает именно Леня Жегалов!

Гром аплодисментов.

— Кто? Кто забил? — спрашивают зазевавшиеся в задних рядах.

— Леня!

И чувствуется, что его имя ребята произносят с самой большой буквы.

А как спокойно и с каким достоинством Леня стоит под флагом, когда ребята подходят с рапортом!

Должно быть, приятно рапортовать такому командиру. А вот Андрюшу командир взял и разжаловал в пятый отряд. Что же теперь делать? Если бы случилось, например, какое-нибудь чрезвычайное происшествие. Ну, скажем, удалось бы кого-нибудь спасти во время купанья… Да разве спасешь, когда такая мелкая речка!

Опять завизжали, захлопали болельщики.

Но Андрюша уже отошел. Даже не поинтересовался, в чьи ворота забили мяч.

С малышами отношения не налаживались. Ни малюсенький председатель совета отряда, ни крошечная звеньевая не решались обращаться к нему с распоряжениями: опасались какой-нибудь выходки с его стороны.

Думают, наверное, что ему самому все эти выходки доставляют невероятное удовольствие!

Анна Павловна, вожатая, говорила с Андрюшей, как будто ничего странного не было в его положении, будто ему восемь лет, а не двенадцать.

Вечером, после ужина, Андрюша лежал на траве, под деревом. Услышав горн, решил: «Не пойду! Пускай выгонят из лагеря, отправят домой, пускай делают, что хотят…»

Он видел, как отовсюду бегут ребята к флагу и выстраиваются пятиконечной звездой.

Вот сейчас выйдет маленький Вася Тарасов и отрапортует Лене:

— Товарищ председатель совета лагеря, в отряде шестнадцать человек, на вечерней линейке присутствует пятнадцать, один отсутствует по неуважительной причине.

Леня спросит:

— Кто? — хотя ему отлично будет видно, кто отсутствует.

Вася ответит:

— Кузнецов.

Андрюша вдруг встал и быстро зашагал к флагу. Опоздал, конечно, но никто не сделал ему замечания, ни вожатый, ни Леня. Казалось, даже никто не смотрит на него, никому не интересно смотреть.

Когда флаг был уже спущен, Маша Глебова покосилась на Андрюшу, — по-видимому, ждала, что он опять присядет на корточки и будет говорить: «Я — маленький». Покосилась еще раз. А когда подходили к дому, Маша вдруг сказала ласковым голосом:

— Спокойной ночи!

Нет, ночь была неспокойная. В особенности под утро. Проснулся — и разные печальные мысли…

На следующий день, после чая, пятый отряд пошел в овраг, за цветами.

Сначала шли лесом по узенькой тропинке.

Рядом с Машей Глебовой, как всегда, шагал Котик Синицын. Таким уютным именем называли его дома, оно было внесено в лагерные списки.

Характер у мальчика оказался настолько неуютным, что ласковое имя «Котик» не удержалось. Котя, Костя… Чаще всего хотелось называть его Котькой.

Анна Павловна сказала Андрюше:

— Я тебя попрошу мне помочь — иди вперед и присматривай за Котей Синицыным, а я пойду сзади.

Котик, худенький и вертлявый, вел себя, как всегда, беспокойно. Обрывал головки цветов, бросал их на дорогу. Маша возмущалась:

• Предыдущая
• 41/104
• Следующая