Алые перья стрел (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/183
- Следующая
Лешка бы, наверно, крикнул, но человек с раздвоенным подбородком сжал ему потной ладонью губы. И снова заговорил. И Лешка уже не пытался кричать. Он слушал с недоверием и надеждой. Если человек помирает от жажды, он готов пить из самой грязной лужи.
А пухлолицый говорил уже взахлеб, орошая Лешкино ухо мелкими брызгами слюны.
…Обитатели бункера прозвали его Ювелиром. Это неправильно. Просто он однажды с первого взгляда определил, что украденный где-то бандитами толстый браслет никакого отношения к золоту не имеет. Но он не ювелир, а часовой мастер, причем не просто мастер, а первоклассный специалист со склонностью к коммерции. В землянке среди этих хамов он оказался по недоразумению. Он сторонник частной инициативы, и на этой почве у него были контакты с немцами, а затем, естественно, конфликты с Советами. А кто хочет смотреть на мир через окошко в клеточку? По совету знакомых людей он подался «до ля су», где якобы живут идейные борцы против неуютной для коммерсантов Советской власти. Только его обманули. Это оборванное быдло — никакие не борцы. Они даже не знают слова «бизнес», а признают только одно — грабеж. У него они тоже успели украсть бумажник, в котором было спрятано сорок дюжин рубинов для часов.
А ему дали автомат. На холеру ему автомат, если нет коммерции. И потом: если его поймают с рубиновыми камешками — это один срок, а если с немецким «шмайссером» — совсем другой. А то и вовсе не срок, а «вышку», как они неуважительно отзываются о насильственном переселении в лучший мир. Дева Мария! Это не для него. Он уже по горло сыт «идейной борьбой» и хочет мира. Пленного мальчика ему послал сам пан Иезус. С его помощью он спасет невинного ребенка от рук бандитов, приведет его в НКВД и не станет требовать никакой благодарности, а только попросится домой. И его, конечно, отпустят к жене и сынишке, которых он не видел целую неделю.
— Короче говоря, мы сейчас убежим! — закончил монолог Лешкин собеседник.
То, что перед ним гродненский пан Август, Лешка догадался еще в начале рассказа. И вспомнил, у кого видел такой же тупой раздвоенный подбородок: у Казика Шпилевского. Оказывается, тот здорово похож на папашу.
Лешка чуть было не брякнул часовщику, что хорошо знает его сына, но, к счастью, не успел: пан Август сунул ему в зубы кусок хлеба с салом и велел подкрепиться на дорогу. Лешке хотелось пить, а не есть. Он взял с ящика алюминиевую кружку и поискал глазами воду. В одном, углу землянки шалашиком были составлены карабины, в другом — ребристой кучкой свалены гранаты. А бачка не видно.
— Канистра с водой под нарами, — шепнул Шпилевский, лихорадочно упаковывая рюкзак.
Лешка опустился на четвереньки, нащупал под досками прохладный жестяной бок посудины и стал вытягивать канистру. Она звякнула днищем о что-то металлическое и выскребла за собой угловатую, матово блеснувшую штуковину. Пистолет! «Вальтер»!
Лешка из-под руки оглянулся на Шпилевского. Тот все танцевал вокруг рюкзака. Молниеносно «вальтер» был отправлен за пазуху. Царапая и леденя кожу, он скользнул к поясу брюк и аккуратно там улегся. Только рубашка на животе оттопырилась. Заметит? Ну и пусть. Какое пану Августу дело до чужого пистолета, если он сам собирается отсюда удирать.
Лешка напился воды и стал наблюдать за возней пана Августа. Какой-то он все-таки несерьезный. Сам сказал, что снаружи часовой, а уже рюкзак укладывает. А вдруг бандиты сейчас вернутся? Или по дороге встретятся. Да и знает ли вообще он отсюда дорогу?
Нет, недооценивал Лешка пана Августа. Затолкав ногой рюкзак под нары, Шпилевский приоткрыл дверь землянки и негромко крикнул каким-то птичьим голосом.
Через минуту в бункер просунулась голова в измятой пилотке.
— Чего шумишь?
— Выпить хочу. А не с кем. Может, примешь чарку за компанию?
— П-шел ты… Борода не велел. Я — на варте.
— А что, разве он скоро вернется? — невинно спросил Шпилевский.
— Хм… Вернется-то, конечно, не скоро. Наверное, и сам сейчас где-то глушит на хуторе… Ну давай, только по-быстрому.
Пан Август сначала плеснул самогону себе и выпил. Потом стал наполнять кружку часовому. Наливая, он на мгновение повернулся всем корпусом к Лешке и крикнул на него:
— А ну ложись спать, чего уставился!
И тут же снова отвернулся к собутыльнику.
— Пей на доброе здоровье.
А Лешка действительно «уставился». Он отчетливо видел, как из-под большого пальца пухлой руки, державшей кружку, скользнула в самогон крупная светлая капля. Взялась она из толстого кольца, надетого на безымянный палец.
Часовой еще не допил до конца зелье, а Шпилевский уже стал нахально вытаскивать из-под нар рюкзак.
Он знал, что делает. Часовой вдруг всхрапнул, выпрямился во весь рост и медленно стал оседать на пол. Лешка в панике первым вылетел из землянки. «Нет, он не несерьезный, он… страшный», — подумал он о пане Августе.
Хотя у Лешки и были накануне завязаны глаза, он ясно помнил, что они подошли тогда к входу в землянку с левой стороны. Бородатый еще больно дернул его за правую руку, поворачивая к ступенькам.
А сейчас часовщик повел Лешку в другую сторону. Однако подумалось об этом как-то вскользь. В глазах все еще стояла сцена хладнокровного убийства. Но когда ветки деревьев начали хлестать Лешку по глазам, а ноги стали спотыкаться о сосновые корневища, поневоле пришлось расстаться с жутким воспоминанием. Приходилось и прикрывать, и одновременно напрягать глаза, чтобы различать в темноте спину своего неожиданного проводника. Несмотря на мрак и собственную полноту, Шпилевский шел быстро и уверенно, ни разу не оглянувшись на Лешку. Видно, понимал, что мальчишка не осмелится отстать от него в страшном ночном лесу. Словно уже уверовав в свою безопасность, часовщик почти в полный голос болтал на ходу…
…Нет, они еще не знают пана Августа. Они крупно ошиблись, приняв его за труса и растяпу. Пан Август за неделю изучил все их ходы и выходы. Он ведет сейчас мальчика по самой тайной бандитской тропе. Он проследил, как по ней ходил на прибрежный хутор Фельдфебель. Но они на хутор не пойдут, а свернут вправо, к реке. Там всегда стоят две лодки. Правда, они на замке, но он все предусмотрел. У него в рюкзаке набор любых ключей, их там не меньше, чем было рубинов в бумажнике. О, бандиты дорого заплатят за его камушки. Один уже заплатил и валяется в их грязном бункере. Познакомятся и остальные с НКВД. А сам он властей не боится. Во всяком случае, не очень. Тем более мальчик подтвердит, что пан Август спасал его с риском для жизни, вообще был добрый.
— Мальчик, ты ведь расскажешь все как надо, правда?
Если бы Лешка и хотел, он все равно не смог бы отвечать, потому что запыхался от быстрой ходьбы. Густой лес кончился, и они бежали через поляну, утыканную низенькими сосенками, а под ногами сплошной проволочной сеткой расстилался жесткий вереск. Его железные стебли путались в ногах и больно впивались в ноги между полуботинками и брюками. В довершение всего пистолет под рубашкой непрерывно ворочался и до крови царапал живот не то курком, не то предохранителем. В отчаянии Лешка всерьез уже подумывал выбросить пистолет, но тут вереск кончился, и они вышли к обрыву, к реке.
Черно-серебристый под ночными звездами Неман беззвучно катился на север. Но звезд было мало. И луна не светила, а только угадывалась за бархатным массивом туч, закрывавших половину неба. Тучи двигались с того берега реки в сторону беглецов, и через минуту пошел редкий дождь. Лешка подставил каплям потное, исхлестанное ветками лицо. Потом сел прямо на мокрую траву на краю обрыва и стал ждать Шпилевского. Тот спустился к воде и там брякал у лодок цепями и замками.
Вскоре его кургузая фигура выросла рядом.
— Понимаешь, мальчик, замок открыл, а весел нет. Этого я не учел. Наверное, хозяева уносят их на хутор.
Лешка подумал. У него на далекой сибирской реке Туре тоже была своя лодка. Ну, не совсем своя, а общая. Целую зиму всем отрядом латали случайно найденную плоскодонку. А река от школы — с километр. Не таскать же всякий раз весла с собой. Они их прятали на берегу. И даже соревновались, кто хитрее спрячет.
- Предыдущая
- 34/183
- Следующая
