Наследия павших (ЛП) - Лор Питтакус - Страница 1

Иногда мне интересно, что люди подумают, если узнают, что мы давно здесь? Прямо у них под носом.

Мы с моим лучшим другом Иваном сидим на газоне Национальной Аллеи, запруженной людьми; дебильный каменный обелиск Монумента Джорджа Вашингтона возвышается прямо над нами. На секунду откладываю свою домашнюю работу в сторону и наблюдаю, как туристы изучают свои карты, а адвокаты и чиновники, не замечая ничего вокруг, торопятся вниз по Авеню Независимости на свои очередные встречи. Вот умора! Эти людишки так поглощены своими дурацкими страхами по поводу вредных солнечных лучей, пестицидов в овощах, бессмысленных «уровней террористической угрозы» и прочей ерунды, что у них и мысли не возникнет, что двое парней, делающих домашку на лужайке, и есть реальная угроза. Им даже невдомек, что они ничего не смогут поделать для собственной защиты. Настоящий враг давно уже здесь.

— Эй! — порой хочется заорать мне, размахивая руками. — Я ваш будущий диктатор! Трепещите передо мной, придурки!

Конечно, я так сделать не могу. Пока. Но время придет. А до тех пор пусть смотрят сквозь меня, как на очередное обыкновенное лицо в толпе. Но правда в том, что я кто угодно, только не обычный парень, как бы ни старался им прикидываться. Благодаря требованиям протокола об ассимиляции, на Земле я известен как Адам, сын Эндрю и Сьюзан Саттон, жителей округа Вашингтон. Но я вовсе не тот, за кого себя выдаю.

Я Адамус Сатэк, сын великого генерала Эндракуса Сатэка.

Я — могадорец. Тот, кого людям следовало бы бояться.

К сожалению, на данный момент, быть инопланетным завоевателем вовсе не так захватывающе, как должно бы. Прямо сейчас я вынужден делать домашнее задание. Отец обещал, что такая жизнь не навечно; когда власть могадорцев восторжествует на этой жалкой планетке, я буду контролировать столицу США. Уж поверьте, после четырех лет жизни в этом городе, у меня имеется чудесная идея о кое-каких изменениях, которые я внесу. Первым делом я переименую все улицы. Никаких там аллей «Независимости», «Конституции» и прочей идиотской невразумительной патриотщины. Пока я главный, ни одна живая душа даже вспомнит, что такое Конституция, а мои аллеи будут носить соответствующие устрашающие названия.

— Бульвар Крови Воинов, — бормочу себе под нос, пытаясь решить, хорошо ли это звучит. Сложно сказать… — Проезд Сломанного меча…

— А? — поднимает на меня взгляд Иван, лежащий на животе рядом на траве. Он кладет поперек указательного пальца карандаш, будто это бластер. Пока я предаюсь мечтам о том дне, когда стану правителем всех своих владений, Иван воображает себя снайпером, снимающим лориенских врагов, когда те покидают Мемориал Линкольна. — Что ты сказал?

— Ничего, — отвечаю я.

Иваник Шу-Ра, сын великого воина Болога Шу-Ра, пожимает плечами. У Ивана нет тяги к фантазиям, которые бы не включали в себя хоть немного кровавых схваток. Его семья утверждала, что состоит в дальнем родстве с нашим Возлюбленным Вождем, Сетракусом Ра, и, если размеры Ивана являются хоть каким-то показателем, я склонен этим заявлениям верить. Иван младше меня на два года, однако он уже выше, шире в плечах и массивней, в то время как я гибкий и подвижный. Иван уже выглядит как воин и очень коротко стрижет свои жесткие черные волосы в ожидании того дня, когда ему можно будет побриться наголо и нанести ритуальные Могадорские татуировки.

Как сейчас помню ночь Первого Великого Вторжения, когда мой народ покорил Лориен. Тогда мне было восемь — слишком взрослый, чтобы плакать, но я все равно рыдал, когда мне сказали, что я остаюсь на орбите Лориен с женщинами и другими детьми. Слезы длились всего пару секунд, пока Генерал не вбил в меня пощечиной немного разума. Иван наблюдал за моей истерикой, безмолвно сося большой палец, вероятно, будучи слишком мелким, чтобы понимать, что происходит. Мы следили за битвой с наблюдательной площадки корабля в компании моей матери и младшей сестры. Мы захлопали в ладоши, когда планету под нами охватило огнем. После того, как битва была выиграна, а народ Лориен уничтожен, Генерал, весь покрытый кровью, вернулся на корабль. Несмотря на победу, его лицо было серьезным. Прежде чем сказать что-либо моей матери или мне, он встал на колени перед Иваном и объяснил, что его отец погиб, служа нашей расе. Выдающаяся смерть, подобающая настоящему могадорскому герою. Генерал провел большим пальцем Ивану поперек лба, оставляя кровавую дорожку. Благословение.

Как бы спохватившись, Генерал сделал то же самое и мне.

После этого Иван, чья мать умерла в родах, стал жить с нами и воспитываться, как мой брат. Моих родителей сочли везучими, раз у них трое чистокровных детей.

Хотя изредка меня одолевают сомнения, что мой отец считает себя везучим от того, что у него есть я. Всякий раз, когда результаты моих тестов по физическому развитию получают оценку ниже удовлетворительных, Генерал шутит, что сделает наследником Ивана.

Чаще всего я уверен, что он шутит.

Взгляд скользит по семейству туристов, пересекающих лужайку: все они смотрят на мир сквозь объективы цифровых камер. Отец семейства притормаживает, чтобы сделать несколько снимков Монумента Вашингтона, и я мгновенно меняю планы по его сносу. Вместо этого я подумываю о возможности сделать его даже выше; может, надстрою для себя на самом верху многоуровневый пентхаус. А Ивану выделю комнату под моей.

Дочке этой турсемейки, как и мне, около тринадцати, и в ее застенчивости и брекетах во весь рот даже есть что-то симпатичное. Ловлю на себе ее взгляд и обнаруживаю, что бессознательно принимаю более выгодную позу, выпрямляя спину и опуская подбородок так, чтобы мой слишком большой нос не особо выделялся. Когда девчонка мне улыбается, отвожу взгляд. Какое мне дело, что обо мне подумают какие-то там людишки?

Нельзя забывать, зачем мы здесь.

— Тебя никогда не удивляло, как легко они принимают нас за своих? — спрашиваю я Ивана.

— Людишки еще и не такие тупые, — отвечает он и, протянув руку, стучит пальцем по лежащему рядом чистому листку домашки. — Ты когда-нибудь доделаешь эту хрень или как?

Эта домашка не моя, а Ивана. И он ждет, когда я сделаю ее за него. Выполнение заданий постоянно дается ему с трудом, в то время как ко мне верные ответы приходят легко.

Опускаю взгляд на задание. Ивану требуется написать краткое сочинение на цитату из Великой Книги (могадорской книги мудрости и правил поведения, которые обязан знать и соблюдать каждый могадорец), объяснив, как он сам понимает изречение Сетракуса Ра.

— «Мы не осуждаем хищников за охоту», — зачитываю я вслух, хотя, как и большинство моих соплеменников, знаю этот отрывок наизусть. — «Охотиться — в природе зверя, так же как и в природе могадорцев — стремление завоевывать. Следовательно, оказывающие сопротивление экспансии Могадорской Империи противостоят самой природе».

Перевожу взгляд на Ивана. Тот держит на мушке карандаша турсемейство, за которым я недавно наблюдал, и сквозь сжатые зубы имитирует высокочастотный звук лучевого лазера. Заметив это, девочка с брекетами хмурится и отворачивается.

— Как ты понимаешь это высказывание? — спрашиваю я.

— Без понятия, — буркает Иван. — Типа наша раса самая злобная, и всем остальным придется с этим считаться. Так?

Со вздохом пожимаю плечами.

— Вроде того.

Беру ручку и начинаю что-то карябать, но меня прерывает треньканье моего телефона. Наверняка, это смс-ка от мамы с просьбой купить по дороге домой чего-нибудь из продуктов. В последние пару лет она всерьез увлеклась готовкой, и, вынужден признать, здешняя еда, разительно отличается от той, к которой мы привыкли на Могадоре. К примеру, так называемые «полуфабрикаты» на моей родной планете почитались бы за сокровище, где еда относится к тем вещам, что выращиваются в подземных баках.