Последний танцор - Моран Дэниел - Страница 25

• Предыдущая
• 25/178
• Следующая

Де Ностри проводил взглядом взлетающий челнок и еще долго стоял на крыше, пока огнедышащий жар вокруг него вновь не сменился ночной прохладой. Он усиленно размышлял над последними словами Венса. При этом ему даже в голову не пришло повторить их кому-нибудь из сослуживцев, даже лучшему другу Гарольду Пейлетэну.

Венс был, без сомнения, самым уважаемым, самым превозносимым офицером в Гвардии. Даже его неудача при попытке поймать Неуловимого Трента не повредила репутации комиссара-в отличие от других миротворцев Системы, он, по крайней мере, подобрался к беглецу совсем близко.

Де Ностри знал об этом. Знал и о том, что, сообщи он коллегам приказ командира, никто ему не поверит.

Дышать.

Это было первым, чему научили Танцора; первый шаг на долгом пути познания самого себя.

Они оставляли его ночью одного, очевидно полагая, что он спит.

Ему вспоминались фрагментарные отрывки из постулатов шиа, науки, которую он отверг перед своим сотым днем рождения:

«Мы рождаемся ущербными, но жизнь исцеляет».

Дыши глубже. Выжигай кислородом отраву в системе.

«Исцели себя сам».

Лежи на прохладной, шуршащей ткани, которая покрывает кровать. Глаза закрыты, плыви в темноте.

Напряги мышцу на наружной стороне большого пальца левой ноги. Теперь по кругу, до мышцы внутри. Одну за одной, напрягай и расслабляй каждую мышцу каждого пальца.

Двигайся дальше. Пятка, подошва, а теперь мышцы, поддерживающие щиколотку. Шепчи команды, но не нервным окончаниям, похожим на длинное раскидистое дерево. Поддерживай ток крови, те его клетки, что пожирают мертвую материю и убивают вторгшихся чужаков.

Мышцы икр на ногах Седона начали дрожать, как будто он только что пробежал марафонскую дистанцию, сжимаясь и расслабляясь, пока кожа, их покрывающая, буквально не завибрировала от усилий.

Дыши.

И продвигайся вверх.

Они подарили ему всю эту ночь и еще три ночи кряду.

Наступило утро пятнадцатого дня заключения Седона, и вместе с ним в камеру вторгся неживой механический голос. Не имея окон в своей подземной тюрьме, Седон догадался, что наступил день, только потому что свет в комнате сделался ярче.

Он уселся ровно, подложил подушку под спину и расслабился, сплетя пальцы над животом и позволяя различным частям тела спать и выздоравливать, пока они с «компьютером», или «программой» — эти два слова, как он узнал, обозначали его собеседника, — продолжали «знакомиться» друг с другом.

Тот объем информации, что программе было позволено передать Седону, мог напугать его, если бы он это себе позволил. В него входили самые интимные подробности, касающиеся вождей этого странного мира, структур власти и правительства. Принимая во внимание, что он наверняка находится в руках этих властных структур, в первую очередь Миротворческих сил, а возможно также Генерального секретаря и Министерства по контролю за рождаемостью, Седон пришел к неутешительному выводу, что они не намерены оставить его в живых.

Он напугал офицера по особым поручениям Венса своей ошибочной, так не вовремя затеянной попыткой воздействия Речью. С другой стороны, Речь — не более чем техническая способность языка. Она включает использование слов, произносимых подходящим тембром с нужной модуляцией и громкостью и располагаемых в определенном порядке с соответствующим содержанием. Речь — это инструмент убеждения, как учили Седона Танцоры в детстве; инструмент, предназначение которого прикасаться к душе. Но Седон слишком недолго знал существо по имени Венс и недостаточно овладел французским языком.

Кроме того, комиссар Венс — не совсем человек. Во всяком случае, он далеко выходил за рамки представления Седона о людях. Много выше, чем варвар, но ниже, гораздо ниже, чем любой из Народа Пламени.

Другой.

Седон был освобожден из вневременного шара в поворотный момент их истории. Даже не зная учения Зарадинов, которое могло бы направлять их, эти бывшие варвары, по мнению Танцора, уже стояли на грани подхода — или возвращения — к Танцу. Десятки фактов подтверждали его теорию, и лишь некоторые наталкивали на мысль, что это открытие может быть отсрочено.

Минимум два подтверждения неизбежности скорого появления концепции Танца Седон обнаружил в языке, называемом английским, где существовало такое понятие, как «вебтанцор». То, что они называли себя Танцорами, вовсе не удивляло Седона; танец — всего лишь метафора, обозначающая метод, при помощи которого вебтанцоры соединяли себя с искусственным разумом, ими же самими и созданным.

Уже поэтому человечество может считаться подготовленным— все признаки налицо.

А в начале пятнадцатого дня заключения говорящий с ним компьютер употребил термин «игрок».

Это буквально поразило Седона. Он сравнил коренное слово «играть» с синонимами и дополнительными значениями, с которыми ассоциировалось слово «игрок». Выступающий, участник, спортсмен, соревнующийся...

Одно из толкований сразу бросилось ему в глаза: играть — выступать на сцене.

В основном же слово «игрок», как его обычно применяли в этой культуре, обозначало не просто пользователя компьютера, а вебтанцора необыкновенных способностей.

«Только мужчины сражаются, и только мужчины Танцуют».

Это высказывание, впервые услышанное Седоном еще в раннем детстве, давно стало аксиомой для Народа Пламени. Поэтому он был немало обеспокоен, узнав, что во многих культурах этого времени женщины занимаются и тем и другим.

Никогда в жизни Седон не смог бы представить себе женщину Танцующей, пусть даже просто для развлечения. Когда компьютер показал ему изображения женщин, занятых тем, что они называли «танцем», Седон был вынужден отвернуться.

Они совсем недавно, лишь в последние восемьдесят лет, расшифровали собственный генетический код, да и то частично. Результаты оказались предсказуемыми: генные инженеры изменяли его, но очень часто получалось совсем не то, что они себе представляли. И многим это не нравилось. Народ Седона тоже пострадал от этого — во времена Раскола, последовавшего за Уходом Зарадинов. Но гвардейцы, на взгляд Седона, не походили на истинных раскольников. В первую очередь по той причине, что искусственно приданные способности вряд ли передавались по наследству. Программа подтвердила это.

— По определению, миротворцы не геники. Геник — человек, который был собран, ген к гену, чтобы соответствовать какой-то определенной копии. Самые распространенные генетические модификации — это стирание самых ужасных ошибок в человеческом генотипе, таких как наследственная предрасположенность к раку, ожирению, плохому зрению и тому подобному. По законам Объединения такое тоже незаконно, но редко наказывается, даже если обнаружится. Более серьезные случаи воздействия генной инженерии на людей обычно преследовались, особенно после Большой Беды.

Информационная насыщенность вызывала у Седона трудности с восприятием; почти каждое предложение подразумевало знание огромного количества исторических фактов, с которыми он был незнаком. Что такое, например, Большая Беда? Он решил пока отложить этот вопрос и снова заострить внимание программы на гвардейцах.

— Если гвардеец не геник, то кто же он тогда?

— Моя очередь, — парировала программа. — За преступление какого типа ты был отправлен на Землю?

— Я не могу ответить тебе, программа.

— Не можешь или не хочешь?

— Вместо того чтобы служить, я превратил в слугу то Пламя, которое жило во мне. Пламя, давшее мне жизнь, научившее меня Двигаться. Тебе понятно, программа?

— Нет. Что это за пламя?

Седон глубоко вздохнул, задумавшись. И с легким изумлением осознал, что даже сейчас, находясь в этом далеком, чуждом мире, не желает нарушать клятву молчания, принесенную им, еще молодым Танцором, неисчислимое количество веков назад. Когда прошло пятнадцать секунд без ответа — Седон уже привык к такой манере, — программа повторила:

• Предыдущая
• 25/178
• Следующая